Факультет Гуманитарных и Социальных Наук
«Ассасины. Миф или реальность?»
Курсовая работа
СОДЕРЖАНИЕ:
Введение
Глава I. Возникновение главных течений ислама- шиизма и суннизма
Глава II. Зарождение и начало становление легенд. Ассасины в европейских источниках.
Глава III. Закат могущества ассасинов
Заключение
Список использованных источников и литературы
Введение
Ассасины, миф или реальность этот вопрос долго мучил историков и писателей, ученых и просто обычных людей на протяжении почти всех средних веков и нового времени. Изучение ассасинов началось почти с момента их появление. Многие арабские и европейские исследователи путешествуя по Востоку, описывали некую секту беспощадных воинов и убийц, которых возглавлял некий Старец Горы. Путешественники переходя из страны в страну переносили рассказы и небылицы об низаритах. Но простые слухи и сплетни трудно назвать историческим источником. Письменных источников сохранилась достаточно большое количество. Среди авторов описавших традиции, обычаи и самих ассасинов, можно назвать Арнольда Любекского, Жака де Ветри, Джованни Виллани, Ибн Джубайра, Марко Поло. Хотя их данные вызывает сомнение в плане достоверности, так как многие из них не видя самих убийц писали по слухам и легендам. Тщательное изучение этой темы началось лишь в XIX веке. Начало было положено известным востоковедом того времени Себастьяном де Саси. После его смерти дело было продолжено австрийским исследователем Иозефом фон Хаммер-Пургшталлом. В XX веке стоит отметить работы Бернанда Льюиса и Маршалла Дж.-С. Ходжсона котрорые кардинально изменили положение ассасинов в истории. Эта тема актуальна и посей день. В данной работе я попытаюсь проанализировать источники и дающие нам материал по сведениям ассасинов, их традиции и обычаи. Постараться узнать так кто же эти загадочные ассасины, правда или все же вымысел.
Начнем свои исследования с весьма интересного источника, связанного с основателем общины Хасаном Саббахом, дающим нам понять, что же его подтолкнуло для создания тайного ордена.
Немногим известно приложение Омара Хайама «История о трех товарищах», но попытаюсь о ней рассказать. В ней имя персидского поэта и астронома Омара Хайама связано с именами визира Сельджуков Низам ал-Мулка и Хасана Саббаха — основателя, так называемого Ордена ассасинов. Согласно этому повествованию, в юности все три популярных в Персии героя были в Нишапуре учениками одного школьного наставника. В то время они поклялись друг другу, что первый достигший успеха в жизни поможет в карьере и друзьям. Первым добился положения и власти Низам ал-Мулк стал визиром в сельджукском султанате. Положив стипендию Омару и добившись высокой должности для Хасана, он сдержал слово, данное в юности. Однако вскоре Хасан превратился для Низама в опасного соперника, и визиру пришлось немало потрудиться, чтобы опорочить конкурента в глазах султана. Поклявшись отомстить, Хасан отправился в Египет, где овладел секретами веры исмаилитов. По возвращении в Персию он создал тайную организацию и взялся терроризировать Сельджуков. Первой жертвой ассасинов Хасана стал сам Низам ал-Мулк. Таково одно из самых распространенных на Востоке преданий, связанных с исмаилитами низаритами. С XII века низариты оказались героями многих историй и на Западе. Первое столкновение европейцев — франков, участников Крестовых походов за освобождение Святой Земли, и живущей в Сирии общины мусульман шиитов, получивших известность в Европе как ассасины, произошло в самом начале XII века. В то время низариты Персии под предводительством целеустремленного Хасана Саббаха еще только основали свое государство, создав реальную угрозу гегемонии турок сельджуков в мусульманских владениях. Сирийские же исмаилиты низариты оказались участниками сложной системы союзов с мусульманскими и христианскими правителями. Последние, что понятно, не были заинтересованы в сколь - либо точном описании не только своих соседей исмаилитов, но и любого другого мусульманского сообщества Востока. Посему крестоносцы и их западные летописцы выступили в роли передатчиков множества вымышленных историй, например, о так называемых «ассасинах» — верных последователях таинственного Старца Горы. Легенды о них разошлись по всей Европе. Захватывающие, полные романтики рассказы вернувшихся с Востока крестоносцев быстро обрели популярность. Легенды об ассасинах родились из надуманных сообщений европейцев о Востоке и коренились в негативном отношении к исмаилитам остальных мусульман. Со временем эти выдумки, ставшие неотъемлемой частью исторического наследия Средневековья, были приняты даже наиболее солидными западными хронистами и стали считаться достоверным описанием обычаев загадочной восточной общины. Так легенды об ассасинах обрели собственную жизнь. Позднее, когда значительно более надежная информация об исламе и его внутренних делениях стала доступна исследовательской мысли, вся эта мифология потребовала решительной переоценки. Прогресс в исламоведении и серьезный прорыв в изучении истории и доктрин исмаилитов позволили раз и навсегда избавиться от ряда расхожих измышлений об ассасинах. Главная цель работы проследить происхождение наиболее популярных средневековых легенд об исмаилитах низаритах и в то же время рассмотреть историческую обстановку, в которой эти истории получили столь широкое хождение. В наши дни численность исмаилитов низаритов вместе с исмаилитами других ветвей достигает семи миллионов. Проживают они по всему миру, более чем в двадцати пяти странах Азии, Африки, Европы и Северной Америки. В настоящее время духовным лидером исмаилитов низаритов является принц Карим Ага Хан IV, сорок девятый имам. Исмаилиты — одно из важных подразделений шиитов составляют десятую часть от более чем миллиарда мусульман[1]. Полная событий история исмаилитов насчитывает свыше двенадцати веков. За это время они разделились на несколько крупных ветвей и групп. В самостоятельную шиитскую общину исмаилиты выделились приблизительно в середине VIII века. В средние века они дважды основывали независимые государства — халифат Фатимидов и государство низаритов, сыгравшие важную роль в религиозно-политической и интеллектуальной истории мусульманского мира. Широко известные исмаилитские проповедники, бывшие одновременно теологами, философами и политическими деятелями, создали немало трудов в различных областях знания и внесли значительный вклад в исламскую мысль Средневековья. В 1094 году исмаилитское движение, единое в ранний Фатимидский период, раскололось на две ветви — низаритов и мусталитов[2]. Низариты создали независимое государство в Персии, подчинив себе и ряд территорий Сирии. Это государство с центром в горной крепости Аламут, что в северной Персии, располагалось отдельными анклавами на территориях двух больших стран. Аламут находился в окружении тюрок сельджуков, значительно превосходивших исмаилитов в военной силе. Враждебно настроенные к шиитам, сельджуки поддерживали суннизм и его номинального представителя халифа Аббасида в Багдаде. В таких условиях низариты не могли избежать столкновения с крестоносцами, поток которых не ослабевал начиная с 1096 года. Европейцы прибывали, чтобы освободить святую для христиан землю от мусульман. В 1256 году государство исмаилитов низаритов, состоявшее из горных крепостей и окрестных поселений, пало под натиском монголов. С тех пор низаритские общины Персии, Сирии и других областей уже не притязали на политическую роль, сохранившись как одно из шиитских меньшинств. Традиция именования исмаилитов низаритов ассасинами восходит к крестоносцам и их латинским хронистам, а также к другим западным наблюдателям, черпавшим сведения об ассасинах в мусульманской Испании. Наименование или, скорее, прозвище ассасин было образовано, по-видимому, от одного из производных слова «хашиш» — арабского названия наркотического вещества[3]. Позднее это прозвание распространилось на Западе и стало обозначать исмаилитов низаритов. Вскоре оно приобрело в европейских языках новое значение и стало именем нарицательным со значением убийца, в то же время сохранив и старое. Особенность такого словоупотребления была отмечена Сильвестром де Саси и другими востоковедами XIX века, первыми приступившими к научным исследованиям истории исмаилитов. Позднее многие западные исламоведы перенесли этот термин уже на самих исмаилитов низаритов, по-видимому, не имея понятия о его сомнительном происхождении. Мифы и легенды об исмаилитах низаритах, столетиями актуализируемые самим наличием термина «ассасин», как мне кажется, имеют сходную историю. Их появление восходит к последним десятилетиям XII века, когда целый корпус взаимосвязанных историй распространился по Латинскому Востоку и Европе. В них рассказывалось о таинственной восточной организации, члены которой слепо подчинялись ее предводителю Старцу Горы. Беспрекословное выполнение опасных заданий по его приказу и беспредельную самоотверженность западные передатчики объясняли сопутствовавшим приказам употреблением ассасинами одурманивающих средств вроде гашиша. Следует учитывать, что до авторов такого рода повествований доходили в лучшем случае фиктивные подробности и полуправда о низаритах, распространявшаяся их многочисленными врагами мусульманами и христианами. Мотивация происходящего наркотической зависимостью позволила разыграться воображению сочинителей фантастических историй. Утверждалось, что Старец Горы манипулировал ассасинами-убийцами, систематически одурманивая их неким напитком напоминающим гашиш. Всё это происходило в тайном райском саду, где под действием зелья ассасины на время удостаивались блаженств рая в земной жизни. Желавшие одного предаваться удовольствиям вечно, они были готовы исполнить даже самые опасные приказы своего жестокого наставника. Вымыслам не потребовалось слишком много времени, чтобы оформиться в стройное повествование с единой сюжетной линией и занять место подлинного документального свидетельства тайных практик низаритов. Отныне последние предстали в европейских исторических документах зловещим сообществом наркоманов и убийц — ассасинов. Эти обретшие популярность вымыслы передавались из поколения в поколение, играя роль надежного источника фактического материала по истории