Курсовая работа

Электоральная география Российской Федерации

 

Исходные данные: Учебная, а также научно-популярная литература отечественных и зарубежных авторов.  Работы РАН, материалы Центризбиркома, а также  Интернет – источники.

Перечень вопросов, подлежащих разработке:

1. Актуальность электоральной географии
2. История электоральной географии России
3. Географические факторы, влияющие на выборы
4. Географическая модель электоральных особенностей и закономерностей Российской Федерации

 
 

                                                  

Аннотация

Курсовая работа содержит 50 страниц, выполненных на листах формата А4.

Работа состоит из 3 основных разделов, введения и заключения. К работе прилагаются два приложения (А и В), которые состоят из 6 таблиц и 6 рисунков соответственно.

Данная работа направлена на изучение географических закономерностей электорального процесса в Российской Федерации. В ней рассмотрена история электоральной географии, охарактеризованы основы электоральной географии (такие как электоральная нарезка, половозрастные, территориальные, национальные, социально-экономические  и другие факторы, влияющие на выборы). Рассмотрен идеальный электоральный ландшафт.

 

 

Содержание

 

Введение…………………………………………………………………………….5

1 История электоральной географии в России……………………… ……….….7

2 Основы электоральной географии ………………………………….………….11

2.1"Управляемая демократия" и число избирателей ……….  ………….…..   . 11

2.2 Город и деревня в электоральном поведении……………………………... .17

2.3 Возраст и пол избирателей и избранников …………………………….……18

2.4 Региональная палитра электорального поведения ………………………….22

2.5 Электоральное районирование ……………………………………………....24

2.6 Идеальный электоральный ландшафт …………………………………….…26

2.7 Электорально-географические закономерности………….…………..……. 28

 

Заключение…………………………………………………………………….…..34

Приложение  А.. ………………………………………………… …………….....36

Приложение В…………………………………………………………………..…43

Список использованных источников…………………………….……………....50

 

 

 

 

Введение

 

 Результаты парламентских и президентских выборов России в территориальном разрезе не принесли больших неожиданностей. По-прежнему основными политико-географическими закономерностями голосований остаются классические российские расколы: между более лояльным городом и более оппозиционным селом, между голосующим за "партию власти", демократов и правую оппозицию Севером и Востоком страны и голосующим за левую оппозицию Югом. С помощью этих расколов можно описать значительную часть региональных особенностей последних парламентских выборов. Кроме того выделяется особая модель электорального поведения в российских республиках с сильной президентской властью и значительной долей титульного населения - там местным властям удается обеспечивать высокие показатели голосования за "партию власти".

Поэтому исследования электоральной географии важны для прогнозирования результатов, для выяснения различных закономерностей и объяснения иногда, на первый взгляд, не совсем понятных итогов голосований в региональном разрезе.

Именно важность и актуальность электоральной географии, а также наш личный интерес к данной проблеме повлияли на выбор ее в качестве курсовой работы.

 Объектом исследования в курсовой работе являются электорально-географические закономерности.

Основной целью работы является описание и характеристика последних нескольких выборов в Российской Федерации сквозь призму основных факторов электоральной географии.

Для достижения поставленной цели мы использовали методы картографический, сравнительно – географический, статистический, описательный, а также методы сбора и обработки информации.

   Мы же, как авторы данной работы, хотим привлечь внимание окружающих к электоральной географии, показать важность ее исследований не только для узких политических сил, но и для всего российского общества.

 

 

 

1 История электоральной географии в России

 

 

Время для развертывания политико-географических исследований России и бывшего СССР пришло неожиданно и стремительно.

В конце 1988 г. было объявлено о первых альтернативных выбо­рах народных депутатов СССР, назначенных на март 1989 г. В пио­нерной работе по изучению предвыборной кампании и выборов приняли участие географы из Института географии АН СССР и географического факультета МГУ.

В результате была издана первая в нашей стране монография по политической (электоральной) географии, в которой была предложена методика географического анализа предвыборных кампа­ний и выборов в специфических условиях СССР и России [1]. Необходимость тщательного анализа территориаль­ных аспектов избирательной системы (деления территории на избирательные округа, распределения мандатов между субъекта­ми федерации или районами) была осознана на всех политичес­ких уровнях и стала предметом дискуссий при разработке избирательного законодательства во многом именно благодаря публика­циям географов. В дни выборов быстро стала привычной демонстрация на телевидении карт хода голосования.

Однако в истории политической географии главный итог труд­ного периода ее становления на рубеже 1980-х и 1990-х годов был в том, что сформировалась первая когорта политико-географов, взявшаяся за изучение многих острых и актуальных проблем политической географии отечества. Это исследовательские группы под руководством А. В. Березкина, Д. Б. Орешкина, Н. В. Петрова, Л. В. Смирнягина, В. Е. Шувалова в Москве, К. Э. Аксенова — в Пе­тербурге и др. В числе этих проблем:

• электоральная география современной России: политико-гео­графические аспекты общенационального и регионального изби­рательного законодательства (деление территории на избиратель­ные округа, распределение по ним мандатов и нормы представи­тельства и др.); факторы, результаты и стабильность голосования на всех типах выборов, прикладные аспекты, связанные с избира­тельными технологиями (избирательные ресурсы партий и канди­датов, выбор одномандатных округов для баллотирования канди­датов, разработка стратегии и территориальная дифференциация избирательной кампании и др.);

 

Широкие и систематические исследования по электоральной гео­графии были развернуты в 1990-е годы во многих научных учрежде­ниях страны: в Институте географии РАН, на географических фа­культетах МГУ и Санкт-Петербургского университета, в Москов­ском Фонде Карнеги, в некоторых региональных центрах. Накоплен огромный фактический материал: российские избиратели приняли участие уже в десятках общероссийских, региональных и местных выборов и референдумов. Его анализ дал возможность установить и учитывать в практике организации выборов и избирательных кампа­ний четкие закономерности поведения избирателей. В их числе:

• правило «центр — периферия»: за редкими исключениями, чем больше жителей в населенном пункте и чем ближе он расположен к крупному городу, тем более диверсифицированы его функции, том больше в нем избирателей с более высоким уровнем образования и квалификации, тем выше доля голосов за правые партии. Внутри ре тональная вариация доли голосов за разные политические силы, как правило, значительно выше, чем межрегиональная;
• зависимость результатов голосования от особенностей региональной политической культуры, сформировавшейся в ходе дни тельного исторического развития. На итогах выборов в конце XX века поразительным образом сказывались распространение и устойчивость, традиционной крестьянской общины — мира, барщины и оброка,

перипетии освоения в прошлом веке территорий, относительно не­давно присоединенных к России, и т.д. Но нынешняя региональная политическая культура — это, безусловно, и результат индустриализации и экономического развития республики или области в советское время, недавней динамики национального состава населе­ния, соотношения в них крупных, средних и малых городов и т.п.;

• так называемый феномен контролируемого электората: в северокавказских и ряде других республик с высокой долей титуль­ного населения исход выборов определяет позиция политической элиты, что вызывает значительные колебания процента голосов за разные политические силы;
• корреляция поведения избирателей с социально-экономическим положением и относительным благосостоянием, проявля­ющаяся, однако, лишь на локальном уровне. На уровне регионов в числе оппозиционных центральной власти областей имелись как сравнительно благополучные, так и резко депрессивные;
• «эффект друзей и соседей»: в России, как и в других странах, нуля голосов за кандидата или за возглавляемое им избирательное объединение выше в регионах, с которыми связана его биография;
• «эффект места» (консолидированное голосование представителей всех социальных слоев за наиболее популярного в регионе кандидата или объединение);
• «отраслевое голосование»: повышенная поддержка кандидата или партии занятыми в какой-либо отрасли хозяйства, объеди­ненными общими интересами, связанными, например, с экспортом их продукции и либерализацией внешней торговли.

