Теория обучения переводу

0

 

КУРСОВАЯ РАБОТА

                            Теория обучения переводу

 

                                       Содержание:

 

  1. S. Lewis «Das Wunder von Narnia: ein phantatstisches Abenteuer»……………3
  2. Художественный перевод текста………………………………………………….16

 

  1. S. Lewis «Das Wunder von Narnia: ein phantatstisches Abenteuer»

    DIE FALSCHE TÜR

   Diese  Geschichte handelt von Ereignissen, die sich vor langer, langer Zeit zutrugen. Es ist eine äußerst wichtige Geschichte, weil sie erklärt, wie  das  ganze Hin  und  Her  zwischen  unserer eigenen Welt und dem Land Narnia überhaupt anfing.

   In jenen Tagen wohnte Sherlock Holmes noch in der Baker Street in London, als Junge mußte man jeden Tag einen steifen Kragen tragen, und die Schulen waren im allgemeinen noch gräßlicher als heutzutage. Aber das Essen  war besser, und  ich erzähle euch lieber erst gar nicht, wie billig und wie gut damals die Süßigkeiten waren, denn sonst läuft euch nur das Wasser im Mund zusammen. Und in  jenen Tagen lebte in London ein Mädchen namens Polly Plummer.

    Sie wohnte in einer langen Häuserzeile. Eines Morgens stand sie gerade hinten im Garten, als aus dem Nachbargarten ein Junge an der Mauer hochgeklettert kam und den Kopf darüber hinwegstreckte. Polly war sehr überrascht, denn im Nachbarhaus hatten bisher keine Kinder gewohnt. Dort lebten nur Mr. Ketterley, ein alter Junggeselle, und seine ebenfalls unverheiratete Schwester, Miß Ketterley. Polly sah den Jungen neugierig an.

   Ein ausgesprochen schmutziges Gesicht hatte er, und er sah geradeso aus, als hätte er eben in der Erde gewühlt, ausgiebig geweint und sich dann mit den Händen das Gesicht abgewischt. Und so hatte es sich auch fast zugetragen.

    „Hallo“, sagte Polly.

    „Hallo“, sagte der Junge. „Wie heißt du?“

    „Polly“, erwiderte Polly. „Und du?“

    „Digory“, antwortete der Junge.

    „Ach herrje! Das ist aber ein komischer Name!“.  rief Polly.

    „Also ich finde ihn längst nicht so komisch wie Polly“, sagte Digory.

    „Doch!“

    „Nein, das stimmt nicht“, sagte Digory.

    „Also wenigstens wasche ich mir das Gesicht“, sagte Polly.   „Und das hättest du auch nötig, vor allem, wenn ...“ Doch mitten im Satz brach sie ab. Sie hatte sagen wollen,   „... wenn du geheult hast“, aber dann fand sie, das wäre unhöflich.

    „Na gut, dann hab' ich eben geheult“, erklärte Digory mit lauter Stimme. Offensichtlich war er so unglücklich, daß es ihm völlig egal war, ob irgendeiner erfuhr, daß er geweint hatte. „Du würdest auch heulen“, fuhr er fort, „wenn du dein ganzes Leben auf dem Land verbracht hättest, mit deinem eigenen Pony und einem Bach unten im Garten, und dann müßtest du hierherziehen in so ein gräßliches Loch.“

   „London ist kein gräßliches Loch!“ protestierte Polly empört. Aber der Junge war so aufgebracht, daß er sie gar nicht beachtete. Er fuhr fort:

   „Und wenn dein Vater in Indien wäre - und du müßtest bei einer Tante wohnen und bei einem Onkel, der nicht ganz richtig ist im Kopf - und nur deshalb, weil sie deine Mutter pflegen müssen - und wenn deine Mutter krank wäre und - und -sterben   müßte.“   Und dann verzog er ganz komisch das Gesicht, so wie es immer dann passiert, wenn man versucht, die Tränen zu unterdrücken.

    „Das wußte ich nicht. Tut mir leid“, sagte Polly zerknirscht. Weil sie nicht recht wußte, was sie sagen sollte, und weil sie Digory auf ein erfreulicheres Thema bringen wollte, fragte sie: „Ist Mr. Ketterley wirklich nicht ganz richtig im Kopf?“

    „Also entweder ist er übergeschnappt, oder es ist irgendwas Geheimnisvolles im Gang“,   erklärte Digory.

  „Im obersten Stock ist sein Arbeitszimmer, und Tante Letty hat mir strengstens verboten, es jemals zu betreten. Das kommt mir schon ausgesprochen komisch vor. Und dann ist da noch was. Jedesmal, wenn er beim Essen etwas zu mir sagen will mit   ihr redet er überhaupt nicht  -, bringt sie ihn zum Schweigen. Sie sagt: ,Du darfst dem Jungen keine Angst einjagen, Andrew‘, oder: ,Ich bin sicher, das interessiert Digory nicht‘, oder: ,Hast du nicht Lust, hinauszugehen in den Garten und zu spielen, Digory?‘“

    „Was will er dir denn erzählen?“

    „Keine Ahnung. So weit schafft er es nie. Aber das ist noch nicht alles. Gestern abend bin ich auf dem Weg zu meinem   Zimmer an der Treppe vorbeigegangen,   die zu seinem Arbeitszimmer auf dem Dachboden führt. Ich gehe da sowieso nicht gern vorbei. Ja - und gestern abend habe ich dort einen   Schrei   gehört - da bin ich ganz sicher.“

    „Vielleicht hat er seine übergeschnappte Frau dort oben eingesperrt?“

    „Ja, der Gedanke kam mir auch.“

    „Oder vielleicht ist er ein Falschmünzer?“

    „Vielleicht war er auch ein Pirat, wie der Mann am Anfang der Schatzinsel, und er versteckt sich immer noch vor seinen früheren Schiffskameraden.“

    „Wie spannend!“ rief Polly. „Ich wußte gar nicht, daß es in eurem Haus so interessant ist!“

    „Du findest das ja vielleicht interessant, aber wenn du dort schlafen müßtest,   dann wäre es dir bestimmt gar nicht so recht. Was hältst du davon: Du liegst wach im Bett und hörst zu, wie Onkel Andrew über den Flur geschlichen kommt, auf dein Zimmer zu? Dabei hat er so gräßliche Augen!“

    So lernten Polly und Digory einander kennen; und weil die Sommerferien gerade begannen und weil keiner von beiden dieses Jahr ans Meer fuhr, trafen sie einander fast täglich.

    Ihr Abenteuer kam vor allem deshalb zustande, weil der Sommer so verregnet und so kalt war wie schon ewig nicht mehr. Sie mußten sich also im Haus beschäftigen, und so kam es, daß sie sich entschlossen, das Haus zu erforschen. Es ist erstaunlich, was man in einem alten Haus, mit   einem   Kerzenstummel   in   der   Hand,   alles   auskundschaften kann. Polly hatte schon vor langer Zeit eine Entdeckung gemacht. Wenn man in der Rumpelkammer unterm  Dach eine kleine Tür öffnete, dann kam   man zu einer Zisterne mit einem dunklen Gang dahinter. Dort konnte man hineinklettern, wenn man  gut achtgab. Wie ein langer Tunnel war dieser Gang, mit einer Ziegelmauer auf der einen und dem schrägen Dach auf der anderen Seite. An manchen Stellen fiel zwischen den Dachschindeln ein bißchen Licht herein. Fußboden gab es allerdings keinen in diesem Gang. Man mußte große Schritte von einem Balken zum nächsten machen, denn dazwischen lag nur der rohe Verputz, durch den man sofort ins darunterliegende Zimmer gebrochen wäre. Direkt neben der Zisterne hatte sich Polly eine Schmugglerhöhle eingerichtet. Sie hatte ein paar Kistenbretter heraufgeschafft, die Sitze von kaputten Küchenstühlen und ähnlichen Sachen. Das alles hatte sie über die Balken gelegt, sozusagen als Fußboden. Hier  bewahrte sie eine Geldkassette auf mit allem möglichen Krimskrams. Auch die Geschichte, an der sie gerade schrieb, bewahrte sie dort auf und gelegentlich ein paar Äpfel. Dort oben hatte sie sich oft in aller Ruhe eine Flasche Ingwerbier zu Gemüte geführt,  und jetzt, wo die leeren Flaschen herumstanden, sah die Schmugglerhöhle auch viel echter aus.

    Digory gefiel die Höhle ziemlich gut - Pollys Geschichte bekam er allerdings nicht zu sehen -, aber noch lieber wollte er weiter herumstöbern.

    „Was meinst du wohl, wie weit der Gang geht? Hört er dort auf, wo das nächste Haus anfängt?“ erkundigte er sich.

    „Nein. Die Mauern reichen nicht bis ganz hinauf. Der Gang geht also weiter.   Aber wie weit, weiß ich auch nicht.“

    „Dann könnten wir ja vielleicht durch alle Häuser laufen, was meinst du?“

    „Ich glaube schon“, sagte Polly. „Und  - ach, du liebe Güte ...“

    „Was?“

    „Wir können ja dann auch in alle anderen Häuser hinein!“

    „Damit man uns für Einbrecher hält? Nein danke!“

   „Reg dich bloß nicht so auf! Ich dachte nur an das Haus neben euch.“

   „Wieso?“

   „Es steht leer. Daddy sagt, es steht schon leer, seit wir hier eingezogen sind.“

    „Dann müssen wir es uns wohl mal ansehen.“ Digory ließ sich nicht anmerken, wie aufgeregt er war. Natürlich überlegte er, genau wie ihr vielleicht, warum das Haus wohl schon seit Ewigkeiten leerstand. Polly ging es ganz ähnlich. Keiner von   beiden sprach aus, was er dachte, nämlich daß es dort ja vielleicht Gespenster gab. Jetzt, wo der Vorschlag schon einmal gemacht worden war, wollte keiner mehr kneifen.

    „Sollen wir uns gleich auf den Weg machen?“ fragte Digory.

    „Na gut.“

    „Aber nur, wenn du es auch wirklich willst.“

    „Wenn du dabei bist, dann bin ich auch dabei“, antwortete Polly.

    „Aber woher sollen wir wissen, wie weit wir gehen müssen, bis wir im übernächsten Haus sind?“

    So faßten sie also den Entschluß, erst einmal die Rumpelkammer auszumessen,   und zwar mit Schritten, die dem Abstand zwischen zwei Balken entsprachen.       Dadurch wußten sie, wieviel Balken es pro Zimmer gab. Dann wollten sie für die Strecke von einer Dachkammer zur nächsten noch vier Balken dazuzählen. Dazu kamen dann für das Zimmer des Dienstmädchens noch einmal genauso viele Balken wie in der Rumpelkammer. Das ergab die Anzahl der Balken pro Haus. Nach der doppelten Strecke hatten sie dann Digorys Haus durchquert. Die nächste Tür dahinter mußte auf den Dachboden des leerstehenden Hauses führen.

   „Aber vermutlich steht es gar nicht leer“, meinte Digory.

   „Was denn sonst?“

   „Ich vermute, daß  dort einer heimlich wohnt. Er kommt nur nachts heraus, mit einer trüben Laterne. Vermutlich finden wir eine gefährliche Verbrecherbande und kriegen eine Belohnung. Wenn ein Haus so lange leersteht, dann tut sich da bestimmt auch irgendwas Geheimnisvolles.“

    „Mein Vater sagt, es liegt an den Abwasserrohren“, erklärte Polly.

    „Puh! Die Erwachsenen haben immer so langweilige Erklärungen für alles!“ schimpfte Digory. Jetzt, wo sie sich bei Tageslicht in der Rumpelkammer  unterhielten, kamen ihnen die Gespenster in dem leeren Haus weit weniger wahrscheinlich vor als eben noch bei Kerzenschein in der Schmugglerhöhle.

    Als sie den Dachboden ausgemessen hatten, mußten sie sich  einen  Bleistift   zum Addieren besorgen. Zuers  kam jeder auf eine andere Summe, und ich bin nicht so sicher, daß ihre Rechnung stimmte, selbst als beide zum gleichen Ergebnis kamen. Sie hatten es eilig,  ihre Expedition   in Angriff zu nehmen.

    „Wir müssen uns ganz mucksmäuschenstill verhalten!“ befahl Polly, als sie bei der Zisterne wieder in den dunklen Gang krochen. Weil es so eine wichtige Sache war, holte sich jeder von ihnen eine Kerze aus Pollys Vorrat in der Schmugglerhöhle.

    Es war sehr dunkel und staubig in dem Gang, und es zog gewaltig. Schweigend stiegen sie von Balken zu Balken, und nur ab und zu flüsterten sie: „Jetzt müssen wir auf gleicher Höhe mit eurem Dachboden sein“, oder: „Jetzt haben  wir etwa   die Hälfte unseres Hauses hinter uns.“ Keiner stolperte, die Kerzen gingen nicht aus, und schließlich kamen sie zu einer Stelle, wo rechts in   der Backsteinmauer eine Tür lag. Eine Klinke gab es nicht, aber einen  Riegel, so wie  manchmal innen an den Schranktüren.

    „Soll ich?“ flüsterte Digory.

    „Wenn   du   dabei   bist,   dann   bin   ich   auch   dabei“,   flüsterte   Polly.   Beide   spürten,   daß   es   jetzt   ausgesprochen ernst wurde. Aber keiner von beiden wollte einen Rückzieher machen. Digory schob mühsam den Riegel zurück, und   die   Tür   öffnete   sich.   Sie   mußten   blinzeln,   weil   es plötzlich   so   hell   wurde.   Dann   entdeckten   sie   zu   ihrem großen Entsetzen, daß das keine leere Dachkammer war, sondern   ein   voll   eingerichtetes   Zimmer.   Offensichtlich war keiner da. Alles war totenstill. Pollys Neugier siegte schließlich. Sie blies ihre Kerze aus und schlich mucksmäuschenstill in das Zimmer hinein.

    Vom   Baulichen   her   sah   der   Raum   natürlich   aus   wie eine Dachkammer, doch war er wie ein Wohnzimmer eingerichtet. An den Wänden standen überall Regale voll mit Büchern. Im Kamin prasselte ein Feuer - der Sommer war wirklich scheußlich in diesem Jahr. Davor stand ein Sessel, dessen   hohe Rückenlehne in ihre Richtung zeigte. Zwischen dem Sessel und Polly stand ein riesiger Tisch. Er war vollgehäuft mit allen möglichen Sachen - da gab es Bücher, nicht nur solche zum Lesen, sondern auch solche, in die man etwas schreiben kann, Tintenfässer, Federhalter, Siegelwachs und ein Mikroskop. Aber was Polly als allererstes auffiel, war ein leuchtendrotes hölzernes Tablett mit einigen Ringen darauf. Jeweils ein gelber und ein grüner  Ring lagen zusammen, zwei  Paare.  Von  der Größe her waren sie völlig normal, aber sie funkelten so, daß man einfach hingucken mußte. Sie schimmerten und schillerten und waren so wunderschön, daß es kaum zu glauben war.

   Im Zimmer war es so still, daß man das Ticken der Uhr hörte. Doch nach einem Weilchen war da noch ein anderes Geräusch zu hören: ein leises, ganz hauchzartes Summen. Staubsauger gab es damals noch keine, sonst hätte Polly sicher gedacht, irgendwo weit weg sei einer in Betrieb  - ein paar Zimmer weiter, ein paar Stockwerke tiefer. Aber eigentlich war es ein schöneres Geräusch als das Summen eines Staubsaugers. Musikalischer war es und so leise, daß man es kaum hören konnte.

    „Alles klar, hier ist keiner“, sagte Polly über die Schulter hinweg zu Digory. Jetzt redete sie schon ein wenig lauter. Digory trat blinzelnd und ausgesprochen schmutzig ein. Aber nicht nur er war so schmutzig - Polly sah nicht viel anders aus.

    „Irgendwas stimmt hier nicht“, sagte Digory. „Das Haus steht gar nicht leer. Wir sollten lieber verduften, bevor uns einer erwischt.“

    „Was meinst du, was das ist?“ fragte Polly und deutete auf die bunten Ringe.

    „Ach, komm schon“, drängte Digory. „Je früher ...“

    Er kam nicht mehr dazu seinen Satz zu beenden, denn in diesem Moment bewegte sich plötzlich der hohe Sessel vor dem Kamin, und die furchteinflößende Gestalt Onkel Andrews tauchte daraus hervor, geradeso, wie wenn in einem Puppenspiel ein Dämon durch eine verborgene Tür erscheint. Sie waren überhaupt nicht in dem leerstehenden Gebäude, sie waren in Digorys Haus gelandet, und zwar in dem geheimen Arbeitszimmer des Onkels. Beide Kinder stießen einen Schrei aus, als ihnen klarwurde, daß sie sich geirrt hatten.  Sie wußten alle beide, daß sie sich eigentlich darüber hätten im klaren sein müssen, daß sie noch längst nicht weit genug gegangen waren.

    Onkel Andrew war sehr groß und mager. Er hatte ein langes, glattrasiertes Gesicht mit einer sehr spitzen Nase und funkelnden Augen, gekrönt von einem wirren grauen Haarbusch.

    Digory war sprachlos, denn Onkel Andrew sah tausendmal unheimlicher aus   als jemals zuvor. Polly hatte noch keine so große Angst, was sich allerdings bald ändern sollte. Denn als allererstes ging Onkel Andrew zur Tür und drehte den Schlüssel um. Dann wandte er sich zu den Kindern, starrte sie durchdringend an und lächelte, daß alle Zähne blitzten.

    „So!“ sagte er. „Diesmal kann mir deine idiotische Tante nicht in die Quere kommen.“

    Er benahm sich total anders als die Erwachsenen sonst. Polly schlug das Herz bis zum Hals. Gemeinsam wichen sie zurück zu der kleinen Tür, durch die sie eben hereingekommen waren. Doch Onkel Andrew war schneller. Er ging an ihnen vorbei, schloß auch diese Tür und baute sich davor auf. Dann rieb er sich die Hände und ließ die Gelenke knacken. Er hatte vollkommen weiße Hände mit sehr langen Fingern.

    „Ich bin entzückt über euren Besuch“, sagte er. „Gerade was ich brauche - zwei Kinder.“

    „Bitte, Mr. Ketterley“, sagte Polly, „es ist fast Mittag, und ich muß heim zum Essen. Würden Sie uns bitte rauslassen?“

    „Noch nicht. Diese gute Gelegenheit darf ich mir nicht entgehen lassen. Ich wollte zwei Kinder. Ich stecke nämlich mitten in einem bedeutsamen Experiment. Mit dem Meerschweinchen schien es zu funktionieren, aber ein Meerschweinchen kann ja nichts erzählen. Und erklären, wie  es  wieder zurückfindet, das kann man ihm auch nicht.“

    „Hör mal, Onkel Andrew“, sagte Digory, „jetzt ist wirklich Zeit zum Mittagessen, und man wird gleich nach uns suchen. Du mußt uns gehen lassen.“

   „Muß ich?“ fragte Onkel Andrew.

    Digory und Polly warfen sich einen Blick zu. Sie wagten es nicht, etwas zu sagen, doch ihr Blick hieß: „Wie schrecklich!“ und: „Wir müssen ihn unbedingt bei guter Laune halten.“

    „Wenn Sie uns jetzt essen gehen lassen, können wir ja anschließend wiederkommen“, schlug Polly vor.

    „Woher soll ich wissen, ob ihr dann wiederkommt?“ Onkel Andrew lächelte verschlagen. Doch dann schien er sich anders zu besinnen.

    „Tja“, meinte er, „wenn ihr absolut gehen müßt, dann muß ich euch eben gehen lassen. Ich kann nicht erwarten, daß ihr Freude daran habt, mit so einem alten Esel wie mir zu reden.“ Er seufzte und fuhrt fort: „Ihr könnt euch gar nicht vorstellen, wie einsam ich manchmal bin. Aber das macht nichts. Geht essen. Doch zuvor muß ich euch noch ein Geschenk machen. Es passiert ja schließlich nicht alle Tage, daß mich ein kleines Mädchen hier in meinem schäbigen Arbeitszimmer besucht  - und erst recht keine so hübsche Dame wie du.“

    Polly bekam langsam den Eindruck, Digorys Onkel sei vielleicht doch nicht übergeschnappt.

    „Hättest du gern einen Ring, mein Schätzchen?“ fragte Onkel Andrew.

    „So einen gelben oder so einen grünen?“ erkundigte sich Polly. „Wie schön!“

    „Die grünen kann ich leider nicht weggeben“, entgegnete Onkel Andrew. „Aber von den gelben schenke ich dir gern einen. Komm her und probier einen an!“

   Polly hatte jetzt fast gar keine Angst mehr. Außerdem war sie inzwischen ganz sicher, daß der alte Herr nicht übergeschnappt sein konnte. Und eigenartigerweise besaßen  die funkelnden Ringe eine starke Anziehungskraft. Sie ging näher.

    „Oh!“ rief sie. „Hier wird das Summen lauter! Mir scheint fast, als wären es die Ringe, die das Geräusch machen.“

    „Das bildest du dir nur ein, mein Schätzchen“, widersprach Onkel Andrew und lachte. Sein Lachen klang ganz natürlich, aber Digory hatte gesehen, daß in seinem Gesicht Ungeduld lag, oder fast so etwas wie Gier.

   „Polly! Du spinnst!“ rief er. „Rühr sie nicht an!“

   Doch es war zu spät. In diesem Moment streckte Polly die Hand aus und berührte einen gelben Ring. Und  auf der Stelle, geräuschlos und ohne jegliche Warnung, war Polly weg. Digory und sein Onkel waren ganz allein im Zimmer.

   DIGORY UND SEIN ONKEL

     Das Ganze ging so schnell, daß   Digory   einen  Schrei   ausstieß.   So   etwas   Gräßliches hatte er noch nie erlebt - nicht einmal in seinen schlimmsten Alpträumen. Doch Onkel Andrew hielt ihm  sofort  die Hand vor den Mund. „Ruhe!“ zischte er Digory ins Ohr.

   „Wenn du schreist, dann hört dich deine Mutter. Und du weißt ja, was passieren kann, wenn sie sich aufregt.“

    Digory sagte später, ihm sei fast schlecht geworden bei dieser gemeinen Erpressung. Aber natürlich schrie er kein zweites Mal.

    „So ist es besser“, sagte Onkel Andrew. „Vielleicht kannst du ja auch   gar  nichts dafür.   Es ist wirklich ein Schock,  wenn  man  das  erste  Mal  sieht, wie einer verschwindet. Selbst ich bin erschrocken, als  vor  ein   paar Tagen das Meerschweinchen plötzlich weg war.“

    „Ach, das war also der Schrei?“ meinte Digory.

    „Oh, du hast ihn gehört? Ich hoffe, du hast mir nicht nachspioniert?“

    „Nein,   hab'   ich   nicht“,   entgegnete   Digory   empört.

   „Aber was ist mit Polly passiert?“

    „Du darfst mir gratulieren, mein Junge“, sagte Onkel Andrew und rieb sich die Hände. „Mein Experiment ist geglückt. Das kleine Mädchen ist weg - ganz und gar verschwunden aus dieser Welt.“

    „Was hast du mit ihr gemacht?“

    „Ich hab' sie  - tja  -, ich hab' sie an einen anderen Ort geschickt.“

    „Was meinst du damit?“

    Onkel Andrew setzte sich und sagte: „Nun, ich werde dir alles erklären. Hast du jemals von der alten Mrs. Lefay gehört?“

    „War das nicht eine Großtante?“ fragte Digory.

    „Nicht ganz“, antwortete Onkel Andrew. „Sie war meine Patin. Das ist sie, dort an der Wand.“

    Digory schaute auf. Da hing ein vergilbtes Porträtfoto einer Frau. Jetzt fiel ihm wieder ein, daß er in einer Schublade zu Hause auf dem Land schon einmal ein Foto dieser

 Frau entdeckt hatte. Er hatte seine Mutter gefragt, wer das sei, aber es war ihm so vorgekommen, als wolle sie nicht viel über diese Frau sagen. Sie hatte ganz und gar kein nettes Gesicht, fand Digory, obwohl man das bei den frühen Fotografien ja nicht so recht beurteilen konnte.

    „War da  - war da nicht irgendwas, was nicht stimmte mit ihr, Onkel Andrew?“

    „Tja“, antwortete der Onkel kichernd, „das hängt davon ab, was du darunter verstehst. Die Menschen sind schrecklich engstirnig. Aber im Alter wurde sie tatsächlich sehr eigenartig. Benahm sich sehr unvernünftig. Deshalb hat man sie eingesperrt.“

    „In die Irrenanstalt?“

    „Oh, nein, nein, nein!“  protestierte Onkel Andrew schockiert. „Ganz und gar nicht. Nur ins Gefängnis.“

    „O je!“ rief Digory. „Was hatte sie denn angestellt?“

    „Ach, die arme Frau“, klagte Onkel Andrew. „Sehr unvernünftige Dinge hat sie angestellt. Alles mögliche. Aber darüber brauchen wir nicht zu reden. Zu mir war sie jedenfalls immer sehr nett.“

    „Aber was hat denn das alles mit Polly zu tun? Ich wollte, du ...“

    „Alles zu seiner Zeit, mein Junge“, meinte Onkel Andrew. „Bevor die alte Mrs. Lefay starb, hat man sie freigelassen, und ich war einer der wenigen, den sie noch zu sich ließ, als sie auf dem Sterbebett lag. Normale, unwissende Leute konnte sie nicht mehr ertragen. Mir geht es genauso. Wir beide hatten die gleichen Interessen. Ein paar Tage vor ihrem Tod befahl sie mir, ihr aus dem Geheimfach ihres alten Sekretärs in ihrem Haus eine Schatulle zu bringen. Als ich die Schatulle berührte, spürte ich an dem Prickeln in den Fingern, daß ich ein großes Geheimnis in den Händen hielt. Mrs. Lefay nahm mir das Versprechen ab, die Schatulle sofort nach ihrem Tod ungeöffnet und unter Einhaltung gewisser Zeremonien zu  verbrennen. Dieses Versprechen habe ich nicht gehalten.“

    „Das war aber doch ziemlich gemein von dir“, meinte Digory.

    „Gemein?“ sagte Onkel Andrew. Er sah verwirrt aus.

   „Oh, ich verstehe. Du meinst, ein kleiner Junge muß seine Versprechen halten. Sehr richtig: So gehört es sich. Davon bin ich überzeugt, und ich bin froh, daß man dich so erzogen hat. Aber du mußt wissen, daß solche Regeln - wie gut sie für kleine Jungen, für Bedienstete, für Frauen und für die Leute ganz allgemein auch sein mögen - keinesfalls für Wissenschaftler, für große Denker und Weise gültig sein können. Nein, Digory. Männer wie ich, die im Besitz geheimer Weisheiten sind, unterliegen nicht den gewöhnlichen Gesetzen. Desgleichen sind uns die gewöhnlichen Freuden verschlossen. Unser Los, mein Junge, ist bedeutungsschwer und voller Einsamkeit.“

    Dabei seufzte er und machte ein so ernstes, edles und geheimnisvolles Gesicht, daß Digory einen Augenblick lang wirklich fand, da habe sein Onkel etwas Schönes gesagt. Doch dann  fiel  ihm Onkel  Andrews häßlicher Gesichtsausdruck kurz vor Pollys Verschwinden wieder ein. Und im selben Augenblick durchschaute er die großspurigen Worte seines Onkels. Das bedeutet lediglich, daß er der Meinung ist, ihm sei alles erlaubt, egal was er erreichen will, dachte Digory.

 

 

 

 

Художественный перевод текста

Глава первая. НЕПРАВИЛЬНАЯ ДВЕРЬ.

 Эта история повествует о событиях, которые произошли много-много лет тому назад. Это очень важная история, так как она поясняет, как появилась связь между нашим миром и Нарнией.

В то время в Лондоне на Бэкер стрит жил Шерлок Холмс, тогда юноши должны были каждый день носить воротничок, а школы вообще были ещё ужаснее чем в наше время. Но еда была превосходная, но лучше я расскажу вам не о дешёвых и вкусных сладостях, от которых текут слюнки. В то время в Лондоне жила девочка по имени Полли Плуммер.

Она жила в длинном ряду домов.  Как-то утром вышла она в маленький сад за своим домом, и ее позвал, вскарабкавшись на изгородь, мальчик из соседнего садика. Полли удивилась, потому что до сих пор в этом доме не было никаких детей. Там жили мистер Кеттерли– старый холостяк, и его незамужняя сестра мисс Кеттерли. Так что Полли глядела на мальчика с большим любопытством.

Лицо у него было сильно перепачкано, будто он сначала копался в земле, потом много плакал, потом утирал его рукой. Примерно так оно и было.

– Привет, мальчик, – сказала Полли.

 – Привет, – ответил мальчик. – Тебя как зовут?

 – Полли. А тебя?

 – Дигори.

 – Ой боже мой! Смешное имя, – сказала Полли.

 – Не смешнее чем Полли– сказал мальчик.

 – Смешнее, – сказала Полли.

 – Нет, – сказал мальчик.

– Я по крайней мере умываюсь, – сказала Полли. – Умываться вообще полезно, особенно… – Она хотела сказать «…после того, как поревешь», но решила, что это было бы невежливо.

– Ну да, плакал! – громко сказал мальчик. Он был так расстроен, что ему было всё равно, узнает ли кто-нибудь ещё о том, что он плакал. – Будто бы ты не ревела, если б жила всю жизнь в настоящем саду, и у тебя был пони, и ты купалась бы в речке, а потом тебя притащили бы в эту дыру.

– Лондон не дыра! – возмутилась Полли. Но рассерженный Дигори не услышал ее слов.

 –И если бы твой папа уехал в Индию, – продолжал он, – а ты должен жить у тети и дяди, у которых не в порядке с головой, потому что надо ухаживать за мамой, а она ужасно больная и вообще… умирает… – лицо его перекосилось, как всегда происходит, когда силишься сдержать слезы.

 – Извини, я не знала, – сочувствующе сказала Полли. Так как она не знала что сказать, и, чтобы только отвлечь Дигори, спросила:

 – Слушай, а мистер Кеттерли, он что, правда сумасшедший?

– Ага, – сказал Дигори, – а может, и похуже. На верхнем этаже находится его кабинет, тетя Летти запретила мне туда заходить. Правда странно? И еще кое-что! Он за обедом иногда хочет со мной заговорить – с ней-то он вообще не разговаривает, – а она заставляет его замолчать, говоря сразу: «Эндрю, не беспокой ребенка», или: «Я уверена, это не интересно Дигори», или "Не хочешь выйти в сад и поиграть, Дигори?".

 – Что же он хочет сказать?

 – Кто его знает. Дальше ему не удавалось продолжить. Но это ещё не всё. Вчера вечером на пути в свою спальню я проходил мимо лестницы, которая ведёт в его кабинет на чердаке. Так или иначе я не охотно прохожу мимо. А вчера я уверен, что слышал чей-то крик.

 – Может, он там жену сумасшедшую держит?

 – Я тоже подумал.

 – Или возможно он фальшивомонетчик.

 – А может, он пират, как тот, в «Острове сокровищ», и от старых дружков прячется?

 – Как увлекательно, – сказала Полли, - Я даже не знала, что в вашем доме так интересно

 – Возможно тебе кажется это интересным, но если бы тебе пришлось там спать, то было бы не так. Что ты об этом думаешь: лежишь в кровати и слышишь, как дядя Эндрю крадется к твоей комнате? И глаза у него такие жуткие!

 Так познакомились Полли и Дигори. Были каникулы, на море никто из них в тот год не поехал, и поэтому видеться они стали чуть ли не каждый день.

Приключения их начались еще и потому, что лето выпало на редкость дождливое и холодное как никогда раньше. Им приходилось заниматься дома и они решили исследовать дом. Просто удивительно, сколько можно обнаружить в одном старом доме со свечой в руках. Полли давно уже сделала открытие. Если на чердаке под крышей открыл дверцу, за которой стоял какой-то бак с темным проходом за ним, куда можно было осторожно забраться и наблюдать. Этот путь был похож на длинный туннель,  с одной стороны которого была кирпичная стена, а с другой – покатая крыша. В некоторых местах туда попадало немного света сквозь просветы черепицы. Пола не было, и приходилось делать большие шаги с одной балки на другую, под которыми лежала сырая штукатурка, сквозь которую можно было запросто провалиться прямо в комнату. Прямо около бака Полли устроила пещеру контрабандистов. Она натаскала пару картонных коробок, сидений от сломанных стульев и  подобные вещи. Всё это она положила между балками, чтобы получился пол. Там хранилась ее шкатулка с сокровищами, повесть, которую она сочиняла, и несколько сморщенных яблок. Туда наверх она принесла бутылку имбирного пива, и теперь, где стояли пустые бутылки пещера контрабандистов казалась настоящей.

Пещера понравилась Дигори. Полли не стала показывать ему свою повесть, но он захотел залезть подальше.

 – Как ты думаешь, как далеко ведет путь? Заканчивается он там, где начинается следующий дом?– спросил он.

 – Нет. Стены поднимаются не до самого верха. Значит путь ведёт дальше! А докуда, я не знаю.

 – Значит, можно пройти сквозь все дома, как ты думаешь?

 – Думаю да, – сказала Полли. – Ух, ты любишь…

 – Что?

 – Значит мы можем зайти в другие дома!

 – Чтобы нас за воров приняли. Спасибо не надо!

 – Только не волнуйся! Думаю только в дом рядом с твоим.

 – Зачем?

 – Он пустой. Мой папа говорит, что он пуст с тех пор как мы сюда переехали.

 – Тогда мы должны его осмотреть, – сказал Дигори. Дигори не показал, как он был взволнован. Разумеется он задумался, возможно как и вы, почему в этом доме никто так давно не живет. И Полли об этом тоже думала. Но никто не высказал, что он думает, а именно что возможно там есть привидения. Но от этого предложения никто отступать не хотел.

 – Сейчас пойдем? – сказал Дигори.

 – Хорошо.

 – Но только, если ты действительно этого хочешь.

 – Если ты хочешь, то я тоже – ответила Полли.

 – А как мы узнаем, как далеко мы должны идти, чтобы оказаться в том доме?

Они решили измерить чердак, а именно с помощью шагов, которые соответствуют расстоянию между балками. Благодаря этому они узнали сколько балок приходится на комнату. Потом они хотели прибавить к расстоянию от одного чердака до следующего четыре балки. А на комнату служанки – ровно столько, сколько на чердак. Это бы дало число балок в доме. Пройдя двойное расстояние, они миновали дом Дигори. Следующая дверь должна вести на чердак пустого дома.

 – Вероятно он не совсем пустой, – предположил Дигори.

 – А какой же?

 – Полагаю, там кто-то тайно живет. Он выходит только ночью с тусклым фонариком. Наверное, мы найдем шайку опасных разбойников и получим награду … Если дом так долго пустует, то определенно там есть что-то таинственное.

 – Папа сказал, что он располагается на сточной трубе, объяснила Полли.

 – Фу, у взрослых всегда скучные объяснения для всего, – фыркнул Дигори.

Теперь, при дневном свете, на чердаке, им как-то меньше верилось в привидения в пустом доме, чем при свечах в пещере.

 Измерив шагами чердак, им нужен был карандаш, чтобы записать результат. Сначала получилась другая сумма, и я не уверен, что их расчёты были правильны, когда оба пришли к одинаковому результату. Они торопились начать свое исследование.

 – Надо быть потише, – приказала Полли, когда они полезли в проход за баком. Ради такого случая оба они взяли по свечке из запасов Полли.

 Проход был темный, холодный и огромный. Молча они ступали с балки на балку, только изредка шепча: «Должно быть это твой чердак», или «Мы уже прошли почти половину нашего дома». Они ни разу не споткнулись, свечки не тухли, и в конце концов Полли и Дигори дошли до места, где справа в кирпичной стене находилась дверь.  Только ручки на ней не было, а была задвижка, которая иногда бывает внутри дверцы шкафа.

 – Повернуть её? – прошептал Дигори.

 – Если ты пойдешь, то и я тоже – ответила Полли.

 Оба они поняли, что дело становится серьезным, но отступать было поздно. Дигори не без труда повернул задвижку и дверь распахнулась. Им пришлось зажмуриться, так как вдруг стало светло. С большим ужасом они обнаружили, что это был не пустой чердак, а самая обыкновенная комната. Ничего особенно там не было. Совершенная тишина. Умирая от любопытства, Полли задула свечку и тихонько пробралась внутрь.

Конструкционно комната выглядела как чердак, но она была оборудована как спальня. Стены были скрыты полками, сплошь уставленными книгами. В камине горел огонь - лето было ужасно холодное в этом году. Перед камином стояло кресло с высокой спинкой, повернутое к ним спиной. Между этим креслом и Полли располагался большой стол, нагроможденный различными вещами - книгами и блокнотами, чернильницами, перьями, печатью и микроскопом. Но первым делом в глаза бросался ярко-алый деревянный поднос, на котором лежали кольца. Соответственно разложенные по две пары – желтое с зеленым, а неподалеку – еще одна такая пара. Кольца были самого обычного размера, но зато они так искрились, что можно было просто любоваться ими. Они сверкали и переливались и были так прекрасны, что представить даже невозможно.

 В комнате царила такая тишина, что было слышно тиканье часов. На мгновенье был слышен еще какой-то тихий нежный шорох. В те годы пылесос ещё не изобрели, иначе Полли подумала бы, что именно он работает за несколько комнат и этажей отсюда. Но звук был приятней, чем жужжание пылесоса. Как-то музыкальнее и тише, что едва ли его можно было услышать.

 – Всё ясно, тут никого нет, – сказала она через плечо Дигори. Теперь они говорили немножко громче. Дигори вошёл сияющий от счастья и перепачканный. Но не он один был грязный - Полли выглядела ничуть не лучше.

 – Что-то не сходиться – сказал он. – Дом вовсе не пустой. Нам лучше исчезнуть, пока кто-нибудь нас не поймал.

 – Как ты думаешь, что это? - спросила Полли и показала на разноцветные кольца.

 – Идем быстрей, – сказал Дигори. - Чем скорее...

 Не успев окончить предложение, в этот момент вдруг зашевелилось высокое кресло у камина, и оттуда вынырнул ужасающий образ дяди Эндрю, так же, как в кукольном театре появляется демон из потайной двери. Они были вовсе не в пустом доме, а у Дигори, и к тому же в заповедном кабинете дяди! Дети закричали, когда им стало понятно, что они ошиблись. Они оба все поняли, что иначе и быть не могло, уж слишком мало они прошли.

 Дядя Эндрю был очень длинным и тощим, с вытянутым гладко выбритым лицом, очень острым носом, с блестящими глазками, увенчанный растрёпанными седыми волосами.

Дигори просто онемел, сейчас он казался в сто раз страшней, чем обычно. Полли испугалась меньше, но потом ей стало не по себе, когда дядя Эндрю подошел к двери и запер её на ключ. После этого он повернулся к детям, пронзительно осмотрел их и улыбнулся так, что все зубы сияли.

 – Ну вот, – сказал он, – теперь моя дура-сестрица не помешает мне!

 Он вел себя совсем не так как обычные взрослые. У Полли сердце ушло в пятки. Они с Дигори попятились к маленькой дверце, через которую попали в комнату, но дядя Эндрю был быстрее их. Он обогнал их, запер дверь и стал перед нею. Потом он потер руки так, что затрещали суставы. У него были белые руки с длинными  пальцами.

 – Очень рад вас видеть, – сказал он. – Двое детишек - это как раз то, чего мне не хватало!

 – Мистер Кеттерли, – сказала Полли, – Скоро полдень и мне пора обедать дома. Отпустите нас, пожалуйста.

 – Не сейчас. Нельзя упускать такого случая. Мне нужны были именно два ребёнка. Видите ли, я ставлю уникальный опыт. С морской свинкой, видимо, получилось, но свинка ничего не может рассказать. И ей не объяснишь, как вернуться.

 – Дядя Эндрю, – сказал Дигори, – сейчас действительно время обеда, нас искать станут. Вы должны нас отпустить.

 – Должен? – переспросил дядя Эндрю.

 Дигори и Полли переглянулись. Они не отважились что-то сказать, но их взгляд как бы говорил: "Как ужасно!" и "Надо к нему подлизаться".

 – Если вы нас сейчас отпустите, мы вернемся после обеда. - предложила Полли.

 – Кто вас знает? – предположил дядя Эндрю, хитро усмехаясь, но потом передумал.

 – Н-да, – проговорил он, – если вам надо идти, то я вас отпускаю. Не могу ожидать, что вам будет интересно разговаривать с таким старым ослом как я. – Он вздохнул и продолжил – Вы не представляете, как мне бывает одиноко. Но что поделать… Ступайте обедать. Только сначала я вам кое-что подарю. Не каждый день в моём убогом кабинете бывает маленькая девочка, тем более такая красивая как ты.

 Полли подумала, что дядя Дигори не такой уж и сумасшедший.

– Хочешь колечко, душенька? – спросил ее дядя Эндрю.

 – Желтое или зеленое? – спросила она. – Ой, какая прелесть!

 – К сожалению, – возразил дядя, - зеленое я тебе подарить не могу. А вот желтое – всегда пожалуйста. Подойди и примерь!

 Полли перестала бояться, к тому же она была уверена, что он не мог быть сумасшедшим. Да и сверкающие кольца притягивали к себе. Она подошла.

 – Слушайте!.. Здесь гул становиться сильней! Мне даже кажется, как будто колечки издают шум.

 – Что за странная мысль, душенька! – возразил дядя и засмеялся. Смех его звучал вполне естественно, но Дигори заметил нетерпение или даже жадность в его взгляде.

 – Полли, не выдумывай! – крикнул он. – Не трогай!

 Но было поздно. В этот момент Полли протянула руку и коснулась желтого колечка. И сразу же, без единого звука и какого-либо ожидания, Полли исчезла. В комнате Дигори остался наедине с дядей.

 

Глава вторая. ДИГОРИ И ЕГО ДЯДЯ

 

 Случилось это так неожиданно, что Дигори вскрикнул. Он ещё никогда не переживал что-то ужасное - даже в своих кошмарах. Дядя Эндрю, зажимая ему рот рукой, - Спокойно! - прошипел он Дигори в ухо. -Если ты закричишь, то твоя мама услышит. А ты же знаешь, что может случиться, если она будет волноваться.

 Дигори потом говорил, что от такого подлого шантажа ему просто стало плохо. Но кричать он, конечно, больше не стал.

 – Так лучше! – сказал дядя Эндрю. –  Возможно ты ничего не можешь сделать. Это действительно шокирует, когда впервые видишь, как кто-то исчезает. Я и сам пару дней назад был удивлен, когда исчезла морская свинка.

 – Ах, тогда кто-то кричал? – подумал Дигори.

 – Ах, ты слышал!  Надеюсь, ты не следишь за мною?

 – Нет, – сердито сказал Дигори. – Что случилось с Полли?

 – Поздравь меня, мой мальчик, – дядя Эндрю снова потер руки,

 – опыт удался. Девочка исчезла - совершенно исчезла из этого мира.

 – Что вы с ней сделали?

 – Послал… хм… в другое место.

 – Что вы подразумеваете под этим? 

 Дядя Эндрю опустился в кресло и сказал: – Что ж, я тебе объясню. Ты когда-нибудь слышал о миссис Лефэй?

 – Разве это не двоюродная бабушка? – спросил Дигори.

 – Не совсем, – сказал дядя Эндрю, – она моя крестная. Вон она, на стене.

 Дигори посмотрел на стену. Там висел портрет женщины. Сейчас он вспомнил, что уже видел фотографию этой женщины дома в деревне в выдвижном ящике. Он спросил маму, кто это, но она сказала, что совершенно не хочет говорить об этой женщине. Лицо было не слишком приятное, как показалось Дигори, хотя нельзя обвинять старые фотографии.

 – Кажется… кажется, с ней было что-то не так, дядя Эндрю? 

 – Ну, – хихикнул дядя Эндрю, – все зависит от того, что ты под этим подразумеваешь. Люди ужасно ограничены. На старости лет она была очень странной. Вела себя очень безрассудно, поэтому её заперли.

 – В сумасшедший дом?

 – О, нет, нет, нет! – возмутился дядя Эндрю. – В тюрьму.

 – Ой! – сказал Дигори. – За что?

 – Бедняжка! – вздохнул дядя. – Она совершала совсем безрассудные вещи. Всё что угодно. Но не будем вдаваться в подробности. Ко мне она всегда была добра.

 – Но как это связанно с Поли? Я хочу...

 – Всему свое время, мой друг, – сказал дядя. – До того, как миссис Лефэй умерла, её выпустили. Я был среди тех немногих, кого она продолжала принимать, лежа на смертном одре. Ее стали раздражать ординарные, скучные люди. Собственно, они раздражают и меня. У нас были с ней общие интересы. За несколько дней до смерти она велела мне открыть тайничок в ее шкафу и принести ей маленькую шкатулку. Когда я прикоснулся к шкатулке, почувствовал зуд в пальцах, так как держал большую тайну в руках. Крестная взяла с меня клятву, не открывать шкатулку, а сжечь с соблюдением известных церемоний. Это обещание я не сдержал.

 – Довольно подло с вашей стороны, – сказал Дигори.

 – Подло? – сказал дядя Эндрю. Он выглядел смущённо. – Ах, понимаю. По-твоему, ты думаешь, маленький мальчик должен сдержать слово. Очень верно: так уж положено. Но я рад и уверен  в том, что тебя так воспитали. Но ты должен знать такие правила хороши для маленьких мальчиков, слуг, женщин, вообще людей, но никак не для мудрецов и ученых. Нет, Дигори. Такие люди как я, которые обладают тайной мудростью, не поддаются обычным законам. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и необыкновенна. Нам не доступны земные радости. Наша участь, мой мальчик, это важное и полное одиночество.

Он вздохнул и сделал такой серьезный, благородный и таинственный вид, что Дигори на мгновение показалось, что его дядя сказал что-то прекрасное. Потом он вспомнил ужасное выражение лица дяди Эндрю незадолго до исчезновения Полли. И в том же взгляде он разгадал надменные слова своего дяди. Только это означало, что тот думает, что ему всё разрешено, не зависимо от того, чего он хочет достичь, подумал Дигори.

 Скачать: kursach.docx

Категория: Курсовые / Курсовые по филологии

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.