исмаилитов даже для востоковедов XIX века. Научные разработки в этой области были начаты французким ученным Сильвестром де Саси, разрешившим загадку происхождения термина и установившим связь между словами «ассасин» и «гашиш». Исследования продолжил Иозеф фон Хаммер-Пургшталл, австрийский дипломат-востоковед, написавший первую на европейском языке монографию, посвященную исмаилитам низаритам и всецело принявший легенду об ассасинах[4]. Между тем с начала IX века мусульманские авторы творили собственные мифы об исмаилитах, что было вызвано особенностями происхождения, целями и задачами исмаилитского движения. В целях дискредитации всего исмаилитского движения, от Средней Азии до Северной Африки, сунниты, распространяли свои обличительные опусы, заложив этим основы легенды об исмаилитах. Кроме того, оспаривалось происхождение исмаилитских имамов, в частности халифов Фатимидов, от дочери Пророка Фатимы и ее мужа Али, первого шиитского имама. Антиисмаилитские выпады полемистов были подхвачены средневековыми мусульманскими теологами, правоведами и историками, использовавшими каждый удобный случай, чтобы опорочить исмаилитов и их учение. Таким образом, компрометировавшая низаритов легенда и враждебность к ним их мусульманского сообщества в целом в конечном счете внесли решающий вклад в укоренение фантастических измышлений об исмаилитах низаритах и на Западе. Исмаилиты и сами немало способствовали рождению выдумок. Они тщательно оберегали от посторонних глаз свои тексты и не допускали к учению непосвященных. В средние века они сурово преследовались по всему мусульманскому миру, подвергались беспощадной травле. Община была вынуждена жестко придерживаться шиитского принципа такиййа — сокрытия веры перед лицом опасности. За исключением благоприятной эпохи Фатимидского халифата, когда исмаилитское учение проповедовалось открыто во всех владениях Фатимидов, исмаилизм развивался в обстановке строгой секретности, а его приверженцы были вынуждены скрываться в подполье. Кроме того, создавшие большую часть исмаилитского наследия, сосредоточились в основном на теологии и не проявляли особого интереса к составлению исторических хроник. Всё это предоставляло многочисленным оппонентам идеальные возможности для фальсификации и неверной интерпретации вероучения и религиозной практики исмаилитов. Движимые желанием изменить сложившееся положение, востоковеды XIX века, впервые получив доступ к значительным собраниям исламских рукописей крупных библиотек Европы, положили начало научному подходу к изучению исмаилитов. К сожалению, первые шаги в этом направлении оказались не слишком впечатляющими. Отсутствовал доступ к подлинным исмаилитским текстам, и потому исследователи были вынуждены изучать предмет лишь в свете ограниченной и надуманной позиции средневековых крестоносцев и искажений, враждебно настроенных к исмаилитам мусульманских авторов. Действительно научное исследование исмаилитов стало возможным лишь с получением доступа к подлинным, сохранившимся в немалом количестве исмаилитским рукописям. Этот процесс начался почти век спустя, после смерти Себастьяна де Саси. Опираясь на эти открытия, я постараюсь показать в работе, что означенные легенды, в частности те, где в центре событий — гашиш и тайный райский сад, были сфабрикованы и пущены в оборот европейцами. Представляется, что эта мифологизация низаритов, поначалу касавшаяся лишь сирийских низаритов, постепенно кристаллизовалась именно в западной традиции. Особенно постарались здесь те авторы, что были не слишком знакомы с исламом и Ближним Востоком. Целых два века (XII—XIII вв.) они систематически и последовательно оснащали свои выдумки всё новыми и новыми подробностями и красочными деталями. Заметим, что, с одной стороны, в эпоху крестовых походов европейцы увлеклись романтикой и магией восточных сказаний, с другой — подпали под сильное влияние антиисмаилитских настроений и предвзятого отношения суннитов. Ранее именно этот антагонизм послужил распространению суннитами как антиисмаилитской легенды, так и ряда расхожих измышлений об исмаилитах. Судя по всему, во времена крестоносцев подобные ложные представления о низаритах имели хождение среди необразованного населения Латинского Востока. Благодаря контактам с мусульманским населением — крестьянами, работающими в поместьях, а также малообразованными горожанами — эти небылицы были подхвачены крестоносцами и расцвечены сведениями, полученными от христианского населения Востока. Итак, как представляется, искомые легенды, восходящие к слухам и дезинформации, имевшим хождение в кругах Латинского Востока, сложились и распространились столь широко благодаря лишь падким на сенсации крестоносцам и тем европейцам, кто интересовался низаритами.
Глава I
Возникновение главных течений ислама-шиизма и суннизма.
Начало формирования
Возникновение главных течений ислама — шиизма и суннизма коренится в споре по вопросу о наследовании власти, расколовшем мусульманскую общину после кончины пророка Мухаммада в Медине 8 июня 632 года. Согласно Корану, Мухаммад — «печать пророков» (33: 40)[5], т. е. у него не может быть преемника в пророческом служении. Тем не менее кто-то должен был взять на себя функции лидера общины мусульман, чтобы возглавить государство, начавшее складываться в последние десятилетия жизни Мухаммада. По мнению большинства, сам пророк не назвал такого человека. По результатам переговоров лидеров ведущих мусульманских группировок выбор общины пал на Абу Бакра, ставшего преемником Посланника Божьего. Титул главы мусульманского сообщества был вскоре сокращен до халифа. Абу Бакр возглавлял общину около двух лет. Следующими тремя лидерами мусульман были Умар, Усман и Али, которые также получили власть посредством установленной процедуры избрания. Все четыре первых халифа были представителями влиятельного мекканского племени курайш. Они пользовались особым уважением у ранних мусульман и сподвижников пророка Мухаммада, сопровождавших его в 622 году в историческом переселении из Мекки в Медину, давшем начало эре ислама. Четвертый халиф Али, занимающий исключительное место в шиизме, не только принадлежал к племени курайш, но был и членом рода Пророка, а также его близким родственником двоюродным братом позднее, женившись на дочери Мухаммада Фатиме, он стал и его зятем. Приход Али к власти был ознаменован острой борьбой за трон и гражданской войной, завершившейся религиозно-политическим расколом мусульманской общины. Права Али были оспорены могущественным правителем Сирии Муавией из состоятельного мекканского клана. Когда в 661 году Али был убит, не знающий пощады Муавия легко овладел халифатом. Преуспел он и в основании первой в исламе династии Омейядов (661—750). В результате вооруженного переворота Омейяды, при которых исламская империя существенно расширила свои границы, были вытеснены Аббасидами, ведущими свой род от дяди Пророка Аббаса. Почти пять веков, обладая то абсолютной, то ограниченной халифской властью, Аббасиды правили мусульманским миром из своей столицы Багдада. В 1258 году их правлению положили конец монголы. Это случилось вскоре после разгрома последними государства исмаилитов низаритов в Персии.
Основы суннизма, как и шиизма, сложились не сразу, а развивались постепенно. К первым векам правления Аббасидов сунниты и шииты начали формировать автономные теологические учения и религиозно-правовые школы на основе Корана, Сунны собрания деяний и речений Пророка и ряда других источников. За суннитами, большинством исламской общины, в арабском мире закрепилось определение люди Сунны и общины. Сразу после смерти Пророка в Медине сложилась небольшая группа, считавшая, что правомочным наследником верховной власти должен был быть признан его двоюродный брат и зять Али ибн Аби Талиб. Из-за недостатка документов первых веков ислама картина раннего периода становления суннизма не всегда ясна в деталях, а позднейшие тексты нередко не вполне надежны в силу пристрастий и предубеждений суннитского или шиитского толка либо склонности их авторов к историческим спекуляциям. Фундаментальное положение веры шиитов, включая исмаилитов, состоит в том, что Пророк назначил Али своим доверенным лицом и наследником, причем это назначение было сделано по Божественному повелению. Шииты полагали, что после Али верховная власть в шиитской общине должна принадлежать исключительно его потомкам, Алидам, членам семьи Пророка. Поэтому первые три халифа, а также Омейяды и Аббасиды рассматривались шиитами как узурпаторы прав и власти Али и его наследников — легитимных имамов, как они предпочитали называть лидеров мусульманской общины. Это объясняет, почему большинство шиитских группировок обвиняло первых сподвижников Пророка в отступничестве, что, в свою очередь, приводило к непризнанию шиитами первых трех халифов. Отсюда — стремление восстановить справедливость путем утверждения во главе общины Алидов, мотивировавшее в период правления Омейядов и ранних Аббасидов многие шиитские движения. Сунниты предприняли ответные действия против шиитов. Так, Муавия ввел традицию поношения Али с минбаров мечетей непосредственно после пятничной молитвы. По приказу суннитских правителей многие Алиды и их сторонники — вожди шиитских группировок длительное время подвергались преследованиям. Шиитская точка зрения уходила корнями и в самобытную концепцию религиозных полномочий, которая продолжала занимать центральное место в шиитской духовной мысли. Согласно этому учению, наиболее важной задачей, вставшей перед мусульманским сообществом после кончины Пророка, было разъяснение учения ислама и его догматов, поскольку Послание недоступно пониманию обычного человека. С самого начала шиизм постулировал необходимость в вероучителе и духовном наставнике — имаме, преемнике дела Пророка. Только при таком руководстве реализовывалась духовная потребность в разъяснении истинного смысла исламского Откровения. Но для этого требовалось быть сведущим как в явных, так и скрытых смыслах Корана и учения ислама, то есть обладать особым религиозным знанием, недоступным простому смертному, отсюда следовал вывод: такие полномочия имелись лишь у членов семьи Пророка, в которой, начиная с самого Али, и наследовались неразглашенное учение Пророка[6].