Во второй половине 1990-х годов издано много справочников, монографий, статей, атласов по электоральной географии, весьма полезных для дальнейшего развития этого научного направления. Особенно следует выделить справочники Центральной избиратель­ной комиссии при участии группы «Меркатор» Института геогра­фии РАН (например, Выборы..., 1996; Выборы..., 1997 и т.д.) и уникальные издания Московского центра Карнеги. В этом Центре начат выпуск «Политических альманахов России» (см., например, Политический альманах..., 1998), которые содержат как аналити­ческие материалы о тенденциях изменения политических пред­почтений российских избирателей по стране в целом, так и бога­то информацию о социально-политической ситуации и выборах в каждом регионе. За «Альманахами» последовали ежегодные при­ложения к ним (см. Регионы России в 1998 г., 1999). [2]

 

 

2 Основы электоральной географии

Выборы в Государственную Думу 7 декабря 2003 года - юбилейные, подводящие итог пятнадцати годам с начала трансформации советской избирательной системы, и десяти - со времени введения действующей российской системы. За 1989-2003 годы страна прошла через десятки голосований, общероссийских, региональных и местных, выборы вошли в привычку. Накоплена колоссальная информация об электоральном поведении, позволяющая детально проследить его динамику за постсоветский период, в том числе и в пространственном измерении, делать обобщения, строить гипотезы на будущее.

2.1 "Управляемая демократия" и число избирателей

Как известно, переписи населения в США проводятся в соответствии с первой статьей конституции страны, принятой еще в 1788 году. Столь почетное место, отведенное переписи, объясняется тем, что она давала основания для выделения избирательных округов. Любые национальные выборы начинаются с распределения мандатов между регионами и нарезки округов.

Сетка российских округов 1993 года была принята в спешке и с минимальным участием регионов. Ее разрабатывал полностью обновившийся Центризбирком с привлечением ученых-экспертов. Именно настояниям последних, в частности, мы обязаны численным составом Думы. Дело в том, что по первоначальному указу в Думе должно было быть 400 депутатов и лишь из соображения кратности территориальных округов тем, что использовались в 1990 году для выборов на Съезд народных депутатов РСФСР (их было 900), была принята схема 225+225. Исходная сетка округов корректировалась дважды: более значительно в 1995 году, менее значительно - перед последними выборами, в 2003 году. Предполагалось внести изменения в распределение мест между регионами и в сетку округов и перед выборами 1999 году, но тогда для этого просто не хватило времени - депутаты не уложились в срок.

До сих пор все изменения сеток базировались не на переписной статистике, а на текущем учете, весьма неточном. Одна из причин изменения сетки округов - перераспределение мандатов между регионами. Такое перераспределение проводилось пока дважды - в 1995 году, когда по округу было отнято у Коми и Томской области в пользу Московской и Ростовской областей, и в 2003 году, когда по одному округу было добавлено Дагестану и Краснодарскому краю, а лишились округов Иркутская и Мурманская области. Вторая причина изменения конфигурации избирательных округов - движение населения, выводящее различия в численности избирателей по округам региона за пределы, определенные законом. Наконец, есть и третья причина - изменения в административно-территориальном устройстве, требующие корректировки состава округов. Все перечисленные причины - объективные. Перераспределение мандатов служит индикатором происходящих изменений в размещении населения страны. Именно в результате таких изменений за прошедшие с первых думских выборов 10 лет регионы севера Европейской части страны и Сибири потеряли четыре мандата, а регионы европейского юга и столица приобрели три.

Субъективные причины тоже бывают разными: это и так называемый джерримендеринг, или "электоральная инженерия", когда, изменяя конфигурацию округа, власти могут создавать искусственное преимущество той или иной политической силе, а в нашем случае усиливать административный контроль (На последних думских выборах при пересмотре сетки округов Уфа, прежде составлявшая два округа, была по настоянию республиканских властей разрезана на четыре части, присоединенные к контролируемым периферийным сельским районам. Это позволило без проблем избрать по всем башкирским округам кандидатов, поддержанных президентом М. Рахимовым) и желание подыграть "за" или "против" конкретного кандидата и др.

 

 

Термин джерримендеринг в политической географии означает извращение воли избирателей с помощью манипулирования сеткой нарезки округов для голосования. Заинтересованная политическая партия при помощи джеррименджеринга может получить большинство голосов не за счет своего влияния и популярности, а за счет хитроумной нарезки округов.

Если знать конкретное размещение различных социальных групп, иначе, политическую организацию общества, то имеются все необходимые данные для того, чтобы нарезать сетку округов в своих интересах: сократить влияние одних групп на результаты выборов для предоставления преимуществ другим. Так, в США обычно при помощи механизма джерримендеринга дискриминируются города, где много мигрантов и относительно небогатых людей, в пользу пригородов и сельских районов оплота консерватизма и истинно американских ценностей. Джерримендеринг часто используется для снижения роли черного населения.

У политиков, желающих провести границы нечестно есть также способы, формально не противоречащие принципам равенства и компактности. Так, заинтересованные в исходе результатов голосования авторы сетки округов, могут, например, сгруппировать голосующих за другую партию в пределах одного округа, чтобы их кандидат именно в этом округе получил "избыточное" количество голосов, а в других округах данная партия проиграла. Или рассредоточить противников так, чтобы голосующие за другую партию "рассеялись" по многим избирательным округам: ни в одном из которых их численность не была бы достаточной для избрания своих кандидатов.

Термин джерримендеринг получил свое название в честь губернатора шт. Массачусетс (США) Джерри, который в 1812 г. для победы своей партии на севере г. Бостона вырезал избирательный округ в виде серпа. В последующие десятилетия число таких нарушений стало увеличиваться быстрыми темпами, однако решительные меры против джерримендеринга были приняты только через 160 лет. В 1961 г. иск в Верховный суд подали избиратели штата Теннеси, утверждавшие, что их представительство было снижено из-за неправильной нарезки округов. Действительно, с 1901 г., когда была создана еще действующая к 1961 г. сетка округов, произошли существенные изменения в расселении. В результате один голос в сельской местности (в течение этого периода наблюдалась значительная миграция из сельских районов в города) оказался намного "сильнее" голоса в городах. Так, один голос в сельском графстве Мур оказался равным 19 голосам в урбанизированном графстве Гамильтон. А в Вермонте - самом населенном округе было в 987 раз больше избирателей, чем в наименее населенном округе.

Конгресс 1962 г. был также выбран по сеткам со значительными отклонениями. Самым крупным избирательным округом в стране был штат Техас с численностью жителей 952 тыс. человек, а самым маленьким - штата Мичиган с численностью населения всего 177 тыс. человек.

