Курсовая работа

Сарматские племена на территории южного Приазовья

 

Оглавление

Введение. 3

Глава 1  История заселения сарматов в Южном Приазовье. 6

1.1 Сущность этимологии понятий сарматских племен: сармат, сарт и «тазик»  6

1.2 Изучение сарматов Южного Приазовье. 12

1.3 Погребальные комплексы сарматских племен и методы их обработки. 17

Глава 2  Новые сарматские погребения в Таганрогской области Южного Приазовья  23

Заключение. 32

Список литературы: 34

Приложения. 2

 

 

Введение

 

Актуальность темы исследования обусловлена тем,  что в  последнее время достигнуты значительные успехи в археологических исследованиях в области сарматологии. Уже известно множество комплексов сарматов на огромном пространстве от венгерских степей до Приуралья. Преобладающее количество исследований сарматов связано с публикацией комплексов, выявлением их историко-культурного контекста, периодизации. Обработка и осмысление археологических комплексов запаздывает. Возникает необходимость анализа археологических материалов для их исторической интерпретации. Новые материалы позволяют пересматривать и актуализировать уже известные данные письменных источников.

Проблема заключается в том, что  ситуация в сарматологии запаздывает по сравнению с изучением центральноазиатских кочевников и скифов. По настоящее время нет еще ни одного монографического исследования  по истории сарматов, в то время как количество и качество известных нам комплексов позволяет проводить исследование расселения сарматов, а также изучать их взаимодействие с античной цивилизацией и варварским оседлым миром.

Также актуальность связана с накоплением критической массы археологического материала и появлением соответствующих публикаций по культурным процессам у сарматов, исследований по отношениям сарматов и оседлого мира, политической истории сарматов, а также биологической антропологии носителей сарматской культуры. Это позволяет на настоящем этапе не только ставить, но и решать некоторые задачи реконструкции общества и этносоциальной истории сарматов.

Объект исследования - кочевое население южного Приазовья сарматской эпохи и его культура.

Предмет исследования – проблемы появления сарматских племен на территории южного Приазовья.

Сарматология в настоящее время - преимущественно археологическая субдисциплина, а все ведущие сарматологи - это археологи. Но именно эта особенность препятствует социальным реконструкциям. Археология имеет своей целью анализ культуры древних обществ. Между тем существует значительная дистанция между культурным и социальным пространством в обществе (особенно по материальным остаткам).

Цель исследования изучение         истории появления сарматских племен на территории южного Приазовья.

Эта цель предполагает постановку и решение следующих задач:

• раскрыть сущность этимологии понятий сарматских племен: сармат, сарт и «тазик»;
• изучить историю сарматов Южного Приазовья;
• дать характеристику погребальным комплексам сарматских племен и методам их обработки;
• проанализировать новые сарматские погребения в Таганрогской области Южного Приазовья.

Хронологические рамки исследования - рубеж III-II вв. до н. э. - IV в. н. э., т. е. основное время функционирования сарматской археологической культуры в Приазовье.

Сарматскую эпоху делят на три части по археологическим культурам

• раннесарматскую-(рубеж III-II-вв.-до-н.-э.  -  рубеж  эр),
• среднесарматскую (рубеж  эр-середина  II-в.  н.-э.);
• позднесарматскую середина II в. н. э. - вторая половина IV в. н. э.).

Методология и методы исследования.

Существуют два подхода при анализе археологических данных:

• индуктивный подход, т.е. анализ всего объема данных и попытка реконструкции структуры сарматского общества (отталкиваясь от разных критериев - богатства, структур погребального обряда и т.п.)№
• дедуктивный, который состоит в том, чтобы, исходя из наличия социальных институтов, предполагаемых для данного общества, попытаться проследить их по материалам имеющихся источников. Дедуктивный подход является ключевым для данного исследования. Особенно его необходимость следует из практики статистической обработки памятников, проводимой археологами.

При работе в исследовании используются такие методы, как совокупность формализовано-статистических методов; картографический метод; выявление уровня сложности; анализ половозрастной структуры общества и институциональный подход. Наряду с традиционными подходами, можно отметить рассмотрение социальной археологии с позиций новой материальности.

Основными источниками по истории сарматов является археологические, и массив данных, которым располагает наука, пополняется за счёт новых раскопок.

Научная новизна курсовой работы заключается в том, что комплексное исследование сарматского общества отдельного региона, в частности Южного Приазовья, проводится впервые. В настоящей работе:

• произведен комплексный анализ истории расселения сарматов на территории Южного Приазовья;
• обобщена вся имеющаяся литература по истории сарматов Южного Приазовья;
• исследована информативность разных источников для этнических и социальных реконструкций сарматов;
• изучен институт миграции у сарматов, и её влияние на процесс социогенеза и культурогенеза в сарматском обществе.

Практическая значимость результатов исследования заключается в том, что такое исследование станет опорой для дальнейших исследований  истории сарматских племен на территории Южного Приазовья, а также других обществ номадов древности. Кроме того, содержащие в курсовой работе материалы помогут в чтении учебных курсов по антропологии.

Глава 1  История заселения сарматов в Южном Приазовье

 

1.1 Сущность этимологии понятий сарматских племен: сармат, сарт и «тазик»

 

Сарматы считаются одним из древнейших племен, проживавших в Центральной Азии. По сведениям Геродота, они в древние времена проживали между рекой Дон и Азовским морем и были соплеменниками скифских племен. У сарматов вместо сформировавшимся издревле языком, ритуалы и обычаи несколько отличались от скифских племен, но они разговаривали на языке скифов.

Основная часть сарматов занималась кочевничеством в густых лесах расположенных в северной стороне. У них был свой древний город, который назывался Гелион-Саратов.

В произведении Хасан Ато Абуший «Туркий кавмлар тарихи» («История тюркских племен») написано, что сарматы (в произведении приведено в форме сормат) являются одними из тюркских племен, и проживали к востоку от реки Дон, ныне в пустыне Астрахон, и естественно выйдя из пустыни Туркистана пошли к северу Кавказа, жили между реками Дон и Волга^[1].

Греческий историк сицилиец Диодор (90–21гг. до нашей эры) в своем произведении «Историческая библиотека» написал, сарматы (сорматы) вместе со скифами из Мидии (ныне Азербайджан и Ирак, земли Ажама) пришли к берегам Дона. Сарматы, притесненные из земель массагетов переехали жить к берегам Дона и Дуная^[2].

В период ослабления скифов сарматы вместе с ними пришли к власти. В результате они с земель Мидии, берегов Дона и Волги, с Азовского моря до Дуная имели влияние и добились установления своей власти. Они добились своего влияния до берегов Балтийского моря, и даже название этого моря именовалось названием «Сармат (сормат).

В некоторых исторических источниках их называют тюркскими скифами. Римляне обратили внимание на отвагу сарматов, их воинственность. Даже, известно то, что они использовали (нанимали) в период военных походов.

Наши современные ученые, в своих произведениях опираясь на исторические источники, сарматов перечисляют как другие племена скифы, сакы, массагеты и потомки хуни. Они до нашей эры в III-II веках проживали и на территории Казахстана и считались одним из высокоразвитых племен.

Например, археологические находки, найденные в Хонтепа, Доринтепа, Кизилкир, подтверждают сделать заключение, что во II веке до нашей эры потомки саки-сарматов присоединились к оседлым племенам Средней Азии^[3].

Они распространялись с восточно-западной стороны до полуострова нынешнего Красноводска и с востока Кизилкума и Центрального Согда до Бухары и Северной Бактрии. И на этом месте следует сказать, на основании вышесказанного «сарматы» и «сарты» с этногенетической точки зрения имеют связь друг с другом или следует продолжить спор. Даже их названия со словарной точки зрения имеют общее (эти названия в источниках используются в форме как сормот и сорт).