Исмаилиты организовали динамично развивавшееся движение, направленное против Аббасидов, которые, как и их предшественники Омейяды, захватили, по мнению шиитов, легитимные права Алидов на руководство мусульманами. В 909 году, с установлением халифата Фатимидов, исмаилитский религиозно-политический призыв движения достиг высшей точки успеха. Это был первый шиитский халифат, управляемый исмаилитским имамом Алидом потомком Али и дочери Пророка Фатимы.
Исмаилиты воспринимались как единая монолитная община. В силу этого они стали мишенью враждебной литературной кампании, развернутой с различных позиций группировками мусульманских авторов. Несмотря даже на серьезный кризис — низаритско-мусталитский раскол, пережитый в 1094 году, их община продолжала играть значительную роль в политической жизни. Исмаилиты низариты оставались верны революционным идеалам ранних исмаилитов и продолжали следовать намеченным курсом. В Персии и Сирии они подняли открытое вооруженное восстание против суннитов — тюрок сельджуков. Столкнувшись с превосходящими децентрализованными силами противника, низариты избрали в качестве вспомогательного средства достижения военных и политических целей уничтожение враждебных к ним региональных лидеров. Этот способ показал себя как высокоэффективный, и вскоре в основных странах ислама почти каждое убийство политического характера стало приписываться кинжалам низаритских фидаи, крайне редко остававшихся в живых в ходе выполнения миссии. Такие акции осуществленные во времена Аламута или лишь приписанные им, сыграли решающую роль в сплочении против низаритов всего мусульманского Востока. Враждебные отчеты и дезинформация об отходе низаритов от шариата внесли свой вклад в формирование негативного образа. Со временем сообщения об убийствах, приписываемых низаритам, привлекли внимание крестоносцев и их хронистов. Особенно сильное впечатление произвела на европейцев готовность низаритов к самопожертвованию. К 90-м годам XII века участники Крестовых походов уже начали прибегать к вымыслу, чтобы удовлетворительным для себя образом мотивировать исключительную преданность фидаи. Став объектом официального преследования суннитских властных структур, низариты получили в наследство весь букет наветов на своих единомышленников более раннего периода. Для обозначения низаритов средневековые мусульманские авторы нередко прибегали к терминам, отражающим конфессиональную принадлежность. Однако со второй половины XII века, враждебно настроенные мусульмане чаще всего называли низаритов малахида. Значительно реже к низаритам прилагались другие пейоративные термины и выражения, такие как ал-хашишийа или джамаат ал-хашишийа, что, по-видимому, должно было обозначать общину, члены которой сплочены на ниве употребления гашиша. Впервые использование мусульманским автором термина хашишийа в связи с низаритами отмечено в антинизаритском полемическом послании Удар молнии унижения, выпущенном приблизительно в 1123 году фатимидской канцелярией в Каире по поручению халифа ал-Амира, в то время имама исмаилитов мусталитов.[7] Есть все основания полагать, что слово хашиши изначально появилось в арабских мусульманских странах. Хашиш или хашиша — арабское название продукта, вырабатываемого из конопли, в частности ее наиболее распространенная разновидность — индийская конопля хорошо известна на Ближнем Востоке. Издревле конопля употреблялась как наркотик, вызывающий интоксикацию. Семена и листья растения, а также продукт, вырабатываемый из них, получили в Индии, Персии и арабском мире различные названия — бандж, шахданадж. Как и когда для обозначения конопли или, скорее, вытяжки из нее, содержащей активные элементы растения, стало применяться арабское слово хашиш, неизвестно. В любом случае ко времени появления термина хашиш сам галлюциноген должен был иметь уже широкое распространение. Никаких объяснений такому именованию низаритов в самом документе не приводится. Казалось бы, остается предположить использование гашиша низаритами, но тому нет фактических подтверждений. В любом случае ясно, что к началу XII века слово «хашишийа» некоторое время уже было знакомо мусульманам, восходя в употреблении, по крайней мере, ко второй половине XI века и предшествуя низаритско-мусталитскому расколу. В XII—XIII веках употребление гашиша в Сирии, Египте и других мусульманских странах, особенно низшими слоями, значительно возросло. Одновременно в мусульманском обществе всё шире обсуждалось его пагубное влияние. Начиная с ХШ века мусульманские авторы создали немало трактатов с описанием разрушительного воздействия гашиша на физическое и психическое состояния, морально-этическую и духовную стороны личности, что не позволяет наркоману в полной мере соблюдать морально-религиозные предписания, освященные законом ислама, в частности молитву и пост. В таком преломлении термин «хашиши»[8] стал обозначать персону низкого социального или морального статуса, напоминающего по положению в обществе мулхида - еретика, изгоя, не имеющего религии. Именно под этим углом зрения мусульманские правоведы выступали против любителей гашиша и решительно требовали их наказания как преступников и еретиков.
Поедатели гашиша считались чернью, низшим классом или от природы, или в силу того, что дошли до такого состояния благодаря пагубной страсти, приводящей к деградации личности. Ведь тяга эта особенно разрушительна для нравственности и личностных черт, определяющих положение человека в обществе. Хашишийа, т. е. употребляющие гашиш, были опасны для ислама и общества в целом, считались изгоями и преступниками. Такие люди подвергались осуждению большей частью населения, по крайней мере, в последние десятилетия XI века. Кажется, что в XI— XIII веках термин хашишийа использовался в отношении исмаилитов низаритов скорее всего в значении чернь, низший класс или изгои общества, не имеющие религии. Нет никаких оснований утверждать, что исмаилиты низариты или их фидаи тайком регулярно прибегали к гашишу. Происходи такое, оно не осталось бы без огласки. Не стоит и говорить, как сказалась бы на результативности фидаи, которым зачастую долго и упорно приходилось выжидать удобного момента для выполнения своей миссии, приверженность к такому разрушительному наркотику, как гашиш. Отметим, что и в Новое время ряд мусульманских группировок, следующих концепции мученичества, придерживается аналогичного типа поведения. В любом случае ни в одном из исмаилитских текстов, обнаруженных до настоящего времени, а также ни в одном из мусульманских и неисмаилитских источников, прежде всего тех, что враждебны исмаилитам низаритам, нет свидетельств об употреблении ими гашиша. Те же арабские источники, в которых низариты называются хашиши, не объясняют этимологии этого обозначения и не связывают его непосредственно с употреблением гашиша, хотя обычно они не отказывают себе в удовольствии приписать низаритам любые преступления. Мусульмане, знакомые с шиитской концепцией мученичества, не нуждались в объяснениях, чтобы понять истоки стремления к самопожертвованию фидаи. Увлечение наркотиком оказалось особенно привлекательным для средневековых западных наблюдателей, которым было необходимо доступное объяснение, на их взгляд, поведения низаритских фидаи. Этот миф, воспринятый в Средневековье как неопровержимый факт, был усвоен востоковедами XIX века. Начиная со второй половины XII века арабское слово хашиши было подхвачено в Сирии крестоносцами, черпавшими информацию о мусульманах, как правило, из устных источников. В этой среде рождались и другие близкие обозначения — ассассини, и хейссассини, под которыми исмаилиты низариты Сирии стали фигурировать в латинских хрониках крестоносцев и в европейских языках, где превратились в ассассинов. В дальнейшем представления о низаритских убийствах оказали мощное влияние на устное творчество и литературу Запада, а термин ассасин вошел в западноевропейские языки в значении убийца.