В 70-е гг. ситуация кардинально изменилась. Общественность и правительство начали осуществлять жесткий контроль за сеткой округов. В 80-е гг. требования пересмотра сетки округов перед очередными выборами и приведение их в соответствие с данными переписей стали обязательными.

Несмотря на строгие правила, существующие на сегодняшний день, практика показывает, что при желании и наличии качественной статистики по географии общества можно манипулировать нарезкой округов при полном соблюдении формальных правил.

Первоначальные предложения по поводу новой конфигурации округов готовит специальная техническая группа в Центризбиркоме. Она решает простую математическую задачу перебора вариантов с целью компоновки административных районов в округа с наименьшими различиями между ними по числу избирателей. Требование закона о территориальной смежности частей избирательного округа понимается в самом примитивном варианте: районы должны быть смежными на карте (и если, к примеру, они разделены рекой, причем в пределах округа нет даже моста, это не имеет значения). Нет речи ни о цельности, ни о принципе "не навреди", в соответствии с которым менять надо по минимуму и уж если без этого никак нельзя.

Манипуляции с числом избирателей осуществляются не только на уровне территориальных избирательных округов в целях их нарезки и перенарезки, но и на уровне регионов для получения или сохранения мандатов, и на уровне всей страны для обеспечения относительно высокой явки. В двух первых случаях властям нужны "мертвые души", в последнем они рады избавиться и от живых.

Отсутствие какой-либо интриги и реального соперничества на президентских выборах 2004 года, раздававшиеся призывы бойкотировать эти выборы привели к тому, что власти серьезно обеспокоились относительно явки. Они беспокоились, собственно, не столько о том, чтобы участие в выборах превысило требуемые законом 50% (такое участие было обеспечено и на недавних думских выборах, а на президентских, как известно, явка всегда на несколько процентных пунктов выше), сколько о том, чтобы, во-первых, участие не опустилось ниже 50% ни в каком из регионов; и, во-вторых, чтобы действующий президент по возможности получил поддержку половины всех избирателей. Последняя задача при поддержке В. Путина выше 70%, которую давали социологические опросы, требовала и участия на уровне немногим выше 70%. Отсюда пресловутые "70 на 70", которые в качестве норматива якобы спустил региональным администрациям Кремль.

Неважно, были ли "нормативы по явке" едиными или разными для разных регионов, важно, что возможности у разных глав различны. Если на Кавказе ничего не стоит поднять участие почти до стопроцентного (Согласно официальным данным ЦИК, участие в выборах составило там: 97% в Кабардино-Балкарии, 96% в Ингушетии, по 94% в Чечне (!?) и Дагестане. Региональным властям, по-видимому, кажется, что 99,9% это нескромно, но, как известно, без подтасовок участие не может превысить 90 процентов с небольшим - это так называемый физиологический максимум участия), то в столицах и региональных центрах приходилось собирать по крохам, используя все возможности: мобилизовывать студентов через ректораты; контролировать участие сотрудников, особенно учителей, заставляя их голосовать по открепительным талонам по месту работы; пускать, как в Москве, машины гражданской обороны с призывами идти на участки; требовать открепительные талоны у больных при госпитализации; устраивать распродажи и лотереи на самих избирательных участках; и др. Это помимо общефедеральной агитации ЦИК, призывов президента, патриарха и т.п. Все перечисленное относится к методам увеличения числа проголосовавших. Один из минусов такого рода механизмов повышения участия - неизбежный протест проголосовавших из-под палки или с помощью пряника. Главная форма такого протеста - голосование против всех кандидатов: "заставили голосовать, так получайте".

2.2 Город и деревня в электоральном поведении

В таблице А-1 результаты голосования на думских выборах представлены по пяти типам территориальных избирательных округов (ТИО): столичным (это два с лишним десятка ТИО Москвы и С.-Петербурга); округам региональных центров (их столько же, сколько столичных); городским (четыре с лишним десятка округов, где доля городского населения превышает три четверти); смешанным (сотня округов, где горожан от половины до трех четвертей избирателей); сельским (меньше четырех десятков округов, где большинство избирателей - сельские жители).

Итак, дифференциация всех основных показателей электорального поведения по округам разного типа, оказалась снова воспроизведена. По сравнению с прошлыми выборами произошло регрессивное падение участия в голосовании - тем большее, чем ниже была явка. Резко - почти в полтора раза - и при этом пропорционально вырос негативизм. В региональных центрах СПС = Яблоко = "против всех". В остальных случаях "против всех" больше, исключение - столицы, где правые и либералы получили в полтора раза больше голосов, чем в региональных центрах, а "против всех", наоборот, меньше. Еще более резко, почти вдвое, выросло голосование за ЛДПР. Выросло тоже пропорционально, что означает практически одинаковый уровень поддержки партии Жириновского повсюду, кроме столиц, - там вдвое ниже. Самым гиперстоличным оказалось в 2003 году Яблоко, которое в Москве и Петербурге сохранило свои позиции 1999 года. На втором месте СПС, на третьем - "Родина".

Лицо России, если под ним понимать соответствие показателей электорального поведения среднероссийским, стало, если можно так выразиться, менее городским. Если в 1999 году средний уровень находился где-то между смешанными и городскими ТИО, то сейчас он в ряде случаев точно соответствует смешанным ТИО.

2.3 Возраст и пол избирателей и избранников

Опросы ФОМ, проведенные после выборов, позволяют получить некоторое представление о половозрастных особенностях электората разных политических сил на думских выборах 1999 и 2003 годов (Таблица А-2).[3]

И без того большой контраст в активности избирателей разных возрастных групп усилился, став почти полуторакратным, между молодыми (18-35 лет) и средними (36-54 года) поколениями и приблизившись к двукратному в отношении молодых и пожилых (55 и старше). Участие "детей" упало в сравнении с 1999 годом на 15%, "отцов" на 9% и "дедов" на 5%. Что касается гендерных различий в участии, то они, наоборот, несколько сгладились и если в 1999 году активность женщин была на 12% выше, чем мужчин (участие 66% и 59% соответственно), то в 2003 различия лишь несколько превысили 5% (58% и 55%).

Еще более разительные изменения претерпели поколенческие различия в поддержке основных политических сил на выборах. Что касается "партии власти" в лице "Единой России", то она прибавила практически равномерно у всех возрастных категорий избирателей, оставшись в 1,34 раза более предпочтительной для молодых, чем для пожилых. СПС, потеряв более чем втрое среди молодых избирателей, фактически утратил свой молодежный характер, в значительной степени сохранив поддержку среди пожилых. Наиболее молодежной по составу избирателей силой остается ЛДПР, расширившая круг сторонников среди "детей" в полтора раза, среди "отцов" в два с половиной, а среди "дедов" вдвое. Поддержка левых - коммунистических и социалистических сил разного оттенка - традиционно выше среди пожилых. "Родина" в два с лишним раза предпочтительнее для пожилого электората, чем для молодежного, "Яблоко" втрое, КПРФ - на порядок!

Не вдаваясь в тонкости идеологических отличий, можно говорить о двух основных типах политических сил по возрастному составу электората: "молодежном", куда вошли "Единая Россия", СПС и ЛДПР, и "стариковском", представленном КПРФ, "Родиной" и "Яблоком". Двумя полюсами, наиболее контрастными представителями этих типов, которые с некоторой условностью соответствуют "право-центристским" и "левым" силам, оказываются ЛДПР и КПРФ.