Словарный смысл «сармат»^[4] по-персидски— «cap омад» – голова пришла, то есть пришел возглавляющий; словарный смысл «сарт» в индийских и персидских языках— из слов «сартаван» или «сорбон (сарбон)», точнее «cap»— голова или «сор»— верблюд; сорбон, сарбон— караванщик верблюдов, верблюд в смысле тянет (в общем, верблюд стоит во главе каравана ив смысле ведущего, руководящего применяется)^[5].

Также, в источниках, как указано, население, которое называется, этими именами на востоке наряду с кочевниками проживали в пустынях и степях. Значит, и образ, жизни который, они вели, был одинаковым. Они сточки зрения языка были говорящими на двух языках тюркский узбек и потомки персидско-таджикских племен.

Особенно следует обратить внимание на мысль Ш. Каримова, Р. Шамсутдинова «В близком прошлом народ, проживавший в степях и пустынях по отношению к его быту назывался «сахрат». Эта мысль подходит и к образу жизни сарматов. Потому что, сарматы в основном были кочевыми племенами, проживали в степях и пустынях, впоследствии часть из них стала вести оседлый образ жизни^[6].

Например, этнограф И. Жабборов характеризует сарматов как этнический слой племен, с середины II века приехавших жить к оседлым племенам и соединившимися сними^[7].

А. Аскаров в своей книге «Узбек халкининг этногенези ва этник тарихи» («Этногенез и этническая история узбекского народа») пишет, что «в последние средние века основное население Хорезма составляли сарты. Как эти племена происхождение тюрков, и давно перешедшие к оседлому образу жизни постоянные турки Мавереннахра назывались «сарт» и присоединялись к оседлым тюркским племенам и в период правления Тимуридов в настоящее время на территории Узбекистана составляли основу населения».

Эти мысли и высказывания показывают, что можно предположить, что название этнических слоёв (корни) были одними. В исторических источниках имеется достаточно сведений и информаций насчет племен, которых называли сарматами. Но, точные сведения о племенах, которых называли сарматами нет. Например, академик А. Аскаров также не имеет однозначного мнения по этому поводу. Например, если в одном месте он пишет «сарты» это племена, говорящие на тюркском языке и ведущие оседлый образ жизни», то в другом месте «они (сарты) по своему происхождению тюркизированные согдийцы, и являются обществом ремесленников и населения, которых занимаются торговлей относящееся к узбекам и таджикам».

Также он высказал мнение, что «сарт» не является этническим названием». Термин Сарт,  когда и каким образом появился, к каким племенам относится. Этот вопрос заинтересовал естественно многих. Об этом в источниках имеется много разного мнения. Следует подчеркнуть, что в источниках прошлого имеются также некоторые сведения насчет термина «сарт».

Но в них также этнические свойства термина «сарт» по-разному трактуются. Например, живший во II веке до нашей эры греческий историк Полиэн в своем произведении «Военные хитрости» остановился насчет Средней Азии и привел захватнические походы Шаха Ирана Кира и подчеркнул отвагу сартов^[8].

Следует обратить внимание Полиэн назвал сарматов сартами и мидийцами. (Может быть в, те времена на территории Мидии сарматы назывались сартами, и они относились к уважаемым племенам и стояли у власти.

Татарский ученый, проживавший в конце ХIХ века начале XX века Х. А. Абуший может также подтвердить эти мысли. Потому, что в рассказе Полиэна Кир вместе с сартами дрался за город Мидан Мидии. Когда три раза нападали на Мидан сарты с большой отвагой охраняли город.

Кир организовал четвертую атаку на Мидан, и хотя он немного сломил отвагу сартов, полностью овладеть городом он не смог. Потом Кир с хитростью составляет с ними мирное соглашение и добивается победы над сартами. Значит, можно сделать вывод, что в этом источнике «сарт» имеет этническое свойство.

Языковед и этнограф XI века Махмуд Кошгарий в своем произведении «Девону луготит турк» («Тюркский словарь») не считает сарт племенем или народом, а относит их к людям, занимающимся торговлей, т. е. использует слово «савдогар» (торговец) в значении. На основании этого, некоторые наши ученые в последнее время придерживаются мнения, что «сарт» это не этническое название.

А. Алишер Навои как языковед использовал «сарт» как этническое название. Он в своем произведении «Мухокамат-ул лугатайн» (Обсуждение двух языков) приводит, как богат словарный запас узбекского и таджикского языков и в сравнении словосочетание «сарт» применяет в отношении таджиков. Даже Алишер Навоий делает намек на то, что у сортов (сартов) был свой султанат. Например, «То мулк араб ва сорт салотиндин турк хоналарига интикол топди... Турк тили била шуаро пайдо булдилар» (Пока имущество от арабов дошло до сортов... Произошло тюрский язык и...)^[9].

 На основании этого В. В. Бартольд считает также, что слово «сарт», даёт значение «таджик». Мнение А. Аскарова насчет термина «сарт» и «таджик» интересны и требуют внимания. Ученый, в книге приведенной выше в нескольких страницах на основании письменных источников высказал свои мысли и мнения по этому поводу. Особенно, на странице 296–300 характеризуются его мнения.

Характеризуя и анализируя этническое состояние Средней Азии, дошедшее до XX века, он разделил население на три сословия. Первое, оседлое население Туркестана под названием «сарт»; второе проживающее издревле настоящее оседлое население тюрки; третье, узбеки пустыни Дашти Кипчок. Двое из них, т.е. сарты и оседлые турки—   ситались оседлым населением, проживающим в городах и кишлаках.

Также ученый анализирует термин «сарт» как тюркоязычный этническое сословие и анализирует происхождение корней этого сословия. Например, по мнению ученого, корни «сарт»-ов идут от начала средних веков, т.е. арабского нашествия в Среднюю Азию «вместе с арабами завоевателями пришли еще два сословия арабов.

Первая из них -предки пророка— сайды (они в основном среди населения занимались распространение ислама), второе сословие— тазик, арабские торговцы. В те времена идо этого оседлые согдийцы были знаменитыми торговцами по всему миру». Высказывая эту мысль он термин «савдогар» из произведения «Девону луготит турк» Махмуда Кошгари связывает со словом «сарт», которое применяет по отношению первых арабов и согдийских торговцев, и, начиная с Х-ХI веков, применяет, ко всему населению занимающемуся торговлей.

Ученый высказывает мысль, что «в те времена, то есть средние века всех занимающихся торговлей сословие, не смотря на этническое происхождение, называли словом «тазик». Точно также, термин «сарт» в письменных источниках ХШ века приводится как «сартак, сартаул, сартакбой»: Например, как пишет Рашидйддин (ХШ век), относящиеся к монголам предводитель карлуков Арслонхон (мусульманин) Чингизхан называл «сартактой»... визирь одного из мусульманских государств Абу Бакри Хубилайхон (ХШ век) называл «человек сартаваила».

Также, как пишет ученый, язык мусульман пришедших из Монголии Средней Азии, несмотря на этническое происхождение, назывались «сартак», «сартактай», «сартаул». Основу этих слов составляет термин «сарт», в мусульманских письменных источниках под этим термином понимались тазики (таджики) говорящие на персидском языке. Хотя А. Навои этот термин применял по отношению к персам-таджикам, Бaбур разделял язык сартов от языка таджиков, также, по мнению профессора университета Индианы Ю. Брюгеля, т.е. со стороны Абулгози  Баходирхона в произведении «Шажараи турк» («Происхождение тюрков») в конце XVII века перечисляет Хорезмских сартов как отдельную этническую группу наряду с этническими группами узбеков и туркменов.

Таким образом, следует сказать, что наши потомки, которые считались различными племенами и назывались по разному, и не следует считать все племена принадлежащим одному народу, и не должны забывать общность характера происхождения.

В крайнем случае, этническая связь терминов сармат и сарт, а также тозик-тожик и сорт в настоящее время до конца не определено и находится вне внимания ученых. Обсуждение темы происхождения термина одного из наших древних потомков сарматов-сартов и их султаната Кавказа и Восточной Евразии, особенно, народов Средней Азии, в том числе (сак, массагет, хорезмийцев и других этносов) относится и к узбекам и таджикам.