Впервые сказания об ассасинах были распространены и на общину низаритов Персии лишь в рассказах Марко Поло[9]. Уходя корнями в воображение средневековых европейцев, эти легенды тем не менее опирались на отдельные значимые крупицы информации или дезинформации, а также преувеличения молвы, неверно истолкованные пересуды и враждебные наветы. Получение информации через каналы ее изустной передачи было наиболее доступно европейцам не только в ходе прямых контактов с мусульманами, но и благодаря тесному общению крестоносцев с восточными христианами, поддерживавшими с мусульманами собственные связи. Хотя положение небольшого владения сирийских низаритов во враждебном окружении было весьма уязвимо, они оказали на региональную политику Латинского Востока серьезное влияние, несоразмерное их численности или политической силе. Эта шиитская группировка, к которой большинство соседей мусульман питало отвращение, была избрана объектом всевозможного унижения, что не могло не броситься в глаза крестоносцам. Кстати можно заметить, что сами крестоносцы, весьма редко использовали в отношении низаритов обозначение ассасины, широко употреблявшееся в уничижительном плане мусульманскими оппонентами последних. Кроме того, враги низаритов из среды мусульман приписывали им все подряд политические убийства. Раздутые донесения о приписываемых низаритам публичных убийствах и описание дерзости и отваги фидаи при исполнении этих акций потрясали крестоносцев, ведь фидаи, послушно выполняя задания, жертвовали собственными жизнями, при том что сами крестоносцы не были готовы рисковать в случаях, когда это не касалось завоевания мирских благ. Становится понятным, почему героями легенд об ассасинах являлись исключительно фидаи и отчего столько внимания уделялось их набору и обучению. Чтобы воспринять всё связанное с Востоком и исламом, средневековым европейцам пришлось сильно поднапрячь фантазию. В этих легендах нашло отражение объяснение поведению фидаи, иначе казавшемуся иррациональным и выходящим за рамки представлений о возможностях человека. Мифы, рождавшиеся из незамысловатых сюжетов, постепенно сменялись всё более невероятными и изощренными повествованиями. Отдельные легенды или их эпизоды явились плодом воображения разных авторов.
Глава II
Зарождение и начало становление легенд. Ассасины в европейских источниках.
Самый ранний из известных европейцам текстов, с объяснением жертвенного поведения фидаи, был создан Бурхардом Страсбургским, посетившим Сирию осенью 1175 года. В свое описание, предназначенное для Фридриха I Барбароссы, пославшего его с дипломатической миссией к Саладину, Бурхард включил раздел, посвященный ассасинам. После упоминания их предводителя, нагонявшего жуткий страх на сарацинских сановников и соседних христианских владетелей, Бурхард добавлял:
Способ, которым он добивается своего, следующий: в горах у этого владыки множество прекрасных дворцов, обнесенных высокими стенами, в каждый из которых можно попасть лишь через хорошо защищенную дверцу. В этих дворцах с малолетства им содержатся и воспитываются крестьянские дети. Он обучает их различным языкам, латыни, греческому, итальянскому, сарацинскому, равно как и многим другим. Учителя наставляют этих отпрысков с младых ногтей и до времени их полного возмужания, с первых шагов учат их повиноваться приказаниям Господина; и если они будут следовать этому пути, то тот, кто имеет власть над всеми живыми богами, дарует им прелести рая. Но если ученики откажутся исполнить какое-либо повеление, им не миновать наказания. Следует иметь в виду, что с детства они находятся в строгой изоляции и не видят никого, кроме наставников и воспитателей, и всё идет тем же чередом, пока не наступает момент предстать перед Господином, чтобы исполнить замысленное им — убить кого-нибудь. Во время аудиенции Господин спрашивает, желают ли они повиноваться его приказу, чтобы впоследствии он смог воздать им радостями рая. Как учили и безо всякого сомнения или сопротивления они припадают к его стопам и пылко клянутся быть послушными во всем, что бы он ни повелел. Тогда Господин вручает каждому золотой кинжал и посылает лишить жизни намеченного им правителя[10].
Вероятно, в 1175 году, в пору пребывания в Сирии, Бурхарду довелось услышать один из рассказов о низаритах, когда история о случившейся несколькими месяцами ранее неудачной попытке покушения на жизнь Саладина еще была жива в памяти местного населения. Этим, возможно, объясняется причина включения описания исмаилитов низаритов в дипломатический отчет. Однако насколько точно Бурхард воспроизвел подхваченные им в регионе слухи, неизвестно. В описании Бурхарда впервые встречается упоминание о тайных ритуалах, применявшихся в ходе набора и обучения низаритских фидаи. Это сообщение можно классифицировать как легенду о подготовке новобранцев. Автор пишет, что будущие фидаи обманом набирались еще детьми и в полной изоляции обучались специальными наставниками до тех пор, пока не созревали для исполнения своей миссии. Целью обучения была подготовка абсолютно послушных и беспрекословно повинующихся любому приказу своего господина молодых людей. Бурхард упоминает и о мотивации такого поведения обещании низаритского владыки вознаградить последователей раем. Это объяснение, в свою очередь, можно расценивать как первое зачаточное появление легенды о рае, впоследствии ставшей базовым компонентом свода легенд об ассасинах.
Большая часть подробностей суровой программы обучения, приведенных Бурхардом и заимствованных, видоизмененных или додуманных позднее западными авторами, может рассматриваться как преувеличение или фиктивное описание того, что имело место в действительности. Особенно, если учесть молодость новобранцев и их длительную изоляцию. Нет никаких оснований полагать, что низаритские фидаи получали дополнительное языковое образование. Даже если сирийские фидаи и проходили какую-то специальную подготовку, то скорее всего она была инженерно-технической, нацеленной на оттачивание боевых навыков. Вряд ли она строилась с учетом индивидуальных особенностей и менталитета тех или иных детей. В любом случае всё связанное с деятельностью фидаи хранилось низаритами в глубокой тайне. Остается предположить, что подлинная информация была недоступна посторонним, в равной степени как христианам, так и мусульманам. Поэтому подробный отчет Бурхарда о наборе и подготовке фидаи можно охарактеризовать как полный измышлений, выросших из слухов. Считалось, что лица, отдавшие жизнь во имя веры и имама, получали уникальный статус мученика, тождественный статусу праведника. Именно в таком ключе всей низаритской общиной рассматривалась в период Аламута служба фидаи. Низаритские фидаи, оставшиеся в живых после исполнения миссии или погибшие и тем приобретшие ореол мучеников, особо почитались членами общины, а их имена включались в Списки почета, хранившиеся в Аламуте и других опорных крепостях низаритов. Подобно другим Средневековым европейцам, превратно истолковавшим ислам, Бурхард, возможно, был знаком с распространенными в то время в христианских кругах взглядами о природе Рая, обетованного мусульманам. Важно также заметить, что рай используется в мифическом плане, поскольку доступ в небесные пределы контролировался исключительно низаритским вождем. В силу этого владыка низаритов представал сверхчеловеком. Его боялись и ему были послушны фидаи. Их поведение смахивало на кораническое описание поведения верующего перед Богом. Легенда о рае, пусть и в зачаточном состоянии, уже присутствует в отчете Бурхарда. С тех пор она стала непременной составляющей мифов об ассасинах. В соответствии с общим направлением развития этих фантазий в ранний период их формирования, легенда о рае являлась серьезным искажений подлинных представлений низаритов о рае. Исходя из более или менее адекватного представления общины об обретении Рая Небесного, сюжет вырождается в свою крайность — жажду чувственных плотских удовольствий земного райского сада, тайно созданного низаритским вождем для имитации блаженств Рая обетованного. Отчет Бурхарда о наборе и подготовке фидаи содержит также и ядро другой легенды, которая была воспринята, адаптирована и модифицирована последующими поколениями европейских писателей. Таким образом, к 1175 году сложились все условия для укоренения в сознании крестоносцев легенд об ассасинах и вхождения этих сказок в европейские источники. Сам же отчет Бурхарда, вхождения в дипломатический отчет императору Фридриху I, был доступен в Германии уже к концу 1170-х годов его активно читали и использовали североевропейские авторы и прежде всего Арнольд Любекский. Многие европейские авторы с небольшими вариациями утверждали, что Старец Горы набирал своих фидаи в нежном возрасте, иногда силой отбирая их у родителей, после чего детей обучали у него в доме, дворце или в некоем отдаленном месте, где он соблазнял их обещаниями блаженств Рая. В этой связи особенно важным представляется описание Жака де Витри[11], епископа Акры, фактически дальнейшее развитие легенды об ассасинах.
Он пишет:
Старец Горы, их повелитель, требует, чтобы мальчики этого народа доставлялись в тайные и дающие отдохновение места , где он их усердно тренирует и обучает различным языкам, засылает в различные края с кинжалами и приказывает уничтожать великих людей из христиан, равно как и из сарацин суля за исполнение своих приказаний вкушение блаженств без конца и удовольствий в раю после смерти , даже больших, чем те, что уже испытаны ими. Если их постигнет смерть при исполнении акта послушания, они будут причислены общиной к мученикам и займут место среди их святых, станут почитаться с величайшим благоговением. А их родители получат множество даров от Наставника, именуемого Старцем. Вот почему эти несчастные и одураченные отроки отдаются своей смертельной миссии с такой радостью и удовольствием.