Если поменять местами подлежащее и сказуемое табл. 3, оценив электоральные симпатии поколений, то окажется, что пропорция между условно выделенными нами "право-центристами" и "левыми" составит 7 : 1 у "детей", 2 : 1 у "отцов" и 1 : 1 у "дедов" - различия более, чем впечатляющие! Еще четыре года назад межпоколенческие контрасты по этому основанию были заметно менее выражены: 4 : 1 против 5 : 3 и тех же 1 : 1, но с некоторым перевесом "левых".

Любопытно, что другой опрос ФОМ, проведенный через две недели после декабрьских выборов, на вопрос о проективном голосовании "если выборы проводились бы снова в следующее воскресенье", дал картину весьма близкую к реальной, особенно если сделать скидку на сожаления по поводу потери голоса, отданного за не прошедшие в Думу партии, особенно заметные у пожилых (поддержка "Яблока" ими упала вдвое - с 6 до 3%, а СПС - втрое - с 3% до 1%). Наибольший интерес, однако, представляет готовность голосовать за победившую "Единую Россию" - она абсолютно выровнялась по поколениям, оставшись на том же уровне у "дедов" (32%), слегка уменьшившись у "отцов" (с 34% до 30%) и упав в полтора раза у "детей" (с 43% до 30%). Понять кажущееся странным падение поддержки победителя со стороны молодежи помогают цифры участия: лишь 20% "детей" указали, что не пошли бы на выборы (и, соответственно, 15% "отцов" и 9% "дедов"); 14% затруднились ответить (14% и 13% соответственно); 8% проголосовали бы "против всех" (9% и 4%). Иными словами, в проголосовавшей части молодежи поддержка "Единой России" оказалась существенно выше, чем среди молодежи в целом. [4]

Тот же опрос позволяет судить о половых различиях в электоральных симпатиях россиян. Сбалансированными в гендерном плане выступают электораты КПРФ и "Родины". У ЛДПР наблюдается отчетливый крен в сторону мужчин, которых среди ее сторонников в полтора раза больше, чем женщин (12% и 8%, соответственно), а у "Единой России", "Яблока" и СПС перевешивают женщины (27% и 34% в первом случае, по 2% и 3% во втором и третьем).

Корреляционный анализ результатов голосования за основные политические силы в зависимости от доли молодежи (до трудоспособного возраста) и пожилых (старше трудоспособного возраста) в разрезе регионов может служить наглядным пособием по ошибочной интерпретации результатов. Дело в том, что по 88 регионам (без Чечни) он дает следующие результаты: молодые дают наиболее высокую положительную корреляцию с голосованием за "Единую Россию" (0,58) и отрицательную с голосованием за "Родину" (-0,67) и "против всех" (-0,57). Связано это ни с чем иным, как с особой конформистской моделью голосования, присущей большинству "молодых" национальных регионов. "Молодежный", если судить по корреляциям, состав избирателей "Единой России" во многом объясняется высокой долей голосов за партию в национальных республиках, особенно в северо-кавказских, и в северных округах. При подсчете отдельно по краям и областям такая корреляция не проявляется.

"Пожилой" состав избирателей блока "Родина" по сравнению с "юношеским" у ЛДПР, объясняется среди прочего и "демографической" разницей между центральными областями, где более высока доля пожилых ("Родина", то же у "Яблока" и СПС) и северными и восточными территориями, где пожилых, наоборот, мало (ЛДПР).

Корреляционная матрица по 55 русским регионам дает значимые корреляции лишь в отношении "Родины" (-0,50 с долей лиц младше трудоспособного возраста и +0,40 с долей пожилых) и зеркально противоположные для ЛДПР (+0,57 с младшими и -0,64 с пожилыми).

А что можно сказать о половозрастном составе победивших на выборах кандидатов?

Средний возраст депутата Государственной думы, избранного в 2003 году, - 50 лет. Для депутатов от доминирующей партии, "Единой России", средний возраст практически не отличается от общероссийского. Депутаты по списку КПРФ - постарше (58 лет - близко к среднему возрасту членов партии в 1990-е годы), хотя по округам смогли пройти относительно более молодые (в среднем 53 года). Похожее соотношение - в блоке "Родина": по списку высока доля ветеранов (в их числе старейший депутат Думы 80-летний В. Варенников, третий номер списка), по округам прошли относительно молодые политики в возрасте около сорока лет, близкие по возрасту лидерам блока С. Глазьеву и Д, Рогозину. Самые же молодые депутаты - от ЛДПР (21 из 36, три пятых ее депутатов - моложе сорока лет). Но никто из их списка, кроме Жириновского, практически не был известен избирателям (только президентские выборы 2004 года познакомили страну с О. Малышкиным, представителем среднего поколения жириновцев). ЛДПР не рекламировала себя "партией молодых", но в результате оказались самой молодежной не только по составу избирателей, но и по составу депутатов.

Доля женщин среди депутатов остается примерно одном и том же уровне в одну десятую от всего состава (была выше только в 1993 году, когда список движения "Женщины России" прошел пятипроцентный барьер и получил 21 место в Думе): 1993 - 13,6%, 1995 - 10,2%, 1999 - 9,3%, 2003 год - 9,8%. Партии почти перестали включать в первую тройку списка одну женщину: в середине 1990-х годов это считалось если не обязательным, то полезным политическим ходом. Из первой десятки партий на выборах 2003 года в первую тройку вошли только И. Хакамада (СПС) и В. Терешкова (Блок "Партия возрождения России - Российская партия жизни").

Сдает свои позиции группа сильных женщин - политиков в компартии: А. Апарина, Т. Астраханкина, Е. Савицкая, Н. Корнеева, Е. Драпеко - почти все они проиграли выборы и прошли в депутаты только по списку (были избраны лишь Швец в Новосибирской области и Останина в Кемеровской). Тем не менее, доля женщин среди депутатов КПРФ, избранных по округам, оказалась самой высокой (2 из 13 - 0,15).

2.4 Региональная палитра электорального поведения

Ранее по материалам общефедеральных голосований 1990-х годов были выделены пять основных групп регионов со сходным электоральным поведением: твердые реформаторские, умеренные реформаторские, неустойчивые, консервативные и управляемые. Сложившиеся в избирательном цикле 1995-1996 годов, они с минимальными изменениями, коснувшимися лишь нескольких регионов на Северном Кавказе и Дальнем Востоке, сохранились и в цикле 1999-2000 годов.

На последних же думских выборах картина изменилась весьма существенно. Прежде всего заметно сократилась группа управляемых регионов. Башкортостан и Северная Осетия перешли из этой группы в консервативный тип, а Якутия и Коми-Пермяцкий автономный округ - в неустойчивый, в него же из консервативного типа перешла и Кемеровская область. В результате регионы твердого демократического и умеренного типов составили вместе около 2/5 электората, консервативного - несколько меньше 1/4, неустойчивого - несколько больше 1/4. На долю же управляемых регионов приходится теперь лишь 6% всего электората страны и порядка 9% участвующих в голосовании (таблицаА-3).

Что обращает на себя внимание в вариации электорального поведения по типам регионов? В первую очередь, это резкие отличия управляемых регионов от всех остальных: в первых явка избирателей превышала соответствующие показатели по регионам других типов и стране в целом в 1,3-1,6 раза, доля голосовавших за "Единую Россию" - вдвое, зато доля проголосовавших против всех кандидатов, за "Яблоко", а также за "Родину" и ЛДПР в управляемых регионах была в 1,5-4 раза ниже. Остальные четыре типа по большинству параметров выстраиваются в четкий ряд от твердых и умеренных реформаторских к неустойчивым и консервативным. При практически одинаковых показателях участия в выборах, голосования за "Единую Россию" и, в целом, за "Родину" и ЛДПР, поддержка либеральных партий (СПС и "Яблока") в этом ряду последовательно и резко падает, а левых (КПРФ и АПР) - растет. От демократических к неустойчивым и консервативным регионам уменьшается и негативизм (голосование против всех партий), впрочем, не очень значительно.

Если сравнить электоральное поведение в 2003 и 1999 годах по типам регионов, то окажется, что участие в голосовании по всем типам, кроме управляемого, упало на 6-8 пунктов, а в управляемом на столько же возросло; негативизм усилился повсеместно, но при этом различия между регионами по доле голосовавших против всех несколько нивелировались; резко возросла дифференциация результатов СПС и "Яблока" по разным типам регионов; у КПРФ она, наоборот, сгладилась. В целом, однако, типы регионов по электоральному поведению оказались весьма устойчивыми по составу и различимыми по всем содержательным параметрам.

Будучи положенными на карту (рисунок В-1) регионы выделенных типов дают осмысленную географическую картину, "склеиваются" в крупные блоки. Часть получившихся ареалов (как, например, регионы с неустойчивыми предпочтениями или консервативные) имеет отчетливое широтное простирание, другие (твердые реформаторские и управляемые) просто образуют крупные кластеры. При большей генерализации, если, скажем, рассматривать твердые и умеренные реформаторские регионы вместе, эти кластеры сливаются опять-таки в сплошную зону. Заметим, не вдаваясь в подробности, что формализованный кластерный анализ, проведенный отдельно по выборам 1999 и 2003 годов, дает схожие по пространственному рисунку результаты.

2.5 Электоральное районирование

Географический рисунок результатов голосования сочетает в себе две базовых модели пространственной дифференциации: градиентную (широтная и меридиональная зональность) и мозаичную.

На думских и президентских выборах 1993, 1995-1996 и 1999-2000 годов на основе сходства базовых параметров электорального поведения мы каждый раз разрабатывали схемы электорального районирования; число районов при этом варьировалось от 12 до 14. [6]

Схема электорального районирования 2003 года (рисунок В-2) во многом соответствует предыдущим, хотя имеются и некоторые отличия.

На схеме 2003 года собственно Урал как электоральный район выделился из более крупного района Урало-Сибири (на прошедших выборах Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий и Таймырский автономные округа "повели себя" существенно иначе, нежели Пермская и Свердловская области). Нижняя Волга, бывшая обособленным электоральным районом на всех предыдущих думских выборах, вновь, как и на президентских выборах 1996 года слилась с Казачьим Югом, в этот новый район, названный нами Европейским Югом, был включен и Башкортостан, по показателям результатам выборов 2003 года резко разошедшийся с Татарстаном. В результате произошедших изменений широтно-зональная составляющая в сетке электоральных районов России заметно усилилась. Четыре региона (Мордовия, Татарстан, Тува, Агинский Бурятский автономный округ) не вписались в общую картину, их, ввиду сходства электорального поведения, можно отнести к одному азональному типу.

Обратившись к электоральным профилям макрорегионов (таблица А-4), мы увидим, что почти равномерно высокий первый результат всюду показала "Единая Россия". Выделяются лишь Северный Кавказ и азональная группа регионов, где при высочайшей (три четверти и выше) явке избирателей "Единая Россия" набрала две трети голосов, оставив лишь по несколько процентов КПРФ и ЛДПР. Все остальные макрорегионы отличаются друг от друга либо общими параметрами (участие, негативизм), либо результатами вторых-третьих призеров. Партий - "призеров", превысивших пятипроцентный порог, больше всего на Урале, где в их число вошли не только СПС и "Яблоко", но и Партия пенсионеров, и даже условная партия "против всех". Меньше всего "призеров" на Северном Кавказе - только "Единая Россия" и КПРФ. Необычную картину дал на сей раз Европейский Север, где всегда были традиционно сильны демократы: Второе-четвертое места с результатом 9-11% здесь поделили ЛДПР, "Родина" и КПРФ, а СПС и Яблоко едва превысили 5%-ный барьер. Черноземье, Европейский Юг и Нечерноземье дали результат, близкий к среднему по стране, на Юге Западной Сибири за счет некоторого падения результата "Единой России" выше доля голосов за КПРФ, и АПР. Начиная с Урала и далее на восток, ЛДПР везде оказывается сильнее, чем КПРФ.

Анализ сеток электорального районирования России позволяет за изменениями границ увидеть общие закономерности строения электорального ландшафта страны. Дело в том, что соседние макрорегионы могут образовывать плиты, которые и дают наиболее схематичное представление об электоральном ландшафте (таблица А-5).

Наложение друг на друга схем электорального районирования страны 1993-1995, 1996, 1999-2000 и 2003 годов (рисунок В-3), показывает, что стабильные ядра макрорегионов окружены обширной периферией, состоящей из территорий, которые переходят из одного электорального макрорегиона в другой. Ядер двенадцать - все ныне существующие электоральные макрорегионы имеют в своей основе устойчивое территориальное ядро. [7]

Главная особенность плитового строения электорального ландшафта России 2003 года (рисунок В-4) в сравнении с двумя предыдущими электоральными циклами заключается в существенно большей выраженности меридиональной составляющей, прежде всего, по линии Европейская часть страны - Сибирь и Дальний Восток. Другая его характерная черта - произошедшая в 2003 году конвергенция срединной и южной широтных зон. Граница между электоральным Севером и Югом нашей страны проходит теперь, как и на первых альтернативных выборах 1989 года по знаменитой "55-й параллели". [8]

Таким образом, главными направлениями "дрейфа электоральных плит" за три последних электоральных цикла оказываются раскол по Уралу прежде единой северной плиты, смыкание срединной и южной плит в единый гигантский макрорегион - Европейский Юг (без Московии), а также относительное обособление Дальнего Востока. Тенденцию к дальнейшему смыканию электоральных плит хорошо демонстрирует сходство в поведении электората между Европейским Югом и Сибирским Югом (таблица А-1), двумя самыми большими плитами. Различия между ними уже сейчас весьма невелики, в будущем же можно ожидать дальнейшего упрощения плитовой структуры электорального ландшафта страны.

2.6 Идеальный электоральный ландшафт

Работа с реальным электоральным ландшафтом на уровне субъектов федерации сопряжена с целым рядом проблем. Среди них - резкие различия в географических размерах и плотности населения, сложная конфигурация регионов, их индивидуальные особенности, затрудняющие восприятие общих ландшафтных закономерностей и др. Не помогает и переход на более дробный территориальный уровень анализа, поскольку неравномерность заселения и мозаичность показателей проявляются и на уровне административных районов, к тому же добавляется дифференциация "центр - периферия", в том или ином виде присутствующая в каждом регионе.

При широтном представлении пространственной вариации электоральных параметров наиболее сильно отклоняются результаты голосования в самой южной европейской зоне, состоящей из республик Северного Кавказа. Здесь максимальны показатели участия в голосовании и поддержки "Единой России", минимальны параметры голосования против всех и поддержавших остальные крупные партии (за исключением СПС). За счет республик Северного Кавказа аномальной десятой зоны вариация по оси "Север - Юг" оказывается больше меридиональной, зато без учета "кавказской электоральной аномалии" результаты голосования против всех, за "Единую Россию" и ЛДПР укладываются в полуторакратный диапазон, за СПС и "Яблоко" - в диапазон в два с половиной раза. [9]

Получающийся в результате наложения меридиональной и широтной структур идеальный электоральный ландшафт (рисунок В-5) обладает рядом интересных особенностей. Первое, что бросается в глаза, - это его "обрамленность" периферийными структурами: зонами электорального протеста на севере Европейской и на юге Азиатской части России, упоминавшейся чуть выше "электоральной аномалией" на самом юге Европейской части, "красным поясом" на юго-западе и поясом наивысшей поддержки ЛДПР на востоке. Уральское и Красноярское "понижения" можно тоже рассматривать как своего рода рубежные структуры, отделяющие в одном случае Европейскую часть страны от Азиатской России, а в другом Восточную Сибирь и Дальний Восток от остальной страны. Из элементов внутри сетки "идеального ландшафта" наибольший интерес представляет "ядро управляемой демократии" (включает Татарстан и ряд соседних республик), ставшее в 2003 году "электоральной столицей" победившей на выборах "Единой России" - здесь партия получила наибольшую поддержку, а также аналогичные "электоральные столицы" блока "Родина" (Воронежская область, от которой в Думу прошел Д. Рогозин, и ряд сопредельных регионов), СПС (Санкт-Петербург и соседние области) и "Яблока" (Москва и соседние области).

Сравнение нынешнего идеального электорального ландшафта с проявившимся на прошлых выборах показывает значительную устойчивость основных его структур, выраженных в большинстве своем и четыре года назад. При этом, однако, отклонения параметров голосования в "кавказской электоральной аномалии" были заметно меньше; "протестный пояс" в Европейской части страны был севернее, "красный пояс" был шире и распространялся до Кавказа.

2.7 Электорально-географические закономерности

Что нового к нашим знаниям об электоральном ландшафте прибавили выборы 2003 года? Начнем с того, что в очередной раз продемонстрирована примечательная устойчивость электорального ландшафта России, который при всех происшедших сдвигах сохранил значительную преемственность с картиной, наблюдавшейся в 1999-2000 годах и на предшествовавших голосованиях. Значительная стабильность пространственного рисунка электоральных предпочтений, его регулярное воспроизведение из голосования в голосование свидетельствуют о том, что в основе пространственной дифференциации поведения на выборах лежат существенно более устойчивые факторы, чем просто политическая конъюнктура в регионе и даже с этими выборами связан ряд качественных и количественных скачков, которые, однако, можно охарактеризовать скорее как ускоренную эволюцию, чем как революцию. Усиление элементов управляемости привело к резкому снижению конкурентности и, как следствие, к значительному росту протестного электорального поведения в разных его формах. В основных рассмотренных типах регионов по электоральному поведению при сохранении общих пропорций между партией власти и так называемыми "идеологическими партиями" (КПРФ, ЛДПР, "Яблоко", СПС), внутри последних снизилась доля либеральных партий и повысилась доля ЛДПР, а в "твердых реформаторских" регионах еще и повысилась доля левых. Еще более контрастно по сравнению с остальной страной стали выглядеть "регионы с управляемым электоратом", где на фоне роста уровня участия в голосовании резко повысились результаты партии власти и упали результаты левых. Любопытно, однако, что число "управляемых" регионов при этом заметно сократилось.

Усиление контроля Центра над региональными политическими элитами привело не к повышению результата партии власти, а фактически к его воспроизведению на уровне 1999 года. При этом, однако, с устранением раскола внутри партии власти, характерного для 1999 года, практически полностью исчезла и географическая вариация. Единственное исключение - регионы с управляемым электоратом, где результат у партии власти вдвое выше, чем в остальных регионах. Феномен так называемых региональных партий власти, еще недавно характерный для ряда регионов, практически исчез: Республика Алтай, возглавляемая М. Лапшиным, тогда - лидером Аграрной партии России, - едва ли не единственное исключение.[10]
            Роль региональных политических элит как самостоятельного, а в недавнем еще прошлом едва ли не доминирующего игрока на выборах, заметно уменьшилась. Свидетельством тому служат и сокращение числа регионов с "управляемым электоратом", и увеличение однородности электорального пространства, проявляющееся в конвергенции электоральных районов и укрупнении электоральных плит. Можно предположить, что на первую роль в качестве фактора дифференциации электорального поведения выходит массовая политическая культура. Пока трудно сказать, однако, насколько общий широтный характер макрорегиональной дифференциации электорального ландшафта остается вторичным по отношению к дифференциации по основанию "город - село".

Что касается пространственной базы партий, то при двойном (в сравнении с выборами 1999 года) падении уровня поддержки КПРФ и почти двойном росте голосов за ЛДПР она и в том, и в другом случае остается весьма стабильной. Это отражает, по-видимому, изменения на федеральном уровне, относительно равномерно сказывающиеся в регионах. Весьма контрастно выглядят, с одной стороны, пространственные базы "Яблока", СПС и отчасти "Родины", избиратели которых сосредоточены главным образом в крупных регионах, и, с другой стороны, "Единой России", ЛДПР и КПРФ, где избиратели размещены гораздо более равномерно по территории страны.

Важно отметить, что электорально-географические закономерности больше не являются секретом для посвященных. Внимание к ним, понимание их тонкостей, растут: сошлемся здесь на башкирский опыт успешной, для региональных властей, перенарезки территориальных округов, о чем говорилось выше. Конечно, элементы джерримендеринга на отечественных выборах отмечались и раньше (Сошлемся на "рябомандру" (по аналогии с "джерримандрой") 1995 г., названную нами так в честь бывшего главы Центризбиркома Н. Рябова, на часто применяющуюся сельскую "присадку" к городским округам, на многократно отмеченные случаи завышенного представительства сельской местности на выборах разного уровня.), однако впервые они выглядят столь осознанными и целенаправленными, что, в определенном смысле, свидетельствует о росте политической культуры общероссийских и региональных властей.

 

 

3 Электорально-географические технологии политических сил в России

 

 

Заключение

 

Прогресс, достигнутый в изучении электоральной географии России за последние полтора десятка лет, достаточно значителен, но все же есть в нем много неясного. Дальше общей концептуализации и обсуждения подходов к исследова­нию в работах по электоральной географии дело, в общем, не сдвинулось.

Пришла пора переходить к выявлению закономерностей, исследованию свя­зей и взаимозависимостей между различными элементами, анализу и объяснению происходя­щих изменений, оценке управляемости, тем более что уже имеется ряд из четырех сопоставимых го­лосований в период 1993-2003 гг. От выборов к выборам меняется состав партий, их идеологиче­ская конфигурация, дважды (в 1995 и 2003 гг.) су­щественно корректировалась сетка территори­альных избирательных округов, но все это лишь несколько затрудняет анализ эволюции и функ­ционирования электорального ландшафта, не препятствуя ему по существу.

"Кризис роста" в электорально-географичес­ких исследованиях лишь отчасти связан с недоста­точной методической проработанностью темы. Во многом это результат того, что "сливки", ко­торые можно было снять без особого труда, сня­ты, а для более глубокого изучения не хватает фактического материала: имеющаяся статистика, особенно социально-экономическая, отчасти при­годна лишь для исследований на уровне субъектов федерации и совершенно недостаточна для ана­лиза на уровне территориальных избирательных округов и тем более районов. Исследования гре­шат чрезмерной описательностью и используют, как правило, исключительно статистику Цент­ризбиркома, реже Госкомстата РФ и почти никог­да - "полевые" материалы, собранные в регионах. Развитие исследований идет не столько вглубь, сколько вширь. Как правило, не хватает "игры масштабами", столь ценимой Н.Н. Баранским. Имеет место и известная дисциплинарная ограни­ченность, отсутствие контактов политико-географов со специалистами-смежниками, владею­щими политологическими, социологическими и другими научными подходами к анализу выборов.

Наиболее перспективно в изучении электоральной географии на наш взгляд: выявление типов электоральной динамики и изучение общих закономерностей и региональ­ных особенностей электорального перехода; ис­следование пространственно-временных профи­лей политических партий, перетоков электората между партиями от выборов к выборам; динами­ческое политико-географическое районирование с использованием параметров электорального поведения за ряд выборов; построение регресси­онных моделей.

Частично об этом мы постарались рассказать в данной курсовой работе, хотя понимаем, что для решения этих задач необходимо проводить более комплексные и детальные исследования.

В данной работе дан географический анализ выборов в контексте простран­ственно-временных изменений электорального поведения избирателей за полтора десятилетия рос­сийских голосований. Изложено об изменениях в электоральном ланд­шафте страны на последних выборах по сравнению с предшествующими выборами, дается типология электорального поведения населения российских регионов, предлагается мо­дель "идеального электорального ландшафта" России.

Электоральная география из модного нового научного направления все больше превращается в достаточно устоявшееся, почти традиционное, ос­таваясь при этом молодым и чрезвычайно пер­спективным. Нет сомнений, что трудности роста будут преодолены и что научные заделы в этой об­ласти сделают возможным качественный прорыв.

 

 

 

Приложение А

Таблица А-1 -  Результаты думских выборов 2003 года по типам одномандатных округов, в %

 

Типы округов	Участие	Голосование
		СПС	"Яблоко"	КПРФ	ЛДПР	"Родина"	"Единая Россия"	АПР	Другие	Против всех
Россия (225)	55,7	4	4,3	12,6	11,4	9	37,6	3,6	12,7	4,7
в том числе округа:
Сельские (36)	63,9	2,1	1,6	14,1	10	5,8	45,3	6,2	12	2,9
Смешанные (99)	55,9	3	3,4	13,3	12,2	8,5	38,4	4	12,8	4,4
Городские (44)	54,1	4,4	4,6	11,6	13,2	9	36	2,8	13	5,4
Региональные центры (23)	51,3	6,4	6,3	13	11,2	10,4	30,2	2,2	14	6,3
Столицы (23)	53,1	8,3	9,9	7,9	6,8	14,8	33,4	1,6	11,7	5,6

Таблица А-2 Активность и электоральные предпочтения избирателей на выборах в Государственную Думу в 1999 и 2003 годах по возрастным группам (по данным опросов ФОМ)

	Возрастные группы
	18-35		36-54		55 и старше
	1999	2003	1999	2003	1999	2003
Участие в выборах	48	41	64	58	76	72
Голосование за партии и блоки:
"Единая Россия"*	40	43	37	34	30	32
КПРФ	11	2	21	9	37	21
ЛДПР**	11	17	5	12	3	6
"Родина"	-	5	-	9	-	11
"Яблоко"	5	2	8	5	5	6
СПС	16	5	8	5	4	3

* В 1999 г. за "Единство" и ОВР
** В 1999 г. за Блок Жириновского

Таблица А-3 - Основные характеристики типов регионов на думских выборах 1999 и 2003 годов, в %

Тип регионов	Доля от всех избирателей	Участие	Голосование
			Партии власти	Левые партии	Либеральные партии	Жириновский ЛДПР		Против всех		"Родина"
1999
Россия всего	100	61,9	36,6	24,3	14,4		6		3,3
в том числе округа:
"Твердые реформаторские"	20,6	60	38,8	13,1	21,3		5,7		4
"Умеренные"	22,6	58,8	33,7	21,4	17,8		6,5		3,8
"Неустойчивые"	19,8	62,6	33,6	26,5	13,8		6,7		3,5
"Консервативные"	27,9	61,7	33,3	32,5	10		6,3		2,8
"Управляемые"	9,2	72,3	51,7	24,9	7,1		3		1,8
2003
Россия всего	100	55,6	37,4	25,4	8,3		11,5		4,7	9
в том числе округа:
"Твердые реформаторские"	20,4	54,1	34,8	21,7	14,4		10,4		5,5	11
"Умеренные"	22,4	50,7	33,9	25,4	9		12,5		5,4	10
"Неустойчивые"	27,2	56,3	36,6	26,3	7,3		12,7		4,5	8,6
"Консервативные"	23,9	55,1	33,7	31,3	5,2		12,9		4,6	9,4
"Управляемые"	6,1	77,5	64,6	14	4,4		3,9		2,5	2,6

Примечание:
"Партии власти": "Единство" и ОВР (1999 г.) "Единая Россия (2003 г.)
"Левые партии": КПРФ (1999, 2003 гг.), "Родина" и АПР (2003 г.)
Либеральные партии: СПС и "Яблоко" (1999, 2003 гг.)

 

 

 

 

 

 

 

Таблица А-4 -  Электоральные районы на выборах в Государственную Думу 2003 год, %

Электоральный                                                район	Доля от всех избирателей	Участие	Голосование
			СПС	Партия пенсионеров ПСС	"Яблоко"	АПР	"Родина"	ЛДПР	"Единая Россия"	КПРФ	Против всех
I. Северо-Запад	11,6	50,8	5,4	3,3	5,9	3,3	10,9	11,4	35,3	9,1	4,6
II. Черноземье	11	56,7	2,3	3,4	2,9	4,8	9,1	11,6	34,4	16	5,2
III. Нечерноземье	10	52,7	4,2	3,3	3,5	5,2	9,3	12,7	34,4	12,4	4,9
IV. Московия	11,1	55,7	6,5	2,4	8,4	2	15,5	7,6	33,9	8,6	6,3
V. Юг	20,6	56	2,9	2,9	3,2	3,7	9,5	12	36,3	15,8	4,1
VI. Северный Кавказ	2,4	81,8	3,6	0,6	1	1,2	1,2	1,3	68,6	12,4	0,9
VII. Юг Западной Сибири	6,9	56,5	3,6	2,7	3,9	7,5	7,5	14	29,6	17,7	4,5
VIII. Урал	5,1	54,1	7,7	5,3	5,7	3,6	6,1	13,4	33	7,8	5,6
IX. Средняя Сибирь	10,8	51,5	3	4,4	4,3	3	8	13,8	38	12,4	4,9
X. Сибирский Север	1,9	60,1	6,7	2,9	3,6	1,6	6,8	13,7	41,7	7,9	5,8
XI. Юг Восточной Сибири	2	51,1	3	3	3,1	5,3	5,5	15,9	35,2	14,4	4
XII. Дальний Восток	3,3	48	3,3	3,2	6,4	2,2	7,4	18,4	31,4	13,1	5,6
XIII. Татаро-Тувинский	3,3	77	1,6	1,6	2,1	1	3,5	5,6	63	8,4	3,7
Россия всего	100	55,6	4	3,1	4,3	3,7	9	11,5	37,4	12,7	4,7

 

 

 

 

 

 

Таблица А-5 - Электоральные плиты на выборах в Государственную Думу 2003 года, %

Электоральная плита	Доля от всех избирателей	Участие	Голосование
			СПС	Партия пенсионеров ПСС	"Яблоко"	АПР	"Родина"	ЛДПР	"Единая Россия"	КПРФ	Против всех
Европейская Северная	16,7	51,8	6,1	4	5,8	3,4	9,4	12,1	34,6	8,7	4,9
Европейская Южная	41,6	55,4	3	3,1	3,2	4,3	9,3	12,1	35,4	15,1	4,6
Московская	11,1	55,7	6,5	2,4	8,4	2	15,5	7,6	33,9	8,6	6,3
Кавказско-Тувинская	5,7	79	2,5	1,1	1,6	1,1	2,5	3,7	65,4	10,1	2,5
Сибирская Южная	26,5	54	3,3	3,3	4	5,6	7,5	14,1	33,3	15,4	4,6
Сибирская Северная	1,9	60,1	6,7	2,9	3,6	1,6	6,8	13,7	41,7	7,9	5,8
Дальневосточная	3,3	48	3,3	3,2	6,4	2,2	7,4	18,4	31,4	13,1	5,6
Россия всего	100	55,6	4	3,1	4,3	3,7	9	11,5	37,4	12,7	4,7

 

Таблица А-6 - Основные результаты голосований в 1993-2003 годах

	1993	1995	1999	2003
Избрано (%):
Москвичей**	36,9	24,4	29	34,8
Женщин**	13,6	10,2	9,3	8,7
Новых депутатов**	75	49,3	54,7	58,3
Депутатов от партий ***	40,6	65,8	50,5	68,2
Действующих депутатов**	-	78,2	69,6	68,9
Эффективное число партий	9,1	11,1	6,8	5,4
Число партий, прошедших в Думу	8	4	6	4
Электоральная база партий, прошедших в Думу (%)	87	50,5	81,3	70,7
Победители в регионах * Процент от числа избирателей, принявших участие в голосовании ** Процент от общего числа избранных депутатов *** Процент от депутатов, избранных по одномандатным округам	ЛДПР – 65	КПРФ – 62	"Единство" – 48	"Единая Россия" – 88
	"Выбор России" – 12	ЛДПР – 13	КПРФ – 31	АПР - 1
	КПРФ – 4	НДР – 9	ОВР - 7
	ПРЕС – 4	"Яблоко" – 2
	АПР – 4	АПР – 1
	ДПР – 1	"Держава" – 1
		"Преобразование Отечества" - 1

Приложение В

 

1 - твердые реформаторские
2 - умеренные
3 - неустойчивые
4 - консервативные

 

5 - управляемые

 Рисунок В-1 -  Типы регионов по электоральному поведению, 2003

 

 

 

I. Северо-Запад	V. Юг	IX. Средняя Сибирь
II. Черноземье	VI. Северный Кавказ	X. Сибирский Север
III. Нечерноземье	VII. Юг Западной Сибири	XI. Юг Восточной Сибири
IV. Московия	VIII. Урал	XII. Дальний Восток
		XIII. Татаро-Тувинский

 

Рисунок В-2 -  Электоральные макрорегионы России, 2003

 

Границы электоральных районов

 

1 - встречающиеся на 4 схемах
2 - встречающиеся на 3 схемах
3 - встречающиеся на 2 схемах
4 - ядра электоральных районов

Макрорегионы

I. Северо-Запад	V. Юг	IX. Средняя Сибирь
II. Черноземье	VI. Северный Кавказ	X. Сибирский Север
III. Нечерноземье	VII. Юг Западной Сибири	XI. Юг Восточной Сибири
IV. Московия	VIII. Урал	XII. Дальний Восток
		XIII. Татаро-Тувинский

 

 

Рисунок В-3 Динамика электоральных районов в России, 1993-2003

Рисунок В-4 - Схема электорального пространства России

 

 

 

 

 Рисунок В-5 - Идеальный электоральный ландшафт, 2003

 

Список использованных источников

 

1 Колосов, В.А. , Петров, Н.В., Смирнягин Л.В. Весна-89. География и анатомия парламентских выборов. -  М.: Прогресс, 1990

2  Колосов, В. А., Мироненко, Н.С. Геополитика и политическая география: Учебник для вузов. – М.: Аспект Пресс, 2002

3  http://bd.fom.ru/report/map/d034929/
4  http://bd.fom.ru/report/map/tb035101/

5  Петров, Н., Титков, А. Выборы-99 в региональном измерении // Регионы России в 1999 году. Ежегодное приложение к "Политическому альманаху России".  - М.: Гендальф, 2001, с 197-224

6  Петров, Н., Титков, А. Электоральный ландшафт // Россия в избирательном цикле 1999-2000 гг. - М.: Гендальф, 2000, с 60-62.

7  Петров, Н.  Голосования 1989-1997 гг.: общие закономерности // Политический альманах России 1997.  - М.: Московский Центр Карнеги. 1998. Т. 1: Выборы и политическое развитие, с 358

8  Петров Н., Титков А. Электоральный ландшафт // Регионализация в развитии России: географические процессы и проблемы. М.: Эдиториал УРСС, 2001, с 239

9 Лузанов, А.Н. “О территориальной дифференциации электоральных предпочтений населения России”. Вестник Московского университета. Сер.: география, №5, 1998

10  Чугров, С. “Электоральное поведение российских регионов ”. МЭиМО, № 6, 1999

11 Статистические данные Центризбиркома Российской Федерации

 

 

 

 

Список просмотренных источников

 

1 Голосов, Г.В. «Поведение избирателей в России: теоретические перспективы и результаты региональных выборов». Полис, № 4, 1997

2  Пищулин, Н.П. «Политическое лидерство и электоральный процесс». Полис, № 6, 1998

3 Аксенов, К.Э. Двухпартийность массового политического сознания и география  избирательного поведения в Петербурге//Региональная политика, 1994, N 4.

4  Бузин, А.Ю. Влияние социально-экономического развития регионов России на итоги выборов в Государственную Думу Федерального Собрания РФ второго созыва // Полис, 1996, №1.

5  Петров, Н.В., Титков, А.С. Электоральный ландшафт России и выборы в Государственную Думу 2003 года: Пространственно-временной анализ электоральной динамики. Известия АН. Серия Географическая, 2004, №3, с.18-31

 

Скачать:  moya.rar