1.2 Изучение сарматов Южного Приазовье

 

Для Приазовья в первые века нашей эры мы наблюдаем сосуществование и взаимодействие трех миров – меотов, сарматов, античного мира в лице Боспора (хотя Боспор включал в себя как важную составную часть оседлое варварское население).

Кочевники противостояли представителям оседлого мира, и модели взаимодействия сарматов с оседлыми соседями были схожи: военные контакты, политические союзы, стремление к установлению отношений экзоэксплуатации. Только Боспор был в большей степени независим от номадов – благодаря ряду факторов, среди которых надо в первую очередь упомянуть Римскую империю.

Также поселения меотов оказались более «прозрачными» для воздействия сарматов, которые проникают на их территорию намного активнее, чем в античные города.

Ухудшающаяся политическая ситуация для Боспора в первые века нашей эры приводит к необходимости более интенсивного диалога с сарматским миром, который проявляется в переселении сарматов на территорию Боспора, и активном включении их во внутреннюю жизнь царства^[10].

Политический и военный потенциал сарматов был весьма велик, особенно если учесть возможность мобилизации всего степного мира. Их не могли игнорировать не только Боспор, но и Рим. Сарматы были одним из важных центров силы в степной зоне Восточной Европы.

Археологически меотские поселения выглядят намного представительнее, чем сарматские курганные некрополи, но, судя по всему, зависели от сарматов. В этом известный парадокс археологических источников – номады, не оставившие практически ничего, кроме курганов, были самой грозной силой в степи. И хотя оседлое население было довольно многочисленным, однако военный потенциал и мобилизационные возможности у сарматов были выше.

Тем более что концентрация элитных комплексов на  Дону в первые века нашей эры позволяет прийти к выводу, что именно в этом регионе находился политический центр Сарматии и самые активные и сильные кланы (что подтверждается, например, анализом тамгового материала).

О подчинении оседлого населения номадам нам говорит Страбон: «Кочевники, правда, скорее воины, чем разбойники, все же ведут войны из-за дани. Действительно, они передают свою землю во владение тем, кто хочет ее обрабатывать, и довольствуются, если получат взамен установленную плату, и то умеренную, не для обогащения, а только для того, чтобы удовлетворить необходимые ежедневные потребности жизни.

Однако с теми, кто не уплачивает деньги, кочевники воюют» (Strabo Geogr. Книга VII. IV. 6).

Боспор был в большей степени независим от номадов – благодаря ряду обстоятельств, среди которых надо в первую очередь упомянуть Римскую империю. Но Танаис – пограничный форпост Боспора – в прилагаемых обстоятельствах вынужден учитывать степной фактор. Тем более что две из трех катастроф сарматского времени связаны со степной угрозой.

Итак, в политическом пространстве Южного Приазовья сарматы играли роль центра, в то время как меотские поселения были периферией, в то же время как Танаис был вынужден учитывать военную мощь номадов.

Такая ситуация сложилась далеко не сразу. В III-I вв. в Южном Приазовье  не находят обломков античной керамической тары^[11]. Вывод, который из этого следует – Танаис не торговал со своим окружением, даже после появления ранних сарматов в регионе, т.е. во II-I вв. до н. э. Об этом свидетельствует отсутствие амфорной тары (за редким исключением). Сведения Страбона, а также относительная бедность ранних сарматов (если сравнивать их с элитными комплексами  Дона первых веков) говорят о весьма слабом взаимодействии оседлого мира и сарматов в это время.

К рубежу эр ситуация меняется. Номады и оседлый мир начинают активнее взаимодействовать. С одной стороны, сарматы, опираясь на военную силу и возросшую мощь, включались в политические и экономические контакты, с другой, появление меотских городищ в низовьях Дона и расцвет Боспора создали для этого благоприятные экономические условия.

В среднесарматское время происходит изменение политики и активизация торговли. Интенсифицируются контакты с меотами Кубани – в сарматских комплексах с рубежа эр фиксируется значительное количество серолощеной кубанской керамики^[12].

Важную роль играли новые городища в приазовьях  Дона. На рубеже эр (или конце I в. до н. э.) в дельте Дона, на левом берегу возникают Крепостное и Подазовское городища. Позже появляются и другие, но уже на правом берег, в том числе крупнейшие Темерницкое и Кобяково городища.

Боспор, начиная с I в. до н. э., эффективно усвоил принципы митридатизма – использование варваров-переселенцев для усиления своей экономической и военной мощи ^[13]. Привлечение сарматов и прочих варваров предполагало их вовлечение в орбиту влияния Боспора. Но сарматы в этих отношениях были вполне самостоятельной силой, и силой неоднородной.

 В среднесарматское время на первый план выходят аланы. В позднесарматский период их сменяет новая волна кочевников, пришедших из Приуралья, но характер отношений между номадами и оседлым миром остается прежним.

В позднесарматскую эпоху проявилась новая тенденция.  Во II-III  вв.

номады стали оседать, переселяясь в Танаис.

Феномен переселения сарматов требует объяснения – до этого мы видим их присутствие на поселениях, но ни в Танаисе, ни на городищах не было значительных групп сарматов. Долгое сосуществование не ведет к включению номадов в жизнь оседлого населения (как мы это видим на примере сосуществования сарматов и оседлых центров в Приазовье во II в. до н. э. –середине II в. н. э.).

Проникновение фиксируется, но носит эпизодический характер. Проблема здесь состоит в том, что сарматы, как номады, предпочитали кочевой образ жизни, и для седентаризации им требовались веские основания.

Первой такой причиной могло стать военное поражение, и в состав  южных приазовских  поселений могли включаться остатки среднесарматского населения. Об этом говорят данные анализа костных останков населения Танаиса II-III вв. и меотских поселений^[14].

Однако эта причина не может считаться достаточной. Мы видим в погребальном обряде, инвентаре, традиции деформации черепов черты позднесарматской культуры. Не все они могут быть объяснены влиянием моды. Часть позднесарматского населения все же проживала и в Танаисе, и на меотских поселениях.

Есть важное отличие позднесарматской эпохи от среднесарматской –  во II-III вв. засвидетельствована аридизация в волгодонских степях, и вследствие этого – ухудшение условий кочевания. Для позднесарматского времени мы видим уменьшение количества погребений^[15].  В позднесарматское время, когда происходит оседание части сарматов, они появляются в Танаисе и на меотских городищах. Однако образ жизни основной массы номадов не изменился.

Таким образом, для кочевников-скотоводов Евразии характерна небольшая по численности община, насчитывающая менее 100 индивидов, то сарматы  южного Приазовья могут быть отнесены к самой простой форме.  О небольшой численности общины может говорить преобладание у сарматов небольших курганных могильников, формируемых, видимо, отдельными семьями и небольшими общинами. Археологические материалы подтверждают, что для них было характерно наличие металлургии, ткачества, гончарства.

1.3 Погребальные комплексы сарматских племен и методы их обработки

 

Самый крупный некрополь сарматов Южного Приазовья – это могильник Новый в междуречье Сала и Маныча. В 1981-1982 гг. могильник был охвачен раскопками, в которых были исследованы 137 курганов. В 126 из них было 211 погребений сарматской культурно-исторической общности, в свою очередь из них около 193 погребений относятся примерно к одному времени – I в. н. э.

Могильник Новый занимает особое место среди множества сарматских некрополей. При обилии исследованных курганов сарматского времени, раскопанных за последние десятилетия, Новый выгодно отличается по ряду параметров. Это большой могильник, в котором исследовано более 200 комплексов, что делает его крупнейшим на  Дону.

Антропологически могильник изучен, и,  что очень важно,  антрополог присутствовал при раскопках памятника.  В дальнейшем данные по могильнику активно использовались специалистами при рассмотрении проблем археологии и истории сарматского времени. Материалы раскопок опубликованы и проанализированы. Большое внимание уделено погребальному обряду и инвентарю могильника.

Могильник Новый является довольно специфическим памятником с большим разнообразием погребальных сооружений и смешанными традициями.

В ходе исследования могильника были выделены 184  комплекса,  в которых найдены 228 погребенных. Из них мужчин – 90 (39,4%), женщин – 68 (29,8%), взрослых, неопределенных по полу – 13 (5,7%), детских – 57 (25%).

Расчет шел не по погребенным, а по погребальным комплексам. Для анализа половозрастных особенностей обряда индивидуальных погребений сарматов были выделены категории взрослого населения (по мужчинам и женщинам отдельно): 16-20 лет; 21-35 лет; 36-50 лет; старше 50 лет. Детские комплексы разбиты на две группы - от 1 до 5 лет и от 6 до 15 лет.

Следует учесть, конечно, условность определенных здесь возрастных границ – они установлены, исходя из определенной традиции антропологических исследований. Особо следует отметить первую возрастную группу – 16-20 лет. Ее значимость в том, что именно в этом возрасте мы можем предполагать переход во взрослую жизнь и соответствующее изменение статуса (то, что известно как инициации по этнографическим данным).

Как погребальный обряд, так и погребальный инвентарь рассчитывался по каждой из этих групп и определялся процент от численности всех погребений. Следует учесть такой серьезный фактор, как ограбленность значительного количества комплексов могильника. Из 197 могил ограблено 74, то есть 38%.

Однако информация в выборке приводится по всем комплексам, в том числе и ограбленным, поскольку и ограбленные погребения содержат важные сведения (тип погребения, остатки инвентаря и т.п.). Но следует учитывать неполноту исходной базы данных и ограниченность выводов исследования. Одним из важных шагов в социальных реконструкциях по археологическим данным является определение половозрастных особенностей погребального обряда и инвентаря. Это тем более важно, что опыт этнографических исследований показывает большую роль половозрастных принципов организации общества у сарматов.

Выделение признаков, характеризующих «мужскую», «женскую» и «детскую» субкультуры, а также субкультуры отдельных социальных групп, позволяют проверить соответствие социальных институтов этнографических номадов сарматам, известных по археологическим данным. Между погребальным обрядом и половозрастными характеристиками общества сарматов, конечно, есть существенная разница, обусловленная значительными трансформациями между «живой» культурой сарматов и тем археологическим материалом, который попадает в руки археологов.

Однако анализ погребального обряда и инвентаря дает материал для размышления и анализа. Следует обратить внимание на демографические диспропорции в выборке - мужчин больше, чем женщин, а детей только 25% от всего количества погребенных. В этом отношении могильник довольно типичен для среднесарматской эпохи^[16].

В могильнике есть как основные, так и впускные погребения (как в курганы эпохи бронзы, так и современные им курганы сарматского времени). Таблицы 1-2 Приложения показывают, что основными погребениями являлись мужские погребения и женские с ребенком. Их количество вполне сопоставимо с количеством впускных в этих категориях.

У мужчин в возрастной категории 36-50 лет основные погребения абсолютно преобладают – впускных погребений в три раза меньше основных. Практически не встречается основных погребений  у женщин в возрасте. Интересно, что весьма значимый процент основных погребений – больше половины – характерен для индивидуальных погребений молодых женщин. В могильнике встречаются прямоугольные/овальные ямы (57) и подбои(75). Ямы с заплечиками встречаются реже (23), и подквадратные/широкие прямоугольные – еще реже.

Исследование показало слабую зависимость между типом погребения и полом. В настоящее время трудно сказать, чем определяется тип погребения – этнокультурными особенностями, социальным статусом, обстоятельствами смерти погребенного, или же неизвестными нам факторами x, y, z.

Главная зависимость, которую можно проследить – это высокий статус погребений – ям с заплечиками, которые являются центральными в кургане с несколькими комплексами. Любопытен факт, что из 15 погребений с заплечиками в семи попадаются сосуды из бронзы, в основном котлы, а  исследования показывают социальную значимость этого маркера для номадов.

Ямы с заплечиками чаще встречаются в мужских комплексах, а также в погребениях женщин с ребенком и женщин от 21 до 35 лет. В могильнике абсолютно преобладает ориентировка костяков в южный сектор, как среди мужских, так и женских погребений. Однако встречаются и иные ориентировки. Данные таблицы показывают, что наибольший процент нестандартной ориентации (западная, восточная, северная) мы видим в детских погребениях и комплексах со старыми людьми.

Особую роль в погребальном инвентаре играет вооружение. Анализ вооружения позволяет исследовать не только военную историю. Статусность и значение оружия позволяют реконструировать некоторые институты прошлого. Мужские погребения отличаются в первую очередь оружием и сопутствующим инвентарем: мечи, стрелы, в меньшей степени элементы конской сбруи. Таким образом, оружие – важный маркер именно мужских погребений.

Что в большей степени является символом вооруженности и военного статуса – меч или стрелы (сочетавшиеся, возможно, с луком)? Для молодежи характерна высокая степень вооруженности и одинаковый процент и меча, и

стрел (77%). Для мужчин возрастной категории от 20 до 35 лет – это в большей степени меч (75 % погребений содержат мечи), а для старшего возраста более характерны стрелы. Возможно, что именно люди в возрасте 16-35 лет играли ключевую роль в войне, и у них вооруженность была практически поголовной.

В комплект вооружения входили и меч, и лук со стрелами, однако с возрастом остается только лук и стрелы. У пожилых людей степень вооруженности снижается, чаще попадаются находки всего лишь нескольких наконечников стрел – от 1 до 4, возможно, лишь символизирующих воинский статус погребенного. Любопытным маркером возрастных мужских комплексов является оселок. Следует отметить особую вооруженность молодых мужчин, особенно в парных подбоях, где встречаются погребенные примерно одного возраста с самыми большими наборами стрел, конской сбруей, наконечниками копий и т.д. (к. 59, погр. 3; к. 70, п. 5; к. 79, п. 5).

Любопытный факт у сарматов  ски – вооружение в могилах девушек и молодых женщин Многие выводы не являются неожиданными и подтверждают наши знания о сарматском обществе. Самые выдающиеся погребения (содержащие маркеры статусности, богатства) – это погребения мужчин и молодых женщин. Это наблюдение перекликается с выводами Н.Е. Берлизова, сделанными на основании использования очень широкой выборки комплексов савромато - сарматских культур: «наиболее сложный обряд и престижный инвентарь характерен для погребений возмужалых мужчин и молодых женщин»^[17].

Мужские и женские погребения утрачивают статусные маркеры с возрастом, так же как и ослабевают гендерные отличия. Увеличивается вариативность такого показателя, как ориентировка костяка. Отмечая простоту обряда и скромность инвентаря в погребениях пожилых людей и младенцев,

Н.Е. Берлизов делает вывод о том, что дети и старики были ограничены в правах. Если ограниченность в правах детей никакого сомнения не вызывает, то ограниченность в правах стариков, предполагаемая исследователем, является очень любопытной гипотезой. Здесь мы вплотную подходим к постановке вопроса о наличии у сарматов такого института как возрастные классы, известных по этнографическим данным.

Разность возрастных статусов отражалась в погребальном инвентаре и погребальном обряде. Анализ сарматских комплексов подводит к выводу о культурных различиях между разными половозрастными группами. Следует отметить, что в курганном могильнике Новый встречаются курганы, в которых встречаются только мужские (10 курганов – курганы 53, 59, 64, 67, 70, 80, 82, 100, 116, 119) или только женские погребения (5 курганов – курганы 14, 83, 86, 114, 134).  Заметим, что «мужские» курганы встречаются в два раза чаще ^[18]. Такое разделение может быть следствием институциональных границ в сарматском обществе.

Некоторые данные позволяют предположить существование возрастных групп у сарматов Южного Приазовья. Статистический подсчет данных по погребальному обряду – это только первый шаг в исследовании сарматских обществ. Полученные данные нуждаются в интерпретации и осмыслении, а также проверке с помощью разных гипотез.

Таким образом, исследование такого крупного могильника, как Новый, заставило исследователей пересмотреть стереотипы. До этого разные погребальные конструкции – ямы разных форм, подбои, ямы с заплечиками, катакомбы – воспринимались как отражение этнической специфики. Но в могильнике Новой, хоть и неоднородном в культурном плане, мы видим отсутствие четких корреляций между этничностью, половозрастной принадлежностью и погребальным сооружением.

Следовательно, назрела необходимость статистического анализа и других сарматских могильников Южного Приазовья, но, как показал опыт изучения могильника у хутора Новый, погребальные комплексы отражают социальную структуру косвенно, и необходимо и далее разрабатывать методику исследования.

 

 

Глава 2  Новые сарматские погребения в Таганрогской области Южного Приазовья

 

В 2014 г. проводились раскопки курганов в Таганрогской области: Могильник (курганный) "Михайловка", находится 1000 метров на север от села Михайловка и в 100 метрах на юг от дороги Таганрог - Ростов. В каждом кургане были обнаружены погребения сарматского времени, помимо этого в процессе раскопок на поселении «Старая станица » было обнаружено грунтовое погребение того же периода.

Погребение частично разрушено. Судя по сохранившимся костям , погребенная женщина возраста 17—30 лет была положена, вытянуто на спине.

Инвентарь:

Рядом с черепом найден гончарный кувшин. Тесто с примесью мелкодробленой ракушки. Сосуд сильно фрагментирован, установлена профилировка лишь его отдельных элементов (рис. 1).

 

 

 

Рис.1 Карта-схема с обозначением места расположения памятника

 

 

У левой руки лежали бронзовые бляшки (5 экз.), изготовленные из тонких пластин, по центру которых проштампована полусферическая выпуклость (рис. 1).

У колена левой ноги стояла гончарная чернолощеная орнаментированная кружка. Тесто с обильной примесью мелкого песка. В плоскости дна проделано два сквозных отверстия небольшого диаметра (рис. 1). Реконструируемые размеры: ДВ — 9 см, ДТ — 14,3 см, ДД — 9,5 см, Н —12,5 см, V — 1 л2.

Рядом с гончарной кружкой лежал фрагмент красноглиняной гончарной миски с врезным волнистым орнаментом и следами ремонта в виде парных округлых сквозных отверстий. Тесто с примесью очень мелкой слюды (рис. 1).

Реконструируемые размеры: ДВ — 23,8 см, ДТ — 25,5 см, Н > 9,6 см. Внутри фрагмента миски лежали обломки костей лошади. У левой большеберцовой кости найден железный колчанный крюк (рис. 1).

Между пяточных костей лежал фрагмент черешка железного ножа с накладной костяной рукоятью, крепившейся железным штифтом с расплющенной головкой (рис. 1). Вплотную к стопам погребенной стояла сероглиняная гончарная миска с ребрами овцы или козы внутри. Тесто слоистое, с примесью мелкодробленой ракушки (рис. 1, 3).

Реконструируемые размеры: ДВ — 31,4 см, ДТ — 36 см, ДД — 14 см, Н — 11,4 см. Между сероглиняной гончарной миской и фрагментом железного ножа найден железный втульчатый четырехгранный наконечник стрелы (рис. 1).

Погребение 8. Могильная яма подбойной конструкции. Входной колодец подпрямо­ угольной формы, длинной осью ориентирован по линии ССЗ—ЮЮВ. Погребенная женщина возраста 35—40 лет была положена на дне вдоль задней стенки подбоя, вытянуто на спине, головой на ССЗ. Под грудной клеткой прослежена угольная посыпка, под черепом — посыпка мелом, перекрытая слоем мелких древесных угольков (рис. 1).

В углу подбоя стоял лепной сосуд. Тесто слоистое, с примесью песка, редких мелких частиц слюды и белых известковых частиц. ДВ — 10 см, ДТ — 11,2 см, ДД — 13,8 см, Н — 12,6 см, V — 1,1 л. У черепа найдена пара бронзовых серег, с одним концом, оформленным в виде полусферической шишечки, и тонкими неровными поперечными бороздками далее по стержню.

Около правого локтя погребенной найден фрагмент бронзового зеркала с уплощенным валиком по краю. Зеркало фрагментированное — со следами ударов острым орудием, то есть преднамеренно испорчено (рис. 1).

У левого запястья и под нижней челюстью найдены бусы: бочонковидные сердоликовые (5 ед.); округлая бесцветного прозрачного стекла; короткоцилиндрические синего прозрачного стекла (4 ед.) (рис. 1).

В могильнике «Михайловка» найдено одно сарматское погребение. Погребение 7. Могильная яма не прослежена. Погребенный ребенок возрастом до 6 месяцев был положен, вытянуто на спине головой на Ю. (рис2).

 Инвентарь: В ногах погребенного лежал лепной сосуд с четырьмя короткими ручками-упорами. Тесто рыхлое, с редкой примесью мелкой слюды и белых известковых частиц (рис. 2). ДВ — 10,7 см, ДТ — 11,5 см, ДД — 3,6 см, Н — 13,2 см.

Рядом с лепным сосудом лежала миниатюрная сероглиняная гончарная миска, заполненная мелом. Тесто с редкой примесью очень мелкой слюды (рис. 2) ДВ — 7,8 см, ДТ — 7 см, ДД — 3,7 см, Н — 2,7 см, V — 0,04 л.

 

 

Рис. 2  Могильник «Михайловка» погребение 7, план

Погребение 8. Могильная яма не прослежена. Погребенный подросток возрастом 13—16 лет был положен, вытянуто на спине, головой на З. Поверх костяка отмечена посыпка мелким древесным углем (рис. 2).

Инвентарь:

За черепом стояла сероглиняная лощеная гончарная миска, под которой были найдены ребра овцы или козы. Тесто с примесью слюды. ДВ — 19,5 см, ДТ — 21,9 см, ДД — 9 см, Н — 7,3 см, V — 1,5 л.

Между миской и черепом стоял гончарный сероглиняный лощеный кувшин с отбитыми в древности ручками. Тесто с примесью мелкой слюды (рис. 3, 2).ДВ — 9,6 см, ДТ — 13,3 см, ДД (поддона) — 6,5 см, Н — 14,5 см, V — 0,7 л.

У правой стопы погребенного лежала миниатюрная сероглиняная лощеная гончарная чаша. Тесто с редкой примесью мелкой слюды (рис. 3). ДВ — 12 см, ДТ — 8 см, Н — 4,7 см, V — 0,15 л.

У правой стопы погребенного рядом с чашей лежала сероглиняная лощеная гончарная миска на ножке с широкими плоскими горизонтальными ручками. Тесто с редкой примесью мелких белых известковых частиц  ДВ — 16,6 см, ДТ — 18,8 см, Н — 11 см, V — 1,1 л.

У левой стопы погребенного лежал сероглиняный лощеный толстостенный канфаровидный сосуд. Тесто с редкой примесью мелкой слюды. Внутренняя поверхность со слоем черного нагара. ДВ — 7,3 см, ДТ — 11,1 см, ДД — 5,3 см, Н — 13 см, V — 0,35 л. Среди костей овцы или козы у черепа погребенного найдена закопченная каменная галька (рис. 3, 33).

В заполнении погребения в районе черепа найдены мелкие обломки железного ножа. Под черепом, в районе шейного отдела позвоночника, на правой стороне грудной клетки и в районе таза погребенного найдены бусы следующих типов: крупная округлая гагатовая; цилиндрическая гагатовая плохой сохранности; прямоугольные уплощенные гагатовые пронизи-разделители (24 ед.); короткоцилиндрический гагатовый бисер (546 ед.); крупные уплощенные сердоликовые пронизи неправильной формы (2 ед.); крупные сердоликовые пронизи подцилиндрической формы (3 ед.); округлые поперечно уплощенные сердоликовые бусы (3 ед.); цилиндрические сердоликовые пронизи (11 ед.); округлые, поперечно уплощенные бугристые фаянсовые бусы белого цвета (2 ед.); округлые поперечно уплощенные бусы с внутренней позолотой (44 ед.); крупная шестигранная пронизь свет-зеленого прозрачного стекла; округлая бусина желтого глухого стекла с глазчатым орнаментом; округлые, поперечно уплощенные бусы синего полупрозрачного стекла с комбинированным волнисто-линейным орнаментом (2 ед.); цилиндрическая пронизь синего полупрозрачного стекла с комбинированным волнисто-линейным орнаментом; крупная бочонковидная бусина синего глухого стекла с комбинированным пятнисто-поперечно-линейным орнаментом с фестоном; крупная усеченно-биконическая бусина с продольным волнистым орнаментом (рис. 3).

Среди бус в нижней части правой стороны грудной клетки найдена литая бронзовая подвеска катушковидной формы (рис. 3).

Рядом с бронзовой подвеской лежал сильно разрушенный плоский удлиненный предмет серовато-белого металла (оловянная подвеска?), полностью рассыпавшийся при извлечении из погребения.

 

 

 

Рис. 3  Могильник «Михайловка »погребение 8, план

На поселении «Старая станица» было найдено одно погребение сарматского времени.

Погребение 1. Могильная яма подовальной формы, ориентированная по линии СВ— ЮЗ. Погребенная женщина 35—40 лет положена, вытянуто на спине, головой на ЮЗ

Инвентарь:

Под ЮВ стенкой на уровне ног костяка стоял плохо сохранившийся лепной кувшин биконической формы. Тесто с обильной примесью кварцитовой дресвы и пирита. (рис. 3). ДВ — 9,5 см, ДТ — 12 см, ДД — 7,8 см, Н — 12,4 см, V — 0,7 л.

К Ю от кувшина располагались кости передней конечности овцы. Рядом с костями был найден обломок железного ножа (рис. 3). В Ю углу под стенкой стоял невысокий, приземистый лепной кувшин шаровидной формы хорошего качества. Тесто с примесью песка и пирита (рис. 3). ДВ — 10 см, ДТ — 13 см, ДД — 7,5 см, Н — 13,7 см, V — 1,1 л.

Кости еще одной конечности овцы зафиксированы около правого плеча погребенной. Около левой стопы костяка лежало лепное биконическое пряслице (рис.3). Под левой кистью были обнаружены бусы: пирамидальные подвески синего прозрачного стекла (2 ед.); биконические мелкие синего прозрачного стекла (3 ед.); подпрямо-угольные янтарные пронизи (2 ед.) (рис. 3, 39—41).

Рассматривая найденные погребения комплексно, можно прийти к выводу о том, что они являются типичными сарматскими погребениями III—I вв. до н.э. на территории Южного Приазовья.  Об этом говорит в первую очередь погребальный обряд: подбойная могила , катакомба II типа для подкурганных захоронений и подовальная яма (ГС-II, п. 1) для грунтовых, также широтная ориентировка погребенных в западном секторе (все, кроме ГС-VII, п. 7), наличие напутственной пищи и ее расположение в погребении .

В пользу этого свидетельствует и большинство погребального инвентаря — типичные наборы посуды, состоящие из гончарных мисок и чернолощеной кружки, сероглиняных кувшинов с псевдовитыми ручками с пролощенным орнаментом , серолощеных мисок и ритуальных сосудов.

Характерной считается и находка двуручного канфаровидного сосуда ритуального назначения. Появившиеся в результате смешения традиций[19], получили широкое распространение в Таганрогских станицах.  Отдельно рассматривается вопрос об орнаментации сосудов — наиболее характерный, связанный с влиянием сарматских племен, — пролощенные вертикальные, иногда наклонные полосы, сгруппированные по 2—4 .

Часто в приазовских сарматских погребениях III—I вв. до н.э. встречаются кругло-проволочные привески-серьги с насечками и коническими утолщениями на концах,  железные втульчатые четырехгранные и трехлопастные наконечники стрел, железные колчанные крюки, плоские бронзовые зеркала с валиком по краю, в том числе со следами преднамеренной порчи, хотя, как указывают многие исследователи, данный признак является типично сарматским и широко распространен у сарматских племен.

Из всего этого однообразия выбивается ориентированное на Ю детское погребение с лепным круглодонным сосудом яйцевидной формы и маленькой сероглиняной мисочкой (ГС-VII, п. 7).  Сразу обращает на себя внимание южная ориентировка костяка, что  характерно для раннесарматской культуры[20]. Исходя из этого можно осторожно предположить, что это погребение было оставлено племенами, перекочевавшими в Приазовье в первой волне, пользующимися еще своими формами керамики или их ближайшими аналогами.

Также хотелось бы обратить внимание на единственное грунтовое погребение (ГС-II, п. 1), по погребальному обряду типично сарматское. Однако вызывает удивление находка в нем двух лепных сосудов, которые также выбиваются из общепринятого мнения о наборе посуды в грунтовых могильниках сарматского времени.  Населением поселка, в культурном слое которого найдено погребение, оставлен быть не мог, так как, во-первых, среди поселенческого керамического материала подобной посуды обнаружено не было, а во-вторых, судя по всему, в поселке существовало свое керамическое производство, предполагавшее использование гончарного круга1. Следовательно, оставлено оно пришлыми племенами, не имеющими своего гончарного круга, но уже имеющими контакты с местным оседлым населением, совершающим обряд погребения в грунтовых могилах.

Таким образом, мы имеем дело с сарматскими погребениями, встречающимися на территории Южного Приазовья Таганрогской области с III по I в. до н.э., но часть из них вряд ли относится к заключительному этапу существования их на данной территории и совершены не позднее II в. до н.э. Это грунтовое погребение (ГС-II, п. 1), совершенное в слое поселения, начавшего существовать именно в это время[21]. Это детское погребение подробно рассмотрено выше (ГС-VII, п. 7). Вероятно, сюда же можно отнести погребения, имеющие среди инвентаря больше «сарматских» черт.

В заключение хотелось бы остановиться на такой категории погребального инвентаря, как бусы, — единственном в наших погребениях предмете импорта, который можно было бы привлечь для уточнения датировки погребений. Однако, как указывают многие исследователи, они не обладают достаточными датирующими свойствами. С этим можно согласиться, но только постольку поскольку с данной категорией археологических источников мало кто хочет работать.

Помимо этого, каждый год появляются новые типы, не получившие отражения ни в сводах, ни в каких-либо других работах и, соответственно, не могущих быть использованными для проведения аналогий. Именно такая картина и наблюдается с бусами, найденными в рассматриваемых нами погребениях.  Период распространения части бус (основной массы мелких, за исключением сердоликовых),  соответствует римскому времени, тогда как наши погребения были совершены до нашей эры. Аналогий практически всем крупным бусам из ГС- VIII, п. 8, включая сердоликовые и полихромные, найдено не было.

Заключение

 

 Таким образом, подведем итог нашему исследованию  Сарматы считаются одним из древнейших племен, проживавших в Центральной Азии. По сведениям Геродота, они в древние времена проживали между рекой Дон и Азовским морем и были соплеменниками скифских племен. У сарматов вместо сформировавшимся издревле языком, ритуалы и обычаи несколько отличались от скифских племен, но они разговаривали на языке скифов.

Основная часть сарматов занималась кочевничеством в густых лесах расположенных в северной стороне. У них был свой древний город, который назывался Гелион-Саратов.

Словарный смысл «сармат» по-персидски— «cap омад» – голова пришла, то есть пришел возглавляющий; словарный смысл «сарт» в индийских и персидских языках—   и слов «сартаван» или «сорбон (сарбон)», точнее «cap»— голова или «сор»— верблюд; сорбон, сарбон— караванщик верблюдов, верблюд в смысле тянет (в общем, верблюд стоит во главе каравана ив смысле ведущего, руководящего применяется).

Также, в источниках, как указано, население, которое называется, этими именами на востоке наряду с кочевниками проживали в пустынях и степях. Значит, и образ, жизни который, они вели, был одинаковым. Они сточки зрения языка были говорящими на двух языках тюркский узбек и потомки персидско-таджикских племен.

Данное исследование является первой попыткой системного анализа появления сарматских племен на территории Южного Приазовья. Эта тема еще не была предметом  исследования. В какой-то степени, работа была облегчена тем обстоятельством, что аналогичные исследования проводились на центральноазиатском материале и при изучении скифского общества.

Но, тем не менее, в данной курсовой работе приходилось прорабатывать многие вопросы, не освещенные в литературе. Сарматологи традиционно ставят перед своим материалом – погребальными комплексами – определенный круг вопросов – публикация материала, проблемы датировки, периодизации, политической истории и этнокультурных реконструкций.

В последнее время в вопросе изучения сарматских племен  произошли заметные подвижки. Это не только введение в научный оборот новых материалов, это и привлечение новых источников (тамги) и новых методов. На сарматское общество сильное влияние оказывали природные условия,

В  том числе климат, который особо значим для кочевого номадизма. Климат имел существенное воздействие на заселения сарматов Приазовья. Период наибольшего могущества донских сарматов в I в. н. э. совпадает с гумидным периодом. Периоды аридизации (III-II вв. до н.э., II-III вв. н. э.) отмечены резким сокращением численности кочевников и ослаблением их политического влияния.

  С древних времен сарматы были окутаны ореолом таинственности. Их тяжеловооруженные всадники стали прообразом средневекового рыцарства. Существует версия, что часть сарматов, нанятых на римскую службу, была направлена в Британию, положив начало легенде о короле Артуре и его рыцарях круглого стола.

Также в  старину польская шляхта вела свое происхождение от сарматов. Современные казаки тоже числят среди своих предков сарматов. В настоящее время бесспорно потомками сарматов (алан) считаются осетины.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы:

 

1. Абаев В.И. Скифо-сарматские наречия // Основы иранского языкознания. [Отв. ред. В. С. Расторгуева]. Т. 1: Древнеиранские языки. М.: Наука, 1979. С. 272–364.
2. Алексеева Е. М. Античные бусы Южного Причерноморья. М. : Наука, 1978. Т. 2. 104 с. (Археология СССР: САИ / под общ. ред. акад. Б. А. Рыбакова. Вып. Г1-12).- 2013.
3. Артамонов М.И. Киммерийцы и скифы (От появления на исторической арене до конца IV в. до н. э.). Л.: ЛГУ, 1974.
4. Банников, А.В. Эпоха боевых слонов (от Александра Великого до падения персидского царства Сасанидов) [Текст] / А. В. Банников. - Санкт-Петербург: Евразия, 2012. - 479 с.
5. Барт Ф. Введение // Этнические группы и социальные границы. М.: Новое издательство, 2006. - С. 9–48.
6. Батиева Е.Ф. Население Танаиса по антропологическим данным // Вестник Танаиса. Вып. 2. 2010-   С. 98–115.
7. Батиева Е.Ф. Костный фрагмент из могильника Крепостного городища // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2003г. Азов, 2014. Вып. 20. - С. 464-465.
8. Березин Я. Б., Колесниченко К. Б. Знаки на керамике сарматского времени с поселения Старой станицы // Историко-археологический альманах. Армавир, 2010. Вып. 9. -  С. 53—57.
9. Березин Я. Б., Колесниченко К. Б. Знаки на керамике сарматского времени с поселения Старая станица // Историко-археологический альманах. Армавир, 2014. Вып. 9. - С. 53—57.
10. Берлизов Н. Е. Сарматы на Великом шёлковом пути // Кочевники Евразийских степей и античный мир. Ч. II. Новочеркасск, 1993. С. 29–37.
11. Берлизов Н. Е. Сарматы на Великом шёлковом пути // Кочевники Евразийских степей и античный мир. Ч. II. Новочеркасск, 1993. - С. 29–37.
12. Болтрик Ю.В. Территориальные центры Скифии // Причерноморье в античное и раннесредневековое время. Сб. научных трудов, посвященных 65-
13. Глебов В.П. Специфика становления раннесарматской культуры на Дону// Региональные особенности раннесарматской культуры: материалы семинара Центра изучения истории и культуры сарматов. Вып. II / Ред. И. В. Сергацков. Волгоград: ВГУ. 2011. - С. 59–82.
14. Глебов В.П., Гордин И.А. Раннесарматские погребения могильника Пирожок // ИАИАНД в 2004 г. Азов, 2006. Вып. 21.
15. Демкин В.Н., Демкина Т.С., О чем могут поведать степные курганы? //ДА. 1999. № 1. С. 24–34.
16. Древности Боспора [Текст]: международный ежегодник по истории, археологии, эпиграфике, нумизматике и филологии Боспора Киммерийского / Российская акад. наук, Ин-т археологии. - Москва: [б. и.], 2004.
17. Ильюков Л.С., Власкин М.В.  Сарматы междуречья Сала и Маныча. Ростов-на-Дону, 2002.
18. Крадин Н.Н. Археологические культуры и этнические общности // Теория и практика археологических исследований: сборник научных трудов / отв. ред.
19. летию профессора В.П. Копылова. Отв. ред. А.Н. Коваленко. Ростов-на-Дону: 2013. - С. 193-202.
20. Мошкова М. Г. Памятники прохоровской культуры. М., 1963. 56 с. (Археология СССР: САИ / под общ. ред. акад. Б. А. Рыбакова. Вып. Д1-10).
21. Навои, А. Мунаджат / Алишер Навои; [Предисл. С. Ганиевой]. - Ташкент: Шарк, 1991. - 167 с.
22. Прокопенко Ю. А. Скифы, сарматы и племена кубанской культуры в Центральном Предкавказье во второй половине I тыс. до н.э. Ставрополь : Изд-во СКФУ, 2014. - 446 с.
23. Прокофьева Т. Е. Античные бусы могильника у хут. Дугино // Прокофьев Р. В. Раскопки у хут. Дугино в дельте Дона в 2009 г. Ростов-на-Дону: Альтаир, 2014. - С. 364—377.
24. Палатов, А.Х. Этносоциальные отношения в Центральной Азии: теория, проблемы, пути решения: диссертация ... доктора философских наук: 09.00.11. - Ташкент, 2003. - 251 с.
25. Сапрыкин С.Ю., Масленников А.А. Граффити и дипинти с хоры античного Боспора. Симферополь, Керчь, 2014.
26. Скрипкин А. С. Азиатская Сарматия. Саратов: Изд-во СГУ, 1990. 330
27. Смирнов К. Ф. Курильницы и туалетные сосудики Азиатской Сарматии // Кавказ и Восточная Европа в древности. М., 1973. - С. 166—179.
28. Шелов Д.Б. Некоторые вопросы этнической истории Приазовья II-III вв. н.э. по данным танаисской ономастики // ВДИ. 1974. № 1. - С. 80-93.
29. Яценко С.А. Особенности общественного развития сармато-аланов и их восприятие в других культурах. // Кочевая альтернатива социальной эволюции. Цивилизационное измерение. Крадин Н.Н., Бондаренко Д.М. (отв. ред.). Т. 5.- М.: Институт Африки РАН, 2012. С. 126-135.

 

 

 

 

Приложения

 

 

Приложение 1

 

Памятники савроматов и сирматов VI—III вв. до н. э.'и "отдельные признаки

 

 

Приложение 2

История сарматов, хронология

Историки условно делят историю сарматов на четыре периода: VII-IV вв. до н.э.

• савроматский период IV-II вв. до н.э.;
• раннесарматский период II в. до н.э — II в. н.э.;
• среднесарматский период II-IV в. н.э.;
• позднесарматский период

Около 507 г до н.э.  Савроматы помогают скифам отразить вторжение персидского царя Дария I.

310 г. до н.э. Царь сираков Арифарн командует сарматами в битве при реке Фатес на стороне Эвмела, претендента на боспорский престол.

Глиняная модель скифской кибитки, IV-III вв. до н.э., Пантикапей (Керчь). Страбон говорит о сезонных переселениях сарматов в таких кибитках, служивших им жилищем. Колеса со спицами появились позднее, ранее у кибиток были сплошные деревянные колеса. Кибитка была сплетена из веток, каркас сверху служил для поддержки воилочного тента. Иногда тенты делали из шкур или древесной коры. Четырех- или шестиколесные повозки тянули две или три упряжки быков.

179 г. до н.э. Сарматский царь Гатал упоминается в мирном договоре между народами Малой Азии.

107 г. до н.э. Роксоланы поддерживают скифов, осаждавших крымский город Херсонес, но терпят поражение от Диофанта, командующего армией Митридата VI Эвпатора.

 

 

 

16 г. до н.э. Первая попытка сарматов вторгнуться в нижнее течение Дуная отбита римлянами.

34-35 гг. н.э. Сарматские наемники сражаются под командованием Фарасмана Иберийского в ходе парфянской гражданской войны.

49 г. Сираки и аорсы предоставляют военные контингенты претендентам на боспорский трон. Город сираков Успа разграблен римской фракцией.

50 г. Язиги предоставляют конницу Ваннию, римскому марионеточному царю племени Квадов в его войне с соседями.

69 г. Около 9000 роксоланов разбиты в Мезии легионерами III Gallca легиона.

73 г. Аланы вторгаются в Парфию, разорили Мидию и разорили армянского царя Тиридата.

92 г. Язиги, квадры и маркоманны вторгаются в Паннонию и разбивают легион XXI Rapax.

101 г. Роксоланы поддерживают даков в ходе первого похода в Дакию Траяна.

105 г. Второй поход Траяна в Дакию. Царство даков уничтожено, на его месте создана новая римская провинция.

135 г. Аланы вторгаются в Мидию и Армению, но вскоре изгнаны из Каппадокии римским правителем Аррианом.

167-180 гг. Макроманнская война. Язиги поддерживают германские племена в их войне с Римом.

 

173 г. Язиги вторгаются в Паннонию, но терпят поражение в «битве на замерзшем Дунае» от Марка Аврелия.

175 г. Язиги заключают мир с Римом и предоставляют Империи контингент в 8000 конных воинов. Их них 5500 человек отправлены в Британию.

236-238 гг. После войны с язигами Максимилиан Фракиец получает титул «Величайший сармат» (Sarmatus Maximus).

282 г. Язиги разбиты в Паннонии императором Каром.

297 г. Сарматские вспомогательные войска участвуют в войне Галерия в Персии.

334 г. Рабы дунайских сарматий поднимают восстание и объявляют себя народом – лимигантами.

358 г. Восстание сарматов закончилось присоединение их к Риму. Лимиганты в большинстве своем перебиты Констанцием.

375 г. Гунны сминают готов на севере Черного моря. Начинается эпоха «Великого переселения народов».

378 г. Аланская конница играет ключевую роль в разгроме римлянами готов при Адрианаполе.

409 г. Вандалы вторгаются в Испанию. Вандалов сопровождают аланы и свевы.

429 г. Аланы сопровождают вандалов в Северной Африке, где образуют свое царство (до 533 г.)

451 г. Аланы царя Сангибана участвуют в сражении на Каталаунских полях в Галлии.

453 г. Аланы сражаются на стороне царя гуннов Аттилы в битве на реке Недао в Паннонии.

453 г. Смерть Аттилы, падение империи гуннов.

 

 

 

 

Приложение 3

 

Основные сарматские племена, упоминаемые Страбоном (68 г. до н.э. — 26 г. н.э.).

 

 

[1]  Пулатов, А.Х. Этносоциальные отношения в Центральной Азии: теория, проблемы, пути решения: диссертация ... доктора философских наук: 09.00.11. - Ташкент, 2003. - 251 с.

[2] Артамонов М.И. Киммерийцы и скифы (От появления на исторической арене до конца IV в. до н. э.). Л.: ЛГУ, 1974.

 

[3]Барт Ф. Введение // Этнические группы и социальные границы. М.: Новое издательство, 2006. С. 9–48.

 

[4] Абаев В.И. Скифо-сарматские наречия // Основы иранского языкознания. [Отв. ред. В. С. Расторгуева]. Т. 1: Древнеиранские языки. М.: Наука, 1979. С. 272–364.

 

[5] Абаев В.И. Скифо-сарматские наречия // Основы иранского языкознания. [Отв. ред. В. С. Расторгуева]. Т. 1: Древнеиранские языки. М.: Наука, 1979. С. 272–364.

 

[6] Берлизов Н. Е. Сарматы на Великом шёлковом пути // Кочевники Евразийских степей и античный мир. Ч. II. Новочеркасск, 1993. С. 29–37.

 

[7] Болтрик Ю.В. Территориальные центры Скифии // Причерноморье в античное и раннесредневековое время. Сб. научных трудов, посвященных 65-летию профессора В.П. Копылова. Отв. ред. А.Н. Коваленко. Ростов-на-Дону: 2013. С. 193-202.

 

[8]  Банников, А.В. Эпоха боевых слонов (от Александра Великого до падения персидского царства Сасанидов) [Текст] / А. В. Банников. - Санкт-Петербург: Евразия, 2012. - 479 с.

 

[9]  Навои, А.  Мунаджат /АлишерНавои; [Предисл. С. Ганиевой]. - Ташкент: Шарк, 1991. - 167 с.; 1

 

[10] Древности Боспора [Текст]: международный ежегодник по истории, археологии, эпиграфике, нумизматике и филологии Боспора Киммерийского / Российская акад. наук, Ин-т археологии. - Москва: [б. и.], 2004-.

 

[11] Шелов Д.Б. Некоторые вопросы этнической истории Приазовья II-III вв. н.э. по данным танаисской ономастики // ВДИ. 1974. № 1. - С. 80-93.

 

 

[12] Глебов В.П., Гордин И.А. Раннесарматские погребения могильника Пирожок // ИАИАНД в 2004 г. Азов, - 2006. Вып. 21.

 

[13] Сапрыкин С.Ю., Масленников А.А. Граффити и дипинти с хоры античного Боспора. Симферополь, Керчь, 2007.

 

[14]  Батиева Е.Ф.  Население Танаиса по антропологическим данным // Вестник Танаиса. Вып. 2. 2007А.  С. 98–115.

 

[15] Демкин В.Н., Демкина Т.С., О чем могут поведать степные курганы? //ДА. 1999. № 1. С. 24–34.

 

[16] Батиева Е.Ф. Костный фрагмент из могильника Крепостного городища // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2003г. Азов, 2004. Вып. 20. - С. 464-465.

 

 

[17] Берлизов Н. Е. Сарматы на Великом шёлковом пути // Кочевники Евразийских степей и античный мир. Ч. II. Новочеркасск, 1993.  - С. 29–37.

 

[18] Ильюков Л.С.,  Власкин М.В.  Сарматы междуречья Сала и Маныча. Ростов-на-Дону, 1992

[19] Крадин Н.Н. Археологические культуры и этнические общности // Теория и практика археологических исследований: сборник научных трудов / отв. ред. А.А. Тишкин. Барнаул: Азбука, 2009. Вып. 5. -  C. 9-19.

 

[20] Глебов В.П. Специфика становления раннесарматской культуры на Дону// Региональные особенности раннесарматской культуры: материалы семинара Центра изучения истории и культуры сарматов. Вып. II / Ред. И. В. Сергацков. Волгоград: ВГУ. 2007. -  С. 59–82.

 

[21] Березин Я. Б., Колесниченко К. Б. Знаки на керамике сарматского времени с поселения Старой  станицы // Историко-археологический альманах. Армавир, 2009. Вып. 9. -  С. 53—57.

 

Скачать: zakaz-49649.rar