Жак де Витри, охотно поддается влиянию рассказов и историй, которые он слышал на местах. Но, в отличие от Бурхарда, в его отчете значительно более ясно и аккуратно освещены основные положения верований современных ему низаритов и их фидаи. Так, автор верно подмечает, что для низаритов всякий, даже самый незначительный акт послушания и повиновения, выказанный по отношению к их владыке, будет вознагражден в жизни вечной и что не вернувшиеся с задания фидаи будут причислены общиной к мученикам и станут почитаться с величайшим почтением[12]. Жак де Витри высказался и по вопросу подготовки фидаи. Однако он опускает многие интригующие подробности, содержащиеся в отчете Бурхарда, косвенно свидетельствуя тем самым, что не стал слепо доверяться тамошним информаторам. Жак де Витри дал объяснение повиновению фидаи надеждой на обретение ими Рая в загробной жизни.
Рассказ Жака де Витри имеет еще одно поистине знаменательное отличие от всех других сочинений до Марко Поло. Он первым из западных авторов назвал места подготовки фидаи тайными и восхитительными, как бы предвосхищая земные тайные райские сады, рожденные фантазией венецианца. Жак имел в виду, что в ходе обучения будущие фидаи имели возможность получать известные удовольствия, которые должны были подвигнуть их приложить все силы к стяжанию обещанных им в качестве высшей награды великих наслаждений мира иного. Однако автор не утруждал себя деталями описания этих заветных уголков, голословно и безосновательно названных им тайными и восхитительными. Не дал он описания и радостей, которыми будущие фидаи предположительно наслаждались в процессе обучения.
Известно, что Хасан Саббах посадил множество деревьев в долине Аламута, развивал там системы орошения и культивации земли. Предприняв те же меры, его будущий наследник Бузург-Уммид совершенно изменил Ламассар, превратив за время своего продолжительного правления этот замок северной Персии в «восхитительное место»[13]. Другие низаритские вожди, включая и Синана в Сирии, также занимались благоустройством своих владений, окружая низаритские крепости прекрасными зелеными рощами и возделанными полями, дававшими высокие урожаи, что превращало эти цитадели в независимые анклавы с возможностью выживания даже в условиях длительных осад. В то же время возможно, что под тайными и восхитительными местами Жак подразумевал сами низаритские замки. Как бы то ни было, для него эти восхитительные места наслаждений были недвусмысленно отделены от небесного Рая, обещанного фидаи в награду за их повиновение. Как и в других отчетах, поведение фидаи здесь также мотивировано их желанием попасть в метафизический, потусторонний Рай, а дающие усладу места подготовки служат лишь тому, чтобы позволить хоть в малой мере вкусить тех удовольствий, что ожидают в грядущей жизни. Вот почему Жак де Витри разъясняет, что наслаждения мира иного, ожидаемые фидаи, превзойдут все те радости, что они уже вкусили в этом мире в ходе подготовки. По мнению Жака, повиновение фидаи объяснялось не их жаждой вернуться в места, где они испытали подобную радость и наслаждение, т. е. в сад, а скорее это было ожидание блаженств небесного Рая, и именно потому фидаи были готовы к самопожертвованию.
Таким образом, в основных положениях отчет Жака де Витри оказывался много более точным и достоверным изложением реальных низаритских воззрений, нежели те, что передал значительно менее информированный Бурхард. Кроме того, низаритский вождь в описании Жака вовсе не сверхчеловек, хотя он и представлен деятелем, вводящим подданных в заблуждение. Жак де Витри сделал важный вклад в развитие легенды об ассасинах, поскольку ввел понятие тайных и восхитительных мест. Сделав это, он наметил, хотя весьма предварительно и неполно, черты Старца Горы, хозяина земного тайного райского сада. Это описание можно считать одним из главным источником по ассасинам.
Следующим шагом в конструировании мифа об ассасинах стал отчет Арнольда Любекского германского историка, составившего свою «Хронику» до 1210 года как продолжение «Славянской хроники» Гельмольда из Бозау. Упоминая об убийстве в 1192 году Конрада Монферратского, Арнольд предлагает собственный портрет ассасинов.
Предваряя свой текст замечанием, что слышанное им о Старце может показаться нелепым, рассеивая сомнения насчет надежности своих осведомителей, Арнольд Любекский сообщает:
Этот Старец своим волшебством так заворожил подданных, что они не поклоняются и не верят в иных богов, кроме него самого. Удивительным образом он соблазняет их такими надеждами и упованиями, посулами таких вечных наслаждений и радостей, что они предпочитают скорее умереть, нежели оставаться в живых. Многие из них, взойдя на высокую стену, прыгают вниз по его кивку или команде, их черепа разбиваются вдребезги, и они умирают жалкой и ужасной смертью. Самым благословенным, как он утверждает, окажется тот, кто прольет кровь человека и в награду за оное деяние сам расстанется с жизнью. Когда один из них изберет такой путь и решится убить кого-либо, применив свои навыки, и следом погибнуть в отместку за содеянное, Старец сам вручает такому кинжал, так сказать, освященный для этой миссии. Затем Старец одурманивает сего человека неким напитком, и тот впадает в экстаз и забвение. Магия Старца позволяет пробудить у адепта фантастические видения, грезы, полные услад или, скорее, мишуры, и обещает вечное обладание этими радостями в награду за совершение порученного деяния[14].
Рассказ Арнольда Любекского важен в нескольких отношениях. Во-первых, косвенным указанием на его собственные сомнения по поводу достоверности поступивших ему сведений. Подчеркивая надежность своих источников, Арнольд удостоверял, что реалистичность рассказываемого в легендах об ассасинах не подвергалась сомнению крестоносцами, что, естественно, способствовало последующей разработке и активному распространению этих выдумок в средневековой Европе. Во-вторых, что значительно более существенно, его Хроника — по-видимому, самый ранний западный источник, в котором упоминается без каких-либо объяснений дурманящий напиток, подаваемый фидаи Старцем. Это первое утверждение новой легенды, которая может быть обозначена как легенда о гашише, а составляющие ее элементы первые шаги утверждения нового мифа. Появление этой легенды о видениях и грезах фидаи в состоянии наркотического опьянения было, судя по всему, спровоцировано самим говорящим за себя обозначением производным слова гашиш. В-третьих, отчет Арнольда развивал сюжетную линию легенд о рае, фидаи получают возможность насладиться дарами небесного Рая под воздействием галлюцинаций, инициированных в этом мире. В сравнении с отчетами Бурхарда и Жака де Витри, описание Арнольда Любекского уводит читателя несравненно дальше от действительности. В изложении Арнольда обман Старца приобретает новые, более зловещие черты, поскольку, вызывая у адептов под двойным действием — наркотика и магической силы Старца иллюзию райского наслаждения, дьявольски побуждает их к самопожертвованию. Так, воздаяние в мире ином, ожидаемое фидаи в соответствии с постулатами их веры, приобрело в изложении Арнольда земное измерение. Именно из его текста стало известно, что фидаи при жизни получают опыт пребывания в Раю с его наслаждениями и что достигается это посредством наркотических грез. Арнольд меж тем дает лишь краткое описание конкретных образчиков радостей земного райского сада, устроенного Старцем исключительно с целью получения этих удовольствий. В описании Арнольда намечена и еще одна линия развития мифологии об ассасинах легенда о смертельном прыжке. Этот особенно впечатляющий рассказ о том, как низаритские фидаи ради демонстрации преданности и устрашения врагов, не колеблясь, бросались с высокой башни или стены по команде предводителя. К концу XIII века эта легенда обрела невероятную популярность в Европе. Арнольд Любекский подает этот сюжет как способ изъявления верности, практикуемый низаритской общиной.
По-моему мнению, эта легенда тесно связана с историей о гашише, поскольку предполагается, что под действием наркотика фидаи должны совершать смертельные прыжки с еще большей готовностью. В любом случае, Арнольд, не упоминающий европейского вельможу в своей версии, как кажется, передал эту легенду наиболее точно, поскольку, судя по всему, в его время она имела широкое хождение на самом Востоке. Вслед за Арнольдом Любекским этот сюжет как отражающий сложившийся в общине сирийских низаритов обычай в период правления Синана упоминает и Ибн Джубайр [15]. Изложение легенды о смертельном прыжке содержится и в нескольких других восточных источниках.
Контакты между европейцами и сирийскими низаритами не прекращались и на протяжении первой половины XIII века. Однако легенды об ассасинах продолжали оставаться чрезвычайно популярными.
Глава III
Закат могущества ассасинов.
К 1256 году государство низаритов в Персии пало под натиском монголов[16]. И вскоре после этого, в начале 1270-х годов, низариты Сирии утратили влияние и независимость, с трудом сохранявшиеся после падения Аламута, и превратились в послушных подданных Мамлюков. В 1277 году войска Мамлюков немало сократили заморские владения крестоносцев, и их земли были сведены лишь к узкой прибрежной полосе Сирии. В 1291 году Мамлюкам была сдана и Акра последняя твердыня христианства на Святой Земле. Эти события знаменовали, с одной стороны, конец политической мощи и стабильного положения исмаилитов низаритов. Утратив политическое влияние, низариты сошли с исторической сцены, и их община сохранилась как конфессиональная единица, не ведущая борьбы за власть. Не в малой степени этому способствовало сохранение низаритами Сирии, Персии и других регионов своих общин и жизней путем существования под различным прикрытием. В мусульманской историографии от этого раннего этапа посталамутского периода остались лишь отдельные упоминания о низаритах. При таком развитии событий у европейцев было еще меньше причин писать или рассуждать о судьбе низаритов, с которыми надолго прервались всякие контакты. Фактически Запад оказался в неведении о существовании общины низаритов и после XIII века. Низаритов европейцы вновь обнаружили в Сирии не далее как в начале XIX века. Тот факт, что сведения об исмаилитах низаритах вообще сохранились в памяти европейцев в период позднего Средневековья и последующих веков, связан исключительно с их былой репутацией и широким хождением по Европе легенд об ассасинах. Эти истории, особенно те, что были связаны с абсолютным послушанием фидаи и загадочным поведением Старца Горы, произвели столь сильное впечатление на провансальских поэтов, что зачастую они проводили сравнение между своим романтическим поклонением прекрасной даме и преданностью ассасинов Старцу Горы. С того времени легенды об ассасинах зажили собственной жизнью, особенно в Италии, куда они постоянно попадали благодаря венецианским и иным итальянским купцам.
С прекращением прямых контактов европейцев и низаритов легенды об ассасинах стали обрастать еще большим числом подробностей. Отныне мифы, рождаемые ничем не сдерживаемой творческой фантазией, могли развиться в полной мере. Именно тогда венецианец Марко Поло, наиболее известный из европейских путешественников средних веков, дал легендам об ассасинах новый поворот и новую жизнь, представ крупнейшим авторитетом в этой области.
Отец и дядя Марко Поло, Никколо и Маттео, провели в 1260-х годах приблизительно семь лет в путешествии по Востоку ко двору великого хана Хубилая в Китае. Тот был братом и преемником Мунке , несколько ранее приказавшего разрушить низаритские крепости Персии. В свою вторую поездку в Китай братья Поло решили захватить младшего сына Никколо Марко, в то время семнадцатилетнего юношу. Экспедиция Поло покинула Венецию летом 1271 года, и уже в ноябре того же года они отправились из Акры в свое знаменитое путешествие на Восток. В 1273 году три венецианца пересекли Персию, миновав Кирман и Хорасан примерно через семнадцать лет после распада низаритского государства. Из Персии путь Поло лежал через Балх, Бадахшан и Памир, что в верховьях Амударьи, где в то время уже находились значительные низаритские общины. Преодолев Памирское нагорье, они прибыли в Кашгар и Иаркенд, где проживали численно меньшие исмаилитские сообщества. Экспедиция пересекла пустыню Гоби и в конце концов, в мае 1275 года, достигла летней резиденции Хубилая. Молодой Марко Поло вскоре завоевал расположение великого хана своими разносторонними дарованиями и служил ему на различных должностях все семнадцать лет своего пребывания в Китае. Последней его миссией стало сопровождение монгольской принцессы ко двору Илханидов в Персию. Марко и два других венецианских путешественника отправились в свое обратное путешествие в 1292 году, прибыв в Венецию тремя годами позже, в 1295 году, после двадцатипятилетнего отсутствия.
В этом городе Марко Поло и провел последние десятилетия жизни, став процветающим купцом и уважаемым гражданином. Тогда-то и произошел судьбоносный для него случай. В 1298 году он взялся командовать венецианской галерой, принявшей участие в одной из баталий между Венецией и Генуей, близ берегов Далмации. Генуэзцы разбили венецианский флот и пленили более семи тысяч венецианцев, в том числе и Марко Поло[17]. Находясь под арестом в Генуе, он предался воспоминаниям о своих странствиях. Рассказы о царствах и чудесах Востока он диктовал товарищу по камере, известному под именем Рустикиано или Рустикелло из Пизы, литературно одаренному профессиональному сочинителю, известному в качестве автора одного из рыцарских романов. К освобождению в 1299 году Марко Поло из тюрьмы Рустикелло завершил то, что можно рассматривать как исходную версию книги о путешествиях его товарища по заключению. Этот первый вариант, написанный на странном смешении старофранцузского и итальянского не сохранился, но был вскоре переведен на ряд итальянских диалектов, а также на латынь. Судя по всему, в последний, венецианский, период жизни Марко Поло сам внес в рассказ отдельные поправки. В свою очередь, Рустикелло добавил во франко-итальянский оригинал кое-какие подробности от себя, последовательно перекочевавшие в переводы на венецианский и другие диалекты. Повествуя о путешествии по восточной Персии, Марко Поло делает отступление, чтобы передать услышанный, по его утверждению, от местных жителей три десятка лет назад рассказ о Старце Горы и его ассасинах .
Венецианский путешественник или, скорее, записавший его слова Рустикелло, сообщает: Старец по-ихнему назывался Алаодин. Развел он большой, отличный сад в долине, между двух гор; такого и не видано было. Были там самые лучшие в свете плоды.
Понастроил он там самых лучших домов, самых красивых дворцов, таких и не видано было прежде; они были золоченые и самыми лучшими в свете вещами раскрашены. Провел он там каналы в одних было вино, в других молоко, в третьих мед, а в иных вода. Самые красивые в свете жены и девы были тут; умели они играть на всех инструментах, петь и плясать лучше других жен. В их обязанности входило одаривать юношей, что попадали сюда, всеми удовольствиями и наслаждениями. Здесь было множество различных одеяний, лож, еды и всего, что можно было пожелать. Здесь не вели речи ни о чем грустном и было не принято отводить время чему-либо, кроме игры, любовных утех и удовольствий. И девы те, одетые столь изысканно в золото и серебро, резвясь, прогуливались бесконечной чередой по саду и дворцам; ведь те жены, что жили в саду, были заперты и никогда не выходили наружу.
Сад этот, толковал Старец своим людям, есть Рай. Разбил он его таким точно, как Мухаммад описывал сарацинам Рай, кто в Рай попадет, у того будет столько красивых жен, сколько пожелает, и найдет он там реки вина и молока, меду и воды. Поэтому-то Старец развел сад точно так, как Мухаммад описывал рай сарацинам, и тамошние сарацины верили, что этот сад Рай. Старец хотел, чтобы они поняли, что он пророк и сподвижник Мухаммада и что он может, кого пожелает, наградить вышеуказанным Раем. Попадал в него только тот, кто выражал желание сделаться ассасином. При входе в сад стояла неприступная крепость, никто в целом свете не мог овладеть ею, а другого входа туда не было.
Содержал Старец при своем дворе всех тамошних юношей от двенадцати до двадцати лет, тех, что пожелали стать доблестными воинами и храбрыми героями. Были они как бы его стражею и знали понаслышке, что Мухаммад, их пророк, описывал Рай точно так, как я вам рассказывал. И потому они верят в его истинность, как верили сарацины. И каждый день он проповедует им об этом саде Мухаммада и о том, что он дарует им возможность удостоиться его. И что еще вам сказать? Приказывал Старец вводить в этот рай юношей, смотря по своему желанию, по четыре, по шесть, по десяти, по двенадцати, по двадцати, и вот как: сперва их напоят, сонными брали и вводили в сад; там их будили[18].
Сообщая дальнейшие подробности о том, как Старец Горы готовит ассасинов к абсолютному послушанию, Марко Поло утверждал:
Проснется юноша и, как увидит всё то, что я вам описывал, поистине уверует, что находится в Раю, а жены и девы во весь день с ним — играют, поют, забавляют его, всякое его желание исполняют; всё, что захочет, у него есть; не вышел бы оттуда по своей воле. Двор свой Старец Горы держит отлично, богато, живет прекрасно; простых горцев уверяет, что он пророк; и они этому поистине верят.
Захочет Старец послать куда либо кого из своих убить кого-нибудь, приказывает он напоить столько юношей, сколько пожелает, когда же они заснут, приказывает перенести их в свой дворец. Проснутся юноши во дворце, изумляются, но не радуются от того, что из Рая по своей воле они никогда не вышли бы. Идут они к Старцу и, почитая его за пророка, смиренно ему кланяются; а Старец их спрашивает, откуда они пришли. Из Рая, отвечают юноши и описывают всё, что там, словно как в раю, о котором их предкам говорил Мухаммад; а те, кто не был там, слышат всё это, и им в Рай хочется готовы они и на смерть, лишь бы только попасть в Рай; не дождутся дня, чтобы идти туда. Старец отвечает им: О чада, следуя воле нашего пророка Мухаммада, тому, кто защитит его приверженца, он дарует Рай. И если будете послушны мне, то удостоитесь его благосклонности. Таким образом, он вдохновлял всех этих людей на гибель, чтобы попасть в Рай, дабы тот, кому Старец прикажет идти на смерть своим именем, чувствовал себя счастливым и был твердо уверен, что удостоится Рая. Так, многие владетели или люди, что были врагами Старца, были убиты его адептами — ассасинами, поскольку никто из них не боялся смерти, если только мог выполнить повеление Старца. И они, будто безумцы, подвергали себя любой опасности, страстно желая погибнуть вместе с врагом своего господина и презирая жизнь. И по той причине этого деспота боялись во всех странах.
Захочет Старец убить кого-либо из важных, прикажет испытать и выбрать самых лучших из своих ассасинов; посылает он многих из них в недалекие страны с приказом убивать людей; они идут и приказ его исполняют; кто останется цел, тот возвращается ко двору; случается, что после смертоубийства они попадаются в плен и сами убиваются.
Вернутся к своему повелителю те, что спаслись, и рассказывают в точности, как дело сделали; а Старец устраивает пир да веселье великое; смельчаков он хорошо знает; за каждым из посланных он отряжает особых людей, и они ему доносят, кто смел и ловок в душегубстве.
Захочет Старец убить кого-либо из важных или вообще кого-нибудь, выберет он из своих ассасинов и, куда пожелает, туда и шлет его. А тому говорит, что хочет послать его в Рай и шел бы он поэтому туда-то и убил бы таких-то, а коль сам будет убит, то тотчас же попадет в Рай. Кому Старец так прикажет, охотно делал всё, что мог; шел и исполнял всё, что Старец ему приказывал. Кого Старец Горы порешил убить, тому не спастись. Скажу вам по правде, много царей и баронов из страха платили Старцу дань и были с ним в дружбе.
В конце очерка Марко Поло сообщает, что Старец имел двух представителей в Дамаске и в Курдистане, которые вели себя так же и имели те же обычаи. И что конец Старца, известного как Алаодин, наступил, когда, будучи осажден три года кряду, он со всеми своими людьми и ассасинами был убит монголами, которые разрушили и его замок, и райский сад[19].
В рассказе Марко Поло о Старце Горы и его ассасинах комплекс легенд о них приобретает законченный вид. Обучение фидаи проходило в несколько этапов, на последнем из которых дезориентированные и одураченные молодые люди, будущие фидаи, оказывались ненадолго в райском саду, где отдавались плотским утехам, попадая в сети неодолимого желания вновь и вновь тешиться этими удовольствиями в обстановке роскоши и великолепия. Так, Марко Поло утверждает, что слышал о Старце Горы и его ассасинах в Персии от местных жителей. Как бы там ни было, но местом действия сюжетов, которые до тех пор касались лишь сирийских низаритов, отныне оказывается Персия. Да и сами легенды впервые стали связываться с общиной персидских низаритов Аламута. Более того, нельзя упускать из виду утверждение нашего венецианского странника о том, что он собственными глазами наблюдал жизнь азиатских государств, и потому плоды его фантазии были восприняты европейскими читателями как достоверные факты.
Судя по всему, описание ассасинов основано не на личных наблюдениях венецианца. Если оно и принадлежит Марко Поло, то остается предположить, что ряд подробностей, касающихся Аламута и общины персидских низаритов, он почерпнул в более ранний период от своих персидских авторов.
В сочинении Марко Поло невозможно не заметить отчетливое европейское влияние, хорошо различим почерк Бурхарда Страсбургского, Арнольда Любекского и Жака де Витри. Похоже, Марко Поло сознательно свел воедино всё, что смог узнать более тридцати лет назад в Персии о местном низаритском вожде, и популярные в Европе легенды об ассасинах, связанные с сирийскими низаритами. Помимо того, что многие ключевые эпизоды его повествования можно возвести к предшествующим европейским сообщениям, относящимся сугубо к сирийским низаритам, для такого вывода имеются и другие основания.
Повествование Марко Поло это смесь из сведений, почерпнутых им в Персии, со сказками об ассасинах, распространенными в то время в Европе. Так, сочинение Одорико де Порденоне, монаха францисканца из Северной Италии, еще одного знаменитого путешественника, посетившего Китай в 1323—1327 годах, является, вероятно, первым отчетом об ассасинах, почти досконально следующим версии Марко Поло, хотя монах и утверждает, что опирается на собственные наблюдения и опыт. В 1328 году на обратном пути в Италию он проехал Прикаспийскими землями, следуя по прибрежной полосе севера Персии, по области, которую он называет Мелисторте, по-видимому, подразумевая долину Аламута. В данной части своих путевых заметок Одорико упоминает Старца Горы:
И в той стране жил некий муж преклонного возраста, с прозванием Старец Горы. Сей выстроил стену вкруг двух гор. Внутри стены были налажены великолепные и лучшие во всей земле прозрачные фонтаны; обитали подле них во множестве прекраснейшие девы, здесь же имелись отличные кони, а также всё, что могло быть из мысленно и служить для плотских утех и забав, и посему то место жители оной страны называли Раем. А упомянутый , как только видел пригожего и доблестного юношу, то допускал его в свой рай, где благодаря сложной системе акведуков было устроено так, чтобы вино и молоко текли изобильно.
Когда тот решал, что ему следует отомстить или убить какого-либо короля или вельможу, то приказывал смотрителю означенного райского сада отвести туда одного из знакомых указанного короля или вельможи, позволив некоторое время тешиться удовольствиями, а после давал тому известного напитка, ввергающего в сильную дремоту, с потерей всяких чувств. Погруженного в глубокий сон, его выносили из рая и когда человек приходил в себя и видел себя изгнанным из сада, то испытывал такое горе и печаль, что не мог взять в толк, зачем ему дальше пребывать всем мире и что делать дальше. И тогда он отправлялся к упомянутому Старцу, моля вновь допустить его в рай; и тот отвечал: Ты не можешь быть допущен в рай, пока не убьешь указанного мной человека. И даже если предпримешь лишь попытку, не важно, убьешь ли на самом деле или нет, я вновь помещу тебя в рай, на сей раз для пребывания в нем вечно. И тот адепт без промедления выполнял поручение, прилагая все усилия, чтобы извести всех тех, против кого Старец возымел ненависть. И потому все правители Востока трепетали и испытывали перед указанным Старцем страх и платили ему великую дань.
И когда татары покорили большую часть мира, они пришли к указанному Старцу и отняли у него попечение над тем раем. И это привело его в сильное негодование, и он послал многих отчаянных, отважных и дерзких посланцев из своего рая, и немало татарских сановников было убито. Увидя то, татары выступили и осадили город, где скрывался Старец, и взяли оного в плен, и приговорили к самой мучительной и позорной смерти[20]. Между тем к середине XIV века слово «ассасин», пришедшее на смену именованию сирийских исмаилитов низаритов, приобрело в итальянском, французском и других европейских языках новое значение стало именем нарицательным, обозначающим профессионального убийцу. Впервые этот термин был употреблен в Италии.
Флорентийский историк Джованни Виллани[21] описывает, как господин Луччи послал своих убийц в Пизу, чтобы покончить с врагом. Таким образом, в европейских языках этот термин оказался связан с практикой убийств по заказу, а не с преданностью и духом самопожертвования исмаилитских низаритских фидави. С укоренением этого значения в западной традиции словоупотребления, происхождение и подлинное значение слова «ассасин» было постепенно забыто. Сама же религиозная община продолжала вызывать лишь относительный интерес в Европе в основном благодаря популярности легенд об ассасинах.
Заключение
К XVIII веку появилось множество невероятных значений термина «ассасин», сама же община несколько раз была упомянута в отчетах и воспоминаниях путешественников и миссионеров, побывавших на Востоке. Мифы об ассасинах противостояли даже исследованиям востоковедов, развернувшимся в Европе в XIX веке, — столь трудно их оказалось развеять. Широкую известность они снискали благодаря историческим романам и на самом Востоке, где сказания о низаритах развивались с оглядкой уже на европейские сюжеты. В итоге эти выдумки были усвоены и самими мусульманами как подлинное описание тайных средневековых практик низаритов. Тем временем прогресс в исламоведении наряду с обнаружением значительного числа подлинных исмаилитских источников и появлением новых возможностей для их изучения подготовил почву для начала нового этапа научного изучения исмаилизма. Многие исмаилитские тексты, до того времени втайне хранившиеся в частных собраниях в Сирии, Персии, Индии и Средней Азии, были изучены, отредактированы и изданы. Исследования исмаилизма, начатые в 1930-е годы и с тех пор набирающие ход, позволили взяться за коренной пересмотр взглядов на историю исмаилитской общины и ее духовную жизнь в средние века, критически оценить неисмаилитские источники с упоминаниями об исмаилитах, включая и документы крестоносцев.
Особенный прорыв в исследованиях исмаилизма наметился в области изучения низаритов, чья история была темна и изобиловала тайнами, на протяжении длительного времени служившими питательной почвой для фантастических историй и мифов. Благодаря трудам таких ученых как, Маршалл Дж.-С. Ходжсон и Бернард Льюис, стала возможной полная переоценка устоявшихся в науке взглядов на общину низаритов. С тех пор о низаритах покровителях образования и просвещения, придававших своей миссии высший духовный смысл, более нельзя было говорить как об ордене одурманенных наркотиками ассасинов, промышлявших бессмысленными убийствами и кознями.
Однако истории о гашише, кинжалах и земных райских садах, коренящиеся в страхе, враждебности и невежестве, оказались столь сенсационными и потому притягательными, что даже на основании рациональных исследований Нового времени не могли быть всецело перемещены в сферу неприкрытых измышлений. То, что такого рода мифы продолжают питать воображение всё новых поколений и в них продолжают верить во многих уголках земного шара, проистекает из того злополучного факта, что и в западном, и в восточном мирах границы между фактом и вымыслом, действительным и воображаемым далеко не всегда лишены размытости. Сегодня наконец можно окончательно признать: истории об ассасинах, столетиями считавшиеся отражением реальности, есть не более, чем абсурд, продукт клеветнических, невежественных фантазий, рожденных буйным воображением и не заслуживающих серьезного внимания. Могли ли низаритские фидаи и в самом деле быть теми доверчивыми юношами, какими они изображены в легендах, последователями коварного вождя, легко превращавшего их в зависимых от удовольствий существ и требовавшего самопожертвований в целях собственных дьявольских планов, и сколь правдив образ Хасана Саббаха, основателя революционного движения низаритов. Ведь известно, что он вел жизнь аскета, был благочестивым мусульманином. Все тридцать лет своего правления он не покидал пределов крепости Аламут. Хасан, не колеблясь, приговорил к смерти обвиненного в пристрастии к вину сына и отослал своих жену и дочерей в отдаленную крепость, где им пришлось зарабатывать на жизнь прядением. Он основал независимое движение и возглавил сплоченное государство, сохранившееся во враждебном окружении, поставив во главу угла шиитскую идеологию и руководствуясь указанными строгими принципами.
Вызов, брошенный Хасаном Саббахом существующему строю и подхваченный низаритскими лидерами Персии и Сирии, естественно, вызвал как военную, так и литературную кампании против низаритов, и прежде подвергавшихся преследованиям со стороны мусульманского большинства. Эти легенды явились результатом странного молчаливого соглашения между христианами и мусульманами в период Крестовых походов. Таким образом самим легендам об ассасинах не хватало исторического основания, они обрели самую невероятную, мифическую предысторию.
Источники
Арнольд Любекский. Славянская хроника, (пер. Стасюлевича М.М) История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых, Том III. СПб. 1887. Режим доступа- http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Arnold_Luebeck/text2.phtml?id=592
Бурхард Страсбурский. Цит. по. Дафтари Ф. Легенды об ассасинах. Мифы об исмаилитах. - М.: Ладомир, 2009. С91.
Джованни Виллани. Новая хроника или история Флоренции, (пер. Юсим М.А) М. Наука. 1997. Режим доступа-http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Villani_G/framepred.htm.
Жак де Витри. Три книги Восточной истории, (пер. Стасюлевич М.М.) История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Том III. СПб. 1887.Режим доступа-http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Jakov_de_Vitri/text2.phtml?id=10605.
Одорико де Порденоне. Цит. по. Дафтари Ф. Легенды об ассасинах. Мифы об исмаилитах. - М.: Ладомир, 2009. С110.
Ибн Джубайр. Путешествие.,(пер. Семенова Л.А.) М.: Наука. 1984.Режим доступа-http://www.vostlit.info/Texts/rus7/Jubeir/framepred.htm
Гильом де Рубрук. Марко Поло. Книга о разнообразии мира., ( пер. Минаева И.М.) Путешествия в восточные страны. М. 1997. Режим доступа- http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Polo/frametext6.htm
Литература
Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящим. М 1981.
Дафтари Ф. Легенды об ассасинах. Мифы об исмаилитах. - М.: Ладомир, 2009.
Бертельс Е. Э. Роман об Александре и его главные на Востоке. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1948.Режим доступа- http://www.biblioclub.ru/42369_Roman_ob_Aleksandre_i_ego_glavnye_versii_na_Vostoke.html
Беляев Е. А., Мусульманское сектантство, М., 1957.
Васильев Л.С. История Востока: В 2 т. Т. 1: Учеб. по спец. "История". - М.: Высш. шк., 1994.
Дубровская Д. Марко Поло: презумпция невиновности // Вокруг света 2007 №3 С122-138.
Зубов А.Б. История Религий. М, 1997.
Коран. Перевод И.Ю. Крачковского. М.: Директ-Медиа, 2003 .
Лейн-Пул С. Бартольд В.В. Мусульманские династии. СПб: Типография М.М. Стасюлевича, 1899.Режим доступа-http://www.biblioclub.ru/98694_Musulmanskie_dinastii.html
Миллер А. История ислама с основания до новейших времен. Том 1. Под редакцией: Медников Н. А. СПб: Типография и литография В. А. Тиханова. Режим доступа- http://www.biblioclub.ru/72546_Istoriya_islama_s_osnovaniya_do_noveishikh_vremen_Tom_1.html
Мень П.А. История религии в поисках пути, истины и жизни. М, 1991.
Попов А. Полная история ислама и арабских завоеваний. М.: АСТ, Астрель, 2009.
Петрушевский И.П. Ислам в Иране в 7-15 в. (курс лекций) М.: издательство Ленинского университета, 1966.
Рак И.В. Мифы Древнего и раннесредневекового Ирана // Спб 1998.
Свет Я.М. После Марко Поло. Путешествия западных чужеземцев в страны трех Индий. М.: Наука. 1968.
Французов С.А. Легенды об ассасинах и историческая реальность// Звезда, 2008.
Ходжонс М. Орден ассасинов// пер. с анг. С.В Иванова. М, 2006.
[1] Французов С.А. Легенды об ассасинах и историческая реальность// Звезда, 2008.
[2] Попов А. Полная история ислама и арабских завоеваний. М.: АСТ, Астрель, 2009.
[3] Французов С.А. Легенды об ассасинах и историческая реальность// Звезда, 2008.
[4] Ходжонс М. Орден ассасинов// пер. с анг. С.В Иванова. М, 2006.
[5] Коран. Перевод И.Ю. Крачковского. М.: Директ-Медиа, 2003
[6] Миллер А. История ислама с основания до новейших времен. Том 1. Под редакцией: Медников Н. А. СПб: Типография и литография В. А. Тиханова. Режим доступа- http://www.biblioclub.ru/72546_Istoriya_islama_s_osnovaniya_do_noveishikh_vremen_Tom_1.html
[7] Ходжонс М. Орден ассасинов// пер. с анг. С.В Иванова. М, 2006.
[8] Французов С.А. Легенды об ассасинах и историческая реальность// Звезда, 2008.
[9] Французов С.А. Легенды об ассасинах и историческая реальность// Звезда, 2008.
[10] Бурхард Страсбурский. Цит. по. Дафтари Ф. Легенды об ассасинах. Мифы об исмаилитах. - М.: Ладомир, 2009. С91.
[11] Жак де Витри. Три книги Восточной истории, (пер. Стасюлевич М.М.) История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Том III. СПб. 1887. Режим доступа- http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Jakov_de_Vitri/text2.phtml?id=10605
[12]Жак де Витри. Три книги Восточной истории, (пер. Стасюлевич М.М.) История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Том III. СПб. 1887. Режим доступа- http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Jakov_de_Vitri/text2.phtml?id=10605 .
[13]Там же.
[14] Арнольд Любекский. Славянская хроника, (пер. Стасюлевича М.М) История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых, Том III. СПб. 1887. Режим доступа- http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Arnold_Luebeck/text2.phtml?id=592
[15] Ибн Джубайр. Путешествие, (пер. Семенова Л.А.) М.: Наука. 1984. Режим доступа-http://www.vostlit.info/Texts/rus7/Jubeir/framepred.htm
[16] Попов А. Полная история ислама и арабских завоеваний. М.: АСТ, Астрель, 2009.
[17] Дубровская Д. Марко Поло: презумпция невиновности // Вокруг света 2007 №3 С122-138.
[18] Свет Я.М. После Марко Поло. Путешествия западных чужеземцев в страны трех Индий. М.: Наука. 1968.
[19]Гильом де Рубрук. Марко Поло. Книга о разнообразии мира., ( пер. Минаева И.М.) Путешествия в восточные страны. М. 1997. Режим доступа- http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Polo/frametext6.htm
[20] Одорико де Порденоне. Цит. по. Дафтари Ф. Легенды об ассасинах. Мифы об исмаилитах. - М.: Ладомир, 2009. С110.
[21] Джованни Виллани. Новая хроника или история Флоренции. ( пер. Юсим М.А) М. Наука. 1997. Режим доступа-http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Villani_G/framepred.htm
Скачать: