Привет студент

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Тема: «Взаимосвязь аддиктивного поведения и эмоциональной устойчивости» 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Актуальность выбранной темы заключается в том, что социально опасным явлением в России является аддиктивное поведение. В современном обществе существуют условия, способствующие распространению аддиктивного поведения. Возможность легкого и немедленного получения удовольствия, которое становится стилем жизни, обедняет эмоции, мотивацию к обучению, стремлению к интересной работе и содержательному досугу, не вредящему собственному и здоровью и здоровью окружающих. Все это можно заменить развлекательным телепередачами, компьютерными играми, наркотиками и алкоголем. Эти способы легкодоступны и широко рекламируются и не требуют высокоинтеллектуальных нагрузок.

Уровень жизни населения падает, преступность растет, человеческая жизнь обесценивается, нет уверенности в завтрашнем дне. Исчезли многие формы государственной защиты, увеличилось число неблагополучных семей, в которых растут больные и невротизированные дети. Распространение этой болезни сегодня приняло характер социального взрыва, катастрофы. Выбор аддиктивной стратегии поведения обусловлен трудностями в адаптации к проблемным жизненным ситуациям: сложные социально-экономические условия, многочисленные разочарования, крушение идеалов, конфликты в семье и на производстве, утрата близких, резкая смена привычных стереотипов. Реальность такова, что стремление к психологическому и физическому комфорту не всегда возможно реализовать. Для нашего времени характерно и то, что происходит очень стремительное нарастание изменений во всех сферах общественной жизни.

Аддиктивную личность отличают черты незрелости: не выраженность интеллектуальных и духовных интересов, твердых нравственных норм, эмоциональная неустойчивость, безответственность, чувство стадности. Отмечается стремление аддикта уходить от принятия решения, говорить неправду, и в частности обвинять других, зная, что они не виновны. Для него так же характерны зависимость и тревожность, склонность к колебаниям настроения, стереотипность, повторяемость поведения.

Проблема эмоциональной устойчивости занимает важное место в современной психологии, так как непосредственно взаимосвязана с аддиктивным поведением. Резкие политические и экономические перемены, происходящие в нашей стране, способствуют повышению уровня психоэмоционального напряжения у населения. Непрерывное повышение напряженности процесса реализации человеком учебной, трудовой и других видов деятельности, смена устоявшихся стереотипов поведения, повышенный запрос к своевременности и эффективности принятия человеком решений, к быстроте и точности его действий, а также увеличение чрезвычайных ситуаций приводят к возникновению у людей разных возрастов и профессий стрессовых ситуаций. Такие состояния чрезмерного и длительного психологического напряжения возникают у человека, когда его нервная система получает эмоциональную нагрузку. Широко распространенными, среди населения, стали такие неблагоприятные для здоровья психические состояния, как тревога, неудовлетворенность жизнью, неуверенность в завтрашнем дне, страх за будущее детей, раздражительность, агрессивность, депрессия и др.

Не все умеют регулировать свои эмоции, проявлять выдержку, подвергаясь различным видам нервных и психологических заболеваний (например, депрессия). Стрессы, особенно если они часты и длительны, оказывают отрицательное влияние не только на психологическое состояние, но и на физиологическое здоровье человека.

Эмоциональная устойчивость, как способность человека сохранять в различных условиях социальной нестабильности личностные позиции, владеть определенными механизмами защиты по отношению к воздействиям, чуждым его личностным взглядам, убеждениями и мировоззрению в целом, уменьшает отрицательное воздействие сильных эмоциональных явлений, предупреждает крайний стресс, способствует проявлению готовности к действиям  в напряженной ситуации. Поэтому эмоциональная устойчивость - один из важных психологических факторов надежности, эффективности и успеха деятельности в экстремальной обстановке.

Цель выпускной квалификационной работы, заключается в том, что бы выявить взаимосвязь аддиктивного поведения и эмоциональной устойчивости.

Для реализации цели нашего исследования были выдвинуты следующие основные задачи:

1) Изучить психолого-педагогическую литературу по проблеме исследования.

2) Подобрать диагностический инструментарий.

3) Экспериментально исследовать уровень развития эмоциональной устойчивости у пациентов с алкогольной или наркотической зависимостью;                                                         

4) Проанализировать полученные результаты и сделать выводы.

5) Разработать профилактические рекомендации для психологов, работающих в наркологическом диспансере.

 Объект исследования: аддиктивное поведение.

 Предмет исследования: взаимосвязь аддиктивного поведения и эмоциональной устойчивости.

Гипотезой данного исследования является предположение о наличии взаимосвязи, между аддиктивным поведением и эмоциональной устойчивостью. То есть для лиц с аддиктивным поведением, определяющимся алкогольной или наркотической зависимостью, характерна низкая эмоциональная устойчивость.

Вклад в изучение аддиктивного поведания внесли такие авторы как: Э. Берн, Н. Пезешкиан, Ц.П. Короленко, С.А. Кулаков, Д. МакДугалл, Р. Найт, К. Штайнер, В.Д. Менделевич, В.Д. Москаленко, С.В. Березин, С.Н. Зайцев, Э. Эриксон, А.Е. Личко, В.С. Битенский, Р. Мэй, и др. Проблема эмоциональной устойчивости личности отражена в исследованиях Л.М. Аболина, Л.В. Куликова, Е.П. Крупника, К. Левина, Н.А. Подымова, Д.Н. Узнадзе, Ф. Хоппе, В.Э Чудновкого, Э. Эриксона, П.И. Зильбермана, Я. Рейковского, О.А. Черниковой и др. Анализ психологической литературы различных направлений показал, что многие авторы к важным составляющим психологической устойчивости личности относят устойчивость (стабильность) эмоциональную, которая обеспечивает возможность противодействовать нежелательному влиянию среды.

В работе были использованы теоретические и эмпирические методы исследования. Для проведения эмпирического исследования был подобран комплекс диагностических методик:

• Самооценка эмоциональных состояний (сокращенный вариант методики А. Уэссмана и Д. Рикса).
• Опросник личностной и ситуативной тревожности Ч. Спилбергера (адаптация Ю.Л. Ханина).
• Методика УСК Дж. Роттера, адаптированная Е.Ф. Бажиным.
• Методика А.К. Осницкого по выявлению уровня саморегуляции.

Полученные в результате исследования данные могут найти применение в работе наркологического диспансера, для составления коррекционных программ, направленных на оптимизацию эмоциональной устойчивости и  снижение тревожности. В целях профилактики алкогольной и наркотической зависимости возможно проведение ознакомительных лекций для родителей и учителей школ и других образовательных учреждений.

Эмпирическую базу исследования составили пациенты, находящиеся на  реабилитации в наркологическом диспансере, ГБУЗ «ООКНД» ИНК г. Екатеринбурга. Общее количество испытуемых – 50 человек. Мужчины в возрасте от 18 до 37 лет.

Выпускная квалификационная работа состоит из введения, теоретической и практической частей, выводов, рекомендаций (в виде тренинговой программы), заключения и приложения.

 

 

 

 

1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ АДДИКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ УСТОЙЧИВОСТИ

 

1.1. Понятие аддиктивного поведения и его характеристика

 

В настоящее время в психологической литературе существует несколько определений аддиктивного поведения. С точки зрения Миллера, аддиктивное поведение – злоупотребление различными веществами, изменяющими психическое состояние, включая алкоголь и курение табака, до того как от них сформировалась зависимость [11, 101].

По мнению других авторов (А.Е Личкко, Ц.П. Короленко), аддиктивное поведение (addiction – склонность) одна из форм деструктивного поведения, которая выражается в стремлении к уходу от реальности путем изменения своего психического состояния посредством приема некоторых веществ или постоянной фиксации внимания на определенных предметах или активностях (видах деятельности), что сопровождается развитием интенсивных эмоций [56;8].

С точки зрения исследователей-психологов, аддиктивное поведение характеризуется эмоциональными изменениями: установлением эмоциональных отношений, эмоциональных связей не с другими людьми, а с неодушевленным предметом или активностью.

Практический опыт показывает, что при формировании аддиктивного поведения происходит замена межличностных эмоциональных отношений проекцией эмоций на предметные суррогаты. По мнению авторитетных авторов (А.Е. Айвазовой, С.Н. Зайцева, А.Ю. Егорова, В.Д. Менделевич и др.), лица с аддиктивным поведением стараются реализовать свое стремление к интимности искусственным образом. На сознательном уровне они используют для самозащиты механизм, который называют «мышлением по желанию». Суть механизма самозащиты заключается в том, что человек, вопреки логике причинно-следственных связей, считает реальным, допускает до себя, до области своих переживаний лишь то, что соответствует его желаниям. Как следствие, содержание мышления при этом в свою очередь подчинено эмоциям, которые у аддикта искусственно обеднены, туннелезированы и, скорее, представляют собой не полноценную эмоциональную картину, а некие «эмоциональные подвижки» [51; 27].

С точки зрения Москаленко В.Д., аддиктивное поведение – это повторяющаяся привычка, которая повышает риск заболевания ил связана с личными или социальными проблемами [35; 27].

По мнению А.Ю. Егорова и С.А. Игумнова, аддикция представляет собой набор поступков, типов поведения, которые включают потребление химических веществ илисовершенствование действий, и сами поступки могут вызывать нейрохимические изменения, подобные тем которые возникат в результате потребления экзогенных веществ [11;106].

Как подчеркивает Бухановкий, в настоящее время существуют два варианта возникновения аддиктивного поведения: оперантное научение и реактивный импритинг. Суть оперантного научения заключается в постепенных, повторных подключениях. Патогенная ситуация, оказывая влияние через систему слабых, но регулярных или частичных воздействий, постепенно формирует устойчивое нарушение процессов предрасположенной к тому высшей нервной деятельности. В то время как реактивный импритинг, вызывается чрезмерным по интенсивности стрессовым воздействием, воздействуя в виде острой реакции запечатления необычного переживания.

А.В. Худяков выделяет четыре критерия аддиктовного поведения: социальный, психологический, физиологический и клинический. Рассмотрим подробнее данные критерии. К социальным критериям аддиктивного поведеня автор относит такую частоту группового употребления психоактивного вещества, при которых возникают физиологические, психологические и социальные последствия.

К психологическим критериям, с точки зрения автора, относятся: ослабление мотивов, препятствующих приему психоактивных веществ, формирование групповых форм употребления. В результате происходит закрепление вариантов психологической защиты в виде отрицания, проекции, генерализации и рационализации. Наблюдается учащение межперсональных и семейных конфликтов.

Физическим критерием является рост толерантности к веществу и закрепление групповых форм злоупотребления.

Для клинических критериев свойственно: амнестические расстройства, усиление акцентуаций характера с появлением патохарактерологических реакций, эмоционально поведенческие расстройства, усиление интенсивности аффективного компонента [54; 102].

На данный момент существуют следующие знаки аддикции:

• паттерн неконтролируемого поведения;
• серьезные последствия из-за подобного поведения;
• неспособность прекратить подобное поведение, несмотря на негативные последствия;
• стойкое продолжение саморазрушающего или рискованного поведения;
• имеющиеся желание или усилия ограничить такое поведение;
• использование поведения в качестве копинг-стратегии;
• возрастающая интенсивность такого поведения, поскольку имеющаяся на данный момент недостаточна;
• серьезные изменения настроения, связанные с поведением;
• неумеренное количество времени, посвященное этому поведению и попыткам избавиться от него;
• сокращение или прекращение полностью важной социальной, профессиональной деятельности из-за этого поведения.

Р. Браун выявил шесть универсальных, для всех видов аддикций, компонентов:

1) особенность, «сверхценность»;

2) эйфория;

3) рост толерантности;

4) симптомы отмены;

5) конфликт с окружающими и самим собой;

6) рецидив.

Изучив различные подходы авторов, в нашей выпускной квалификационной работе мы будем придерживаться теории аддикции, разработанной Бродским и др. Данная теория рассматривает следующие положения:

1. Физиологические механизмы играют незначительную роль в генезе всех видов аддикций.
2. Аддикция создается не психоактивным веществом или объектом, а тем, как индивид относится к нему, иными словами, человек может вести себя здоровым и нездоровым образом.
3. Проявление любой (химической и нехимической) аддикции по существу сходны.
4. Причины аддикции не мистические, а являются частью жизненных обстоятельств.

Рассмотрим универсальные критерии диагностики для всех типов аддикций по И. Марксу:

– побуждение к контрпродуктивной поведенческой деятельности тяга);

– нарастающее напряжение, пока деятельность не будет завершена;

– завершение данной деятельности немедленно ненадолго снимает напряжение (изменение настроения, положительное подкрепление);

– повторная тяга и напряжение через часы, дни недели (симптомы абстиненции);

– внешние проявления уникальны для данного синдрома адикции;

– последующее существование определяется внешними и внутренними проявлениями (дисфория, тоска);

– гедонический оттенок на ранних стадиях аддиктивного поведения.

С. Блатт, зависимость от психоактивных веществ, определяет рядом факторов:

– потребностью в контейнеровании агрессии;

– страстным желанием удовлетворить стремление к симбиотическим отношениям с материнской фигурой;

– желанием ослабить депрессивное состояние.

 Аддикции включают химическую и эмоциональную зависимость, в том числе созависимость. Химическая зависимость, по определению Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), – это психическое, а иногда соматическое состояние, являющееся следствием повторного употребления естественного или синтетического психоактивного вещества. Психоактивное вещество (ПАВ) – вещество, оказывающее наркотическое воздействие на организм. К ПАВ относятся наркотики и официально не причисленные к наркотикам вещества: алкоголь, никотин, кофеин, ряд средств лекарственной и бытовой химии. Наркотик (греч. narkoticos – одурманивающий) – вещество, которое вследствие социальной опасности официально признано таковым из-за его способности при однократном употреблении вызывать комфортное психическое состояние, а при систематическом – психическую или физическую зависимость. Москаленко В.Д. в книге «Зависимость: семейная болезнь», приводит 8 признаков болезненного потребления алкоголя:

1. Постоянные мысли об алкоголе.
2. Повышение выносливости к алкоголю.
3. Быстрое поглощение алкоголя.
4. Употребление алкоголя в одиночку.
5. Употребление алкоголя в качестве универсального лекарства.
6. Покупка алкоголя прозапас.
7. Непланируемая выпивка.
8. Выпадение из памяти момента окончания выпивки [35; 25].

Как следствие, можно констатировать эмоциональную зависимость, которая проявляется в азартном поведении и овладевает человеком полностью. Проводя исследования, С.В. Березин обнаружил следующую закономерность. Эротоманам требуются эйфоризирующие вещества, выделяющиеся в головном мозгу при сексуальном возбуждении. Данные вещества выделяются и во время «творческого запоя» у трудоголика. Что же касается созависимых, то они нуждаются в так называемых токсических эмоциях: тревога за зависимого, жалость к нему, периодическое появление стыда, вины, обиды, ненависти. При удовлетворении этих патологических эмоциональных потребностей у аддикта возникает чувство удовольствия и облегчения [3; 73].

Как правило, аддикта характеризует стремление к уходу от реальности путем искусственного изменения своего психического состояния, развития и поддержания интенсивных эмоций посредством приема психоактивных веществ или чрезмерной фиксации на определенных видах деятельности. На сегодняшний день ученые-психологи различают пять этапов развития аддиктивного поведения человека:

1) Открывает способ, с помощью которого может сравнительно легко менять свое психическое состояние.

2) Привычно использует этот способ в трудные моменты.

3) Аддиктивное поведение становится частью его личности и не подлежит критике.

4) Аддиктивная часть личности начинает полностью определять жизнь аддикта.

5) Разрушается психика и биологические процессы в организме.

Учитывая выше сказанное, необходимо обращать особое внимание на личность аддикта.

 Помимо пяти этапов развития адикции, аддиктивную личность отличают следующие черты незрелости: невыраженность интеллектуальных и духовных интересов, твердых нравственных норм, неустойчивость, ненасытность, безответственность, чувство стадности. Аддикт хуже переносит трудности повседневной жизни, чем кризисные ситуации («Пьяному море по колено»). Преувеличение своих достоинств маскирует скрытый комплекс неполноценности. Внешняя социабельность сочетается со страхом перед стойкими социальными контактами и манипулятивностью. В ряде случаев отмечается стремление аддикта уходить от принятия решений, говорить неправду, и в частности обвинять других. Для него также характерны зависимость и тревожность, склонность к колебаниям настроения, стереотипность, повторяемость поведения.

Заметное число аддиктов существует вне реального времени и пространства, в момент иллюзорного наполнения. Практический опыт показывает, что они живут от одного момента к другому, но не могут удовлетвориться ни в одном из них. Часто заполняют пустоту настоящего с помощью наслаждения, опьянения, выигрыша, успеха и т.д. Временами  оказываются одержимыми нереальностью своего переживания в форме неудовлетворенности и похмелья, непреодолимо вынуждающих к немедленному повторению аддиктивных действий.

Змановская Е.В. отмечает, что аддикты страдают синдромом дефицита удовольствия, который проявляется в постоянном ощущении скуки, состояния бесчувственности и апатии. [16; 120]

Н. Пезешкиан, сопоставив особенности аддиктивного поведения,  выделил четыре формы бегства от реальности:

1) Бегство в тело – физическое или психическое «усовершенствование» себя;

2) Бегство в работу – концентрация на служебных делах (учебе);

3) Бегство в контакты или одиночество – постоянное (утрированное) стремление к общению или, наоборот, к уединению;

4) Бегство в фантазии – жизнь в мире иллюзий и фантазий.

В целом, приведенная классификация бегства от реальности перекликается с мнением Берна о существовании у человека следующих шести видов голода:

– голод по впечатлениям;

– по признанию;

– по контакту и физическому поглаживанию;

– сексуальный голод;

– голод по структурированию времени;

– по событиям.

Согласно автору, у аддиктивных личностей вследствие плохой переносимости ими трудностей повседневной жизни, постоянных упреков окружающих и самоупреков формируется комплекс неполноценности. Фактически тревожный аддикт может компенсировать свое чувство неполноценности гиперсоциальностью, например трудоголизмом [39; 213].

Часто защитой от чувства неполноценности у аддиктов служит гиперкомпенсация в виде демонстрации своего превосходства над окружающими и завышенной самооценки. В противоположность осмысленной жизни аддикт противопоставляет толпе обывателей свою романтическую жизнь, свободную от обязательств, а значит, и от обвинений, посвящая свою жизнь карьере, борьбе за власть, обогащению.

Сходные мысли об основных мотивах аддиктивных расстройств, мы находим у Ц.П. Короленко:

1) Противотревожная.

2) Субмиссионная (подчиненная влиянию других).

3) Гедонистическая (эйфоризирующая).

4) Активирующая (часто для сексуальной гиперстимуляции).

5) Псевдокультурная (демонстрирующая принадлежность к данной культуре, компенсирующая комплекс неполноценности; может проявляться, например, в стремлении играть роль тамады) [56; 153].

Поиски причин формирования аддиктивного поведения привлекли и других исследователей. Так, Г.В. Старшенбуам выделяет пять этапов формирования аддикции. На 1‑м этапе человек испытывает небывалый эмоциональный подъем, связанный с рискованным, азартным поведением или химическим воздействием. На 2‑м этапе человек прибегает к предмету аддикции в ситуациях фрустрации, при этом межличностные отношения постепенно отходят на второй план, нарастает душевный дискомфорт, провоцирующий аддиктивное поведение. На 3‑м этапе аддиктивное поведение становится стереотипным ответом на требования реальности. Аддиктивные потребности доминируют в мотивационной сфере личности; человек не реагирует ни на критику его поведения, ни на проблемы близких людей. На 4‑м этапе аддикт полностью отчуждается от общества и своей прежней личности, окружающие воспринимают его как «конченого» человека, он теряет даже способность манипулировать людьми. 5‑й этап является катастрофой: разрушается не только психика, но и организм; происходит истощение всех жизненных ресурсов [51; 284].

В настоящее время существуют различные гипотезы, касающиеся механизмов развития химической зависимости. Так, согласно А.В. Котлярову выделяют следующие механизмы:

1) Эволюционный механизм. По мере повышения интенсивности эйфоризирующего эффекта происходит рост потребности, которая из второстепенной, дополнительной становится вначале конкурирующей, а затем доминирующей.

2) Деструктивный механизм. Разрушение личностной структуры, вызванное какими-либо психотравмирующими факторами, крахом личности, сопровождается изменением ее ценностной ориентации. Значение доминирующих прежде потребностей при этом снижается. Второстепенная потребность в ПАВ может неожиданно стать доминирующим, основным смыслообразующим мотивом деятельности.

3) Механизм, связанный с изначальной аномалией личности.

Более подробно рассмотрим три варианта аномалий личности:

 – при аморфной личностной структуре со слабо выраженными иерархическими отношениями в системе потребностей и мотивов любая сколько-нибудь значимая потребность быстро становится доминирующей;

 – при недостаточности внутреннего контроля неполное усвоение групповых норм не позволяет выработать внутренние формы контроля;

– при аномалии микросреды искаженные групповые нормы формируют аномальные установки на употребление ПАВ. [23; 184]

Между тем, поведение аддиктов мотивируется иррациональными представлениями. Взрослому человеку совершенно необходимо, чтобы его любили или одобряли все значимые люди в его окружении. Чтобы считать себя достойным, надо соответствовать высоким требованиям и преуспевать во всех отношениях. Некоторые люди плохие, и их надо сурово наказывать. Когда что-то не получается, это катастрофа. Если не везет, то от человека практически ничего не зависит. Если человеку что-то угрожает, надо постоянно думать о том, как это случится. Легче избегать трудностей и ответственности за себя, чем справляться с этим. Надо полагаться на сильного человека и зависеть от него. Текущая жизнь в основном определяется прошлыми воздействиями.

 По данным исследователей-психологов, аддикт страдает вследствие переживания внутренней дисгармонии, дискомфорта и фрагментации или из-за неспособности думать хорошо о себе, а следовательно, и о других. Еще больше мучений аддикту доставляют психологические защиты, с помощью которых он пытается скрыть свою уязвимость, но которые оказываются для него разрушительными. Анализ психологических особенностей зависимого от психоактивных веществ человека, приводит автора к обнаружению значимых форм защиты:

1. Отрицание: «Я не нуждаюсь в Вас.
2. Рационализация и глубоко лежащая тревога: «Кому я нужен? Всем наплевать!»
3. Отказ от ответственности: «Никто никогда не позволяет мне быть самим собой. Это не моя вина».
4. Минимизация: «Я не такой плахой, как думают другие».
5. Проекция: «Если бы не такая злая жена, я бы не пил. Если бы не они, я бы не кололся» [36; 30].

За спасительную помощь этих патологических защит приходится платить чувством изоляции, обеднением эмоциональной сферы и неустойчивостью взаимоотношений с людьми. В.В. Пушина основными психологическими защитами поврежденного и уязвимого Эго аддикта считает:

1) Примитивная идеализация объекта зависимости.

2) Фантазии инкорпорации – поглощения объекта отверстием тела (ртом, глазами, вагиной).

3) Интроекция – замена отношений с внешним объектом отношениями с его интроектом.

4) Всемогущество – преувеличение собственной силы.

5) Девальвация – презрительное обесценивание чего-то важного.

6) Проекция – приписывание другому собственных эмоционально значимых мотиваций.

7) Проективная идентификация – проекция своих чувств и мотиваций на объект зависимости, над которым аддикт затем пытается установить контроль с помощью идентификации.

8) Расщепление (сплиттинг) – разделение себя и объекта (объектов) на хороших и плохих.

9) Отрицание – игнорирование важных аспектов реальности.

10) Контрфобия – удовольствие от опасной деятельности, бравада.

11) Псевдонезависимость – бессознательная демонстрация независимост и от объектов аддикции.

12) Экстернализация – перенос внутреннего конфликта вовне и отыгрывание его компульсивным или импульсивным действием.

13) Рационализация – сознательное обоснование своего поведения приемлемыми мотивами вместо скрытых неприемлемых [42; 156].

По данным работ Г.В. Старшемаума можно выделить 4 типа семей, формирующих будущего аддикта:

1) Травмирующая семья, в которой ребенок может идентифицироваться либо с агрессором, либо с жертвой, испытывая чувства стыда и беспомощности и в последствии избавляясь от них с помощью ПАВ.

2) Навязчивая семья, возлагающая собственные грандиозные ожидания на ребенка, который впоследствии компенсирует свою фальшивую идентификацию с помощью ПАВ.

3) Лживая семья, в которой ребенок утрачивает чувство реальности и собственной личности, испытывает стыд, отчуждение и деперсонализацию, компенсируя эти чувства с помощью ПАВ.

4) Непоследовательная семья, когда правила родителей различаются и к тому же меняются на ходу, из-за чего нарушается стабильность Супер-эго и социализация, вследствие чего создается мотивация для употребления ПАВ.

Следует заметить, что аддиктивные личности, не получив в раннем детстве доступа к эмпатичной (эмоционально чуткой и теплой) матери, помещают свой материнский идеал вовне и отгораживают его. В результате идолопоклоннического переноса все доброе приписывается только идеализированной матери. И соответственно, ее любовь необходимо получить любой ценой. [51; 312]

В ряде исследований психологи отмечают роль бессознательных страхов и желаний матери, которые тормозят формирование способности младенца быть одному способствуют формированию наркотической зависимости. Со временем ПАВ замещают переходные объекты детства. Однако они не могут полностью обеспечить формирование механизмов независимости. В связи с этим Г.В. Старшенбуам называет объекты аддикции патологическими преходящими объектами. Впоследствии, роль таких объектов могут играть и другие люди.

Многими доказательствами обосновывается точка зрения, что алкоголики были отвергнуты одним из родителей. Поэтому данная потребность в привязанности, с точки зрения А.Е. Айвазовой, относится к главнейшим психологическим факторам развития алкоголизма. К числу других факторов, определяющих конфликт зависимостей, относится гиперопека и форсирование взрослой ответственности ребенка [2; 18].

Любопытно, что седативный эффект и доступность алкоголя делают его наиболее распространенным средством борьбы с тревогой, депрессией и бессонницей. Иными словами, алкоголь дает ощущение тепла, защищенности, уверенности и, таким образом, выполняет функции семьи.

Учеными замечена определенная семейная модель алкоголизма. В семье алкоголиков доминирует мать, которая культивирует в ребенке инфантильные черты и проецирует на него нежелаемые качества, потворствует ему и в то же время недостаточно удовлетворяет его потребности. В ряде случаев установлено, что каждая вторая жена алкоголика знала о его пьянстве еще до брака, каждая третья вдова А‑зависимого, вновь выходит замуж за алкоголика.

С точки зрения В.Г. Пинигина, наиболее подвержены алкоголизму антисоциальные и зависимые личности, незрелые, внушаемые, склонные к дистимии, с повышенной потребностью во власти и чувством неспособности достигнуть поставленной цели. В соответствии с разработанной теорией научения первые опыты употребления алкоголя, связанные с преодолением тревожности («выпить для храбрости»), играют роль оперантного обусловливания, когда поведение определяется предвидением его результатов и последствий. Благодаря эйфоризирующему эффекту алкоголя это предвидение становится оптимистичным, подбадривающим. [41; 99]

Как правило, во взаимоотношениях алкоголики могут быть подчеркнуто зависимы или, наоборот, демонстрировать свою независимость. Они впечатлительны и внушаемы, склонны к образному восприятию, неаналитическим формам мышления.

Несомненно, алкоголь разрушает способность к сублимации, которая у аддиктов и без того нарушена. Г.В. Страшембаум, сопоставив точки зрения различных авторов, проанализировал причины алкоголизма. Так, З. Фрейд установил, что мальчики, у которых в детстве обнаруживался и потом сохранялся конституциональный эротизм губ, во взрослом возрасте проявляли ярко выраженное желание пить и курить.

К. Абрахам предположил, что употребление спиртного есть извращенная сексуальная активность больного, поскольку алкоголизм в конечном счете приводит к импотенции, на основе которой возникают идеи ревности.

 П. Шильдер связывал алкоголизм с анальной фиксацией и латентным гомосексуализмом, так как алкоголик обычно пьет в компании представителей своего пола, и в состоянии опьянения может происходить мужеложство.

 Ж. Амадо объяснял поведение алкоголика неосознанной гомосексуальной привязанностью к обожаемому отцу.

Меннингер считал, что у алкоголика гипертрофировано ожидание материнской ласки и заботы, неуверенность в себе как мужчине, страх перед женщиной и негативное отношение к ней. Он не получает от половой близости должного удовлетворения, компенсирует это демонстративной гетеросексуальностью, а затем предпочитает проводить время в мужской компании. Вычеркнув из жизни любовь к родителям, он испытывает чувство потери, которое пытается ослабить кутежами с приятелями. Саморазрушительное поведение алкоголика объясняется ранними фрустрациями и желанием отомстить родителям, которое блокируется страхом потерять их, трансформируясь в аутоагрессию. [51; 301]

На наш взгляд, необходимо рассмотреть содержание алкогольной установки, т.е. влечение к спиртному, предложенное И.С. Павловым, которое временами обостряется и проявляется как:

1) смутное влечение;

2) осознанное желание;

3) волевое стремление.

Для данной установки характерно следующее: желание быть с другими и не отличаться от них. Подражание другим, неосознанное «заражение» от них. Общепринятость употребления спиртного в окружении. Совершение привычного ритуала. Привычный опыт самоутверждения путем пьянства, пусть даже шокируя других. Удовлетворение потребности в праздничном застолье. Появление полноты ощущений, значимости, личностного смысла происходящего. Единственный известный способ испытать душевный порыв и повысить уровень самоуважения. Защита от переживаний обиды, неполноценности, тревоги, стыда и вины. Выбор компании собутыльников в качестве авторитетной группы. Чувство долга перед собутыльниками, обязательство поддержать компанию. Сложившаяся связь алкогольного и сексуального поведения. Всеобщее двусмысленное отношение к выпивке. Алкоголизация как извращенная осознанная необходимость, как рок [38; 95].

Однако ряд специалистов придерживаются иной точки зрения. По их мнению, средовые, социальные факторы, и в первую очередь такой, как нарушение внутрисемейных взаимоотношений, являются доминирующими в патогенезе алкогольной зависимости. С.Н. Зайцев рассматривает алкоголизм как дисфункцию семьи, влекущую за собой психопатологическую перестройку личности, приводящую к формированию на поздних этапах сопутствующих расстройств психической сферы, психосоматических нарушений т снижением социальной адаптации [13; 21].

В медицинских учреждениях и центрах психического здоровья минимум  25% клиентов в качестве сопутствующей патологии имеют расстройство, вызванное употреблением алкоголя [21;548].

Следует заметить, что более половины наркоманов происходит из неполных или распавшихся семей, в которых родители страдали алкоголизмом, психопатиями, депрессией. Часто возникновению наркомании способствует отсутствие других детей в семье, конфликты между родителями, излишне заботливая или, наоборот, властная мать.

В.Д. Менделевич описывает тип «наркогенного» отца, для которого характерны: повышенная требовательность к себе и своему окружению (в частности, к жене и ребенку), трудоголизм, нежелание считаться с индивидуальными, возрастными особенностями ребенка и особенностями ситуации. Его отличает также эмоциональная холодность в сочетании с жестокостью, склонность к конкурентной борьбе, гиперактивность и общительность, часто носящая поверхностный характер и не сопровождающаяся желанием понять и эмоционально принять собеседника. Отцу или другим родственникам наркомана часто свойственно аддиктивное поведение, которое проявляется в форме трудоголизма, сверхценных увлечений (в частности, аддикции оздоровления), алкогольной зависимости, гемблинга, религиозного фанатизма и т. п. Это позволяет говорить о семейном аддиктивном сценарии [31; 194].

Таким образом, подытоживая выше сказанное, можно сделать вывод, что аддиктивное поведение представляет собой одну из форм деструктивного поведения и выражается в стремлении к уходу от реальности путем изменения своего психического состояния посредством приема некоторых веществ. Аддикт страдает вследствие переживания внутренней дисгармонии, дискомфорта и фрагментации. Анализ психологических особенностей зависимого от психоактивных веществ человека, приводит к обнаружению значимых форм защиты.

 

1.2. Взаимосвязь зависимого поведения с индивидуально-психологическими особенностями личности

 

Рассмотрев основные характеристики аддиктивного поведения личности, согласно логике нашего исследования, мы приступили к изучению индивидуально-психологических особенностей личности.

Как правило, ведя двойную жизнь, аддиктивная личность стремится скрыть от окружающих собственный, по меткому выражению Н.В. Вострокнутова, «комплекс неполноценности», обусловленный неумением жить в соответствии с устоями и общепринятыми нормами. Стремление говорить неправду, обманывать окружающих, а также обвинять других в собственных ошибках и промахах вытекают из структуры аддиктивной личности. Из-за плохой переносимости трудностей повседневной жизни, постоянных упреков в неприспособленности и отсутствии жизнелюбия со стороны близких и окружающих, у аддиктивных личностей формируется скрытый «комплекс неполноценности», гиперкомпенсаторная реакция.

Как показывают практические наблюдения, от заниженной самооценки под влиянием внешней оценки окружающих, индивиды переходят сразу к завышенной, минуя адекватную самооценку. Появление чувства превосходства над окружающими выполняет защитную психологическую функцию, способствует поддержанию самоуважения в неблагоприятных условиях конфронтации личности с семьей или коллективом.

В.Д. Менделевич отмечает, что чувство превосходства опирается на сравнение «серого обывательского болота», в котором находятся все окружающие и «настоящей свободной от обязательств жизни» аддиктивного человека [32; 93].

Следует заметить, что аддиктивное поведение представляет собой непрерывный процесс формирования усиления зависимости. Аддикция имеет свои этапы, логику развития: начало, индивидуальное течение и исход. Мотивация поведения различна на разных стадиях зависимости. На примере развития отдельных аддикций современные ученые-психологи выделяют до пяти стадий.

Более подробно остановимся на классификации формирования адикций, предложенной Н.П. Фетискиным. Данная классификация включает в себя следующие этапы:

Возникновение эмоционального подъема: восторга, радости, ощущения драматизма и риска в связи с ситуацией риска в азартной игре, чувство необычного волнения при знакомстве с какой-либо коллекцией и др. и фиксация в сознании этой связи.

Установление индивидуального ритма (частотности) интеракции с аддиктом зависимости во взаимосвязи с жизненным трудностями, порогом стрессоустойчивости, социальной уязвимостью и др.

Стереотипизация аддиктивности в контексте дозировки, частотности на фоне блокировки локуса контроля «Я - хозяин жизни», «Я - управление жизнью» и формирования средовой созависимости.

Доминация аддиктивного поведения. Происходит полное погружение в аддиктивный процесс, окончательное отчуждение и изоляция от общества. Аддикт ничего не оставляет от своего внутреннего мира, остается только внешняя оболочка [12; 214].

В качестве базисной характеристики аддиктивной личности В.Д. Менделевич рекомендует диагностировать состояние зависимости по ниже перечисленным признакам:

– неспособность принимать решения без советов других людей; готовность позволять другим принимать важные для него решения;

– готовность согласиться с другими, чтобы не быть отвергнутым (даже если другие не правы);

– затруднения начать какое-то дело самостоятельно;

– готовность добровольно идти на выполнение унизительных или неприятных работ с целью приобрести поддержку и любовь окружающих людей;

– плохая переносимость одиночества и готовность на значительные усилия, чтобы его избежать;

– ощущение опустошенности или беспомощности, когда обрывается близкая связь;

– страхом быть отвергнутым;

– легкая ранимость, податливость малейшей критике или неодобрения со стороны.

И.Н. Пятницкая утверждает, что аддиктивная личность проявляет склонность к поиску запредельных эмоциональных переживаний и неспособность проявлять ответственность. С точки зрения автора, поведение аддиктивной личности характеризуется стремлением к уходу от реальности из-за страха перед обыденной, наполненной обязательствами и регламентациями «скучной» жизнью [43; 212].

Следует заметить, что в разных формах аддикции выделяют разные индивидуально-психологические свойства аддиктивной личности.

Нельзя не отметить, что в формировании подростковой наркомании важную роль играет психическая незрелость подростка, выражающаяся в пониженной критичности к себе, обидчивости, ранимости, неспособности самостоятельно принимать решения и планировать действия, противостоять внешнему влиянию. Так, факторами риска являются педагогическая запущенность, контакты с асоциальными сверстниками, депрессивные расстройства, низкая способность справляться с проблемными ситуациями.

Существует точка зрения, что употребление ПАВ также помогает юношам и девушкам временно «выходить из себя», ослабляя кризис идентичности с его болезненными конфликтами с родителями и сверстниками и мучительными колебаниями в выборе профессии. Участие в группе наркоманов облегчает обретение статуса, который зависит здесь не столько от личных качеств, сколько от возможностей добывания наркотика, предоставления места для сбора компании и т. п.

Из всего многообразия, психоактивные вещества, на наш взгляд, выполняют для подростка следующие важные функции:

– поддерживают чувство взрослости и освобождения от родителей;

– формируют ощущение принадлежности к группе, а также среду неформального общения;

– дают возможность отыгрывать сексуальные и агрессивные побуждения, не направляя их на людей;

– помогают регулировать эмоциональное состояние; реализуют творческий потенциал подростков через экспериментирование с различными веществами.

Само по себе первое знакомство с наркотиком чаще всего обусловлено следующими мотивами:

– желанием удовлетворить любопытство;

– стремлением испытать чувство принадлежности к определенной группе;

– давлением группы;

– попытками выразить свою независимость, а иногда враждебное отношение к окружающим;

– стремлением достичь подъема настроения;

– потребностью достичь полного покоя и расслабления;

– попытками уйти от чего-либо гнетущего.

Как правило, первому знакомству с наркотиками способствуют такие факторы (по степени значимости), как:

– отклонения личности;

– особенности социальной ориентации: отсутствие устойчивых, социально ориентированных интересов, антисоциальные поступки, алкоголизация, осведомленность об эйфоризирующем воздействии ПАВ;

– стремление уклониться от учебы и работы;

– неблагоприятные особенности воспитания: неполная или дисфункциональная семья, воспитание у родственников или в детском доме, безнадзорность;

– потакающее воспитание, препятствующая выработке у подростка чувства долга и ответственности;

– особенности влияния значимой группы сверстников;

– общение с правонарушителями и преступниками, компанией наркоманов, дельцами наркобизнеса.

В исследованиях Н.М. Лавровой замечено, что наркоманы объединяются в группы под влиянием следующих факторов: страх передозировки наркотика и надежда, что группа спасет; наркопритоны специально снабжаются наркодельцами; совместный криминальный поиск средств и добычи наркотиков; взаимовыручка перед лицом внешней угрозы со стороны семьи, правоохранительных органов, врачей, граждан; наличие сильного лидера или лица, способного удовлетворить потребность в наркотиках; совместные действия и яркие, эмоционально насыщенные переживания; отсутствие обычных обязанностей, независимость от общества и семьи. В группе молодых наркоманов нередко нет лидера, ее стабильность построена на слепом выполнении каждым членом группы своей функции, а попытка оставить группу грозит издевательствами и побоями [25; 96].

С точки зрения Р. Мэя, распространенность наркомании среди молодежи связана с последствиями сексуальной революции. Так, бунт против родителей реализуется в увлечении наркотиками, смещающим секс на второй план. Наркотик притупляет чувство неполноценности, сексуальные желания больше не тревожат наркомана.

Наблюдения А.Г. Софроновой показывают, что у наркозависимых часто выявляется отягощенность неврозами, психопатиями и акцентуациями характера, аффективными расстройствами, вялотекущей шизофренией, органическими поражениями мозга. В группу риска входят лица, стремящиеся к самоутверждению, повышению своего социального статуса и престижа, бегству от депрессии. Наркоманами чаще всего становятся люди, которые в силу конституциональной предрасположенности испытывали при приеме наркотиков приятные ощущения. Невротики зачастую применяют ПАВ для того, чтобы компенсировать свое состояние или отреагировать те чувства, которые они обычно подавляют. Наркотизация, в свою очередь, усиливает проявления личностных и аффективных расстройств, обостряет течение психических болезней [50; 224].

Существует точка зрения авторов, что наркоманы используют анальгетики и опиаты для ослабления агрессивных импульсов; депрессанты – для смягчения гипертрофированных ригидных защит, держащих их в состоянии внутренней изоляции, пустоты и холодности. Барбитураты избавляют от чувств страха, гнева, стыда, неудовлетворенности, неполноценности; они помогают преодолеть чувство одиночества, пробуждают стремление к симбиотической связи с заботливой сильной личностью. Эйфоризирующие ПАВ облегчают переживания скуки и подавленности; стимуляторы избавляют от вялости, апатии или гиперактивности.

Н.П. Захаров, изучив типологию наркоманов, пришел к выводу, что у данной категории выявляются такие черты образа Я, как неверие в себя, низкая самооценка, чувства неполноценности и вины, склонность прибегать к психологическим защитам. Основными формами их психологической защиты являются отрицание, регрессия и компенсация. Отрицается внутренняя важность переживания, в частности депрессивных чувств. С помощью регрессии к более раннему уровню психического функционирования наркоман пытается избежать актуальной тревоги, становясь беззащитным перед тревогой, свойственной той стадии, к которой он регрессировал. С помощью компенсациион избегает тревоги, связанной с нерешенными проблемами, направляя свою активность в более безопасное русло. Следует отметить контраст между низкой самооценкой наркомана и высоким уровнем его притязаний [15; 184].

По мнению Г.В. Старшембаума, для наркоманов характерно более сильное, чем у алкоголиков, садистическое воздействие примитивного Суперэго еще в преморбиде, ведущее к агрессивному поведению, особенно с родителями и другими авторитетами. Подобное поведение связывают с контрфобической защитой, которая призвана доказать наркоману его неуязвимость перед лицом добровольно драматизированных ситуаций, символизирующих смертельную опасность [51; 34].

Например, что касается игровой зависимости, то, по мнению А.Ю. Акопова, В.Д. Менделевича, азартный игрок характеризуется всеми признаками аддикта:

– нарастанием состояния тревоги вне игровой ситуации;

– сильнейшим волнением и утратой контроля над своим поведением;

– отсутствием других интересов;

– обладает характерными психологическими чертами: морально-нравственной незрелости часто инфантильной личности, полной безответственности перед собой и близкими. Проявляются черты крайнего эгоизма и индивидуализма, неудержимого стремления к непрерывному получению только удовольствий, причем, во все больших дозах, не прилагая к этому никаких усилий. Наблюдается отсутствие чувства меры, снижения критичности к себе, склонности к самообманам, иллюзорному восприятию себя и мира.

Все это делает человека несвободным, зависимым. В то же время игрок может одновременно с игрой быть зависимым от алкоголя или наркотиков. Более того, этот тип поведения способствует попаданию в криминальные сообщество.

А теперь рассмотрим характерологические черты личности, склонной к алкогольной аддикции. По данным работ Е.С. Меншиковой, из четырех выделенных типических групп (гипертимных, стеничных, астеничных, истероидно-возбудимых), выделяют людей с истероидно-возбудимыми чертами характера. Для них характерны: демонстративность поведения, стремление обратить на себя внимание, эмоциональная неустойчивость, сниженный контроль над своими поступками, беспечность, легкость в решении любых вопросов, повышенное самомнение. Свои желания они стремятся выполнить в кратчайшие сроки, без адекватного учета окружающей обстановки. Индивидуальной особенностью этих подростков является открытое пренебрежение к принятым в обществе моральным нормам.

По материалам работ А.Е. Личко, мы можем проследить акцентуацию характера как одну из предпосылок формирования девиантного поведения у молодежи [28; 114].

Известно, что акцентуации в ряде случаев сочетаются с отклоняющимся поведением. При каждом типе акцентуации имеются свойственные ему, отличные от других типов, «слабые места». Так как подростковый и юношеский возраста являются кризисными, особенности характера часто заостряются, а при действии продолжительном психогенных факторов, адресующихся к «месту наименьшего сопротивления», могут наступать временные нарушения адаптации, отклонения в поведении. При этом для каждого типа акцентуации существуют свои более и менее характерные формы девиантного поведения.

В настоящее время существует три платформы: социальная, медицинская, психологическая, с позиции которых ученые, врачи и другие заинтересованные лица пытаются ответить на вопросы о механизмах формирования зависимого поведения.

Так, социальная платформа базируется на убеждении в том, что в формировании зависимости повинны дисгармоничные общественные отношения: между государством и гражданином, членами общества, родителями и детьми.

Медицинская платформа исходит из убеждения о том, что ответственной за формирование зависимости является деятельность головного мозга конкретного человека. Следовательно, необходимо использовать разные методы воздействия медицинского характера для того, чтобы справиться с данной проблемой.

Психологическая платформа видит причину формирования зависимого поведения в своеобразии личностных особенностей человека.

Не вызывает сомнения тот факт, что любое поведение, характеризующееся признаками зависимости, имеет не внешнее, а внутреннее происхождение. Индивид становится зависимым от чего-либо или кого-либо не в силу давления или принуждения из вне, а благодаря готовности подчиняться, чтобы им руководили и вели по жизни. Следует признать, что внешние факторы играют определенную роль в формировании зависимого поведения, но они являются условиями, а не причинами становления зависимости. [46; 97]

Более подробно остановимся на некоторых психологических особенностях зависимой личности:

1) Зависимой личности свойственен повышенный уровень внушаемости. Характерна легкость усвоения человеком внешних по отношению к нему побуждений, стремлений, желаний, установок, форм и стилей поведения.  Исследователями отмечается повышенная восприимчивость к психическому воздействию со стороны другого лица без критического осмысления реальности и стремления противостоять воздействию. Многое из происходящего принимается на веру, глубоко не анализируется, не подвергается пристальному осмыслению.

Таким образом, зависимая личность оказывается некритичной, часто легковерной, податливой групповому воздействию, авторитарному управлению. Некритичность проявляется и в отношении болезни, т. е клиент отрицает наличие проблем и заболевания.

В наркотическом опьянении критика к своему поведению отсутствует. Клиент не адекватно воспринимает слова и действия, в том числе других людей. Поэтому, если при встрече клиент находится в опьянении, во время беседы желательно сохранять спокойный тон речи и вести разговор на нейтральные темы, т. к. авторитарная позиция специалиста может вызвать неадекватную реакцию со стороны клиента.

К сожалению, специалисты и родители редко являются авторитетными людьми для лиц с химической зависимостью. Чаще всего к другим людям и  специалистам, формируется недоверие, а отношения с родителями носят характер манипуляции.

На  лиц с химической зависимостью большее влияние оказывает референтная группа. Поэтому зависимая личность скорее отдаст предпочтенье встрече с «друзьями», чем со специалистом.

2) Практический опыт позволяет констатировать неспособность в полной мере и адекватно планировать и прогнозировать свое будущее. Лица с химической зависимостью редко учитывают свои прошлые действия для действия в настоящем. На вопрос «Что хочешь?» чаще слышишь ответ «Не знаю». Их средства и пути достижения цели однотипны. Действия при достижении цели чаще всего носят непоследовательный характер: они могут говорить одно, а делать совсем другое.

Инструменты для исправления ошибок при последствиях выбора действия, как правило, отсутствуют. Лица с химической зависимостью редко берут на себя ответственность за выбор действия в ситуации и стараются переложить ее (ответственность) на других лиц.

У зависимой личности моновариантный прогноз на будущее, нацеленный лишь на один субъективно значимый прогноз развития событий при полном игнорировании всех других.

Для лиц с химической зависимостью редко имеет значение цели и интересы других, значимых людей.

3) Эгоцентризм пронизывает «красной нитью» всю структуру  лиц с химической зависимостью. Химически зависимый фиксирован на себе, на своих интересах, чувствах, желаниях. Ему безразличны интересы, чувства, желания других людей. Он «как Новогодняя елка», вокруг которой все должны крутиться и восхищаться.

4) Мечтательность. У лиц с химической зависимостью сильно развита способность фантазировать, жить в выдуманном мире грез и окружении. Именно поэтому  химически зависимый быстро и без труда вживается в роль честного и искреннего человека, будучи нередко лжецом. Он сам верит в свою ложь и часто ему трудно самому определить, где реальность, а где его фантазия.

5) Нетерпеливость и максимализм. Нетерпеливость – отсутствие выдержки. Химически зависимый хочет как можно быстрее решить все свои проблемы, приложив при этом минимальное усилие со своей стороны. И порой предлагает кардинальное решение проблемы, не учитывая реальность. Под максимализмом имеется виду крайность, в каких либо суждениях, требованиях, эмоциях.

Химически зависимый, как правило, воспринимает мир двух цветным – черным и белым и не склонен к компромиссам. Для них существует «либо все – либо ничего». Подобные проявления пронизывают зависимую личность альтернативностью: любить – не любить, желать – отвергать, радоваться – горевать.

6) Алекситимия. (буквально означает: «без слов для чувств» или в близком переводе – «нет слов для названия чувств»). Для лиц с химической зависимостью вызывает затруднение определение и описание (вербализация) собственных эмоций и эмоций других людей; затруднение  в различии эмоций и телесных ощущений.

Химически зависимые сфокусированы преимущественно на внешних событиях, в ущерб внутренним переживаниям. Они склонны к конкретному, логическому мышлению при дефиците эмоциональных реакций. Следует заметить, что перечисленные особенности могут привести к чрезмерному прагматизму, невозможности целостного представления собственной жизни, дефициту творческого отношения к ней, а также трудностям и конфликтам в межличностных отношениях.

7) Ригидность. Под ригидностью понимается негибкость, неподвижность всей психической деятельности и, в частности установок, стилей поведения, осмысления действительности. Лицам с химической зависимостью изменить свое отношение к чему-либо или кому-либо очень трудно, как трудно изменить и свои действия.

Для лиц с химической зависимостью характерны: наивность, простодушие, непосредственность. Они склонны удивляться, обижаться, разочаровываться в силу отсутствия точного представления о реальности. Они бывают излишне доверчивыми. Такие люди часто попадают  впросак в силу непосредственного инфантильного взгляда на жизнь. [44; 314]

Таким образом, из-за плохой переносимости трудностей повседневной жизни, постоянных упреков в неприспособленности и отсутствии жизнелюбия со стороны близких и окружающих, у аддиктивных личностей формируется скрытый «комплекс неполноценности», гиперкомпенсаторная реакция.

 

1.3. Психологические аспекты эмоциональной устойчивости

 

Под основным понятием эмоциональной устойчивости человека, в современной психологии принято считать способность успешно осуществлять сложную и ответственную деятельность в напряженной эмоциогенной обстановке, без значительного отрицательного влияния последствий на самочувствие, здоровье и дальнейшую работоспособность.

В отечественной психологии сложилось четыре основных подхода к пониманию эмоциональной устойчивости, которые реализуются в исследованиях ряда психологов.

Для первого подхода характерно сведение эмоциональной устойчивости к проявлениям воли. Известно, что разные психические процессы могут взаимодействовать и влиять друг на друга (поддерживать, усиливать, ослаблять, тормозить, подавлять и т.д.). Так, например, человек может волевым усилием, приемами аутогенной тренировки изменять свое эмоциональное состояние. Останавливаясь на этом моменте как основном, некоторые авторы трактуют эмоциональную устойчивость как способность управлять возникающими эмоциями при выполнении деятельности. Так, например, отдельные авторы под эмоциональной устойчивостью понимают, с одной стороны, невосприимчивость к эмоциогенным факторам, оказывающим отрицательное влияние на психическое состояние индивидуума, а с другой стороны, способность контролировать и сдерживать возникающие астенические эмоции, обеспечивая тем самым успешное выполнение необходимых действий.

Несомненно, изучение эмоциональной устойчивости с точки зрения зависимости эмоционального процесса от волевых качеств ограничивает проникновение в ее суть и формы проявления.

Второй подход исследователей-психологов, основывается на том, что для психических процессов характерна интеграция, результатом которой являются сложные психические образования. В них могут войти разные психические явления. Это относится и к эмоциональной устойчивости. Видимо, поэтому ряд авторов определяет ее как интегративное свойство личности.

Так, сопоставив различные точки зрения, П.И. Зильберман приходит к выводу, что под эмоциональной устойчивостью «следует понимать интегративное свойство личности, характеризующееся таким взаимодействием эмоциональных, волевых, интеллектуальных и мотивационных компонентов психической деятельности индивидуума, которое обеспечивает оптимальное успешное достижение цели деятельности в сложной эмотивной обстановке».

В рамках второго подхода находится понимание эмоциональной устойчивости как свойства психики, благодаря которому человек способен успешно осуществлять необходимую деятельность в сложных условиях. Считая эмоциональную устойчивость интегральным свойством личности или свойством психики, очень важно определить место и роль в нем соответственно эмоционального компонента.

Соотнося результаты деятельности с эмоциональной устойчивостью, нельзя не учитывать, что успех выполнения необходимых действий в сложной обстановке обеспечивается не только ею, но многими личностными качествами и опытом человека.

Третий поход базируется на единстве энергетических и информационных характеристик психических свойств, на теории самоорганизации кибернетических систем. Эмоциональная устойчивость возможна в таком случае на основе резервов нервно-психической энергии, которая связывается с особенностями темперамента, силой нервной системы по отношению к возбуждению и торможению, подвижности, мобильности нервных процессов.

Рациональный момент в подходе авторов к изучению эмоциональной устойчивости заключается в подчеркивании роли эмоционального возбуждения в экстремальных условиях деятельности. Действительно, поскольку эмоциональное возбуждение характеризуется состоянием активации различных функций организма, повышением психической готовности к различным неожиданным действиям, постольку оно является необходимым условием использования ресурсов личности для успешного выполнения деятельности.

Польский психолог Я. Рейковский, останавливаясь на эмоциональной устойчивости как гипотетической особенности человека, говорит о двух ее значениях:

первое это когда человек эмоционально устойчив, если его эмоциональное возбуждение, несмотря на сильные раздражители, не превышает пороговой величины;

второе это когда человек эмоционально устойчив, так как, несмотря на сильное эмоциональное возбуждение, в его поведении не наблюдается нарушений.          

Основными направлениями исследований эмоциональной устойчивости, по Я. Рейковскому, являются: физиологическое (изучение зависимости эмоциональной устойчивости от свойств нервной системы), структурное (изучение регуляторных структур личности) и поиск особого механизма в виде самоконтроля.

Четвертый подход к пониманию и исследованию эмоциональной устойчивости предполагает следующее: каждый психический процесс (познавательный, эмоциональный, волевой) относительно независим от других и обладает специфическими особенностями. Применительно к эмоциональному процессу это означает, что ни волевой, ни познавательный процессы, ни тем более свойства личности (направленность, темперамент, характер, способности), несмотря на взаимосвязи, не обязательно входят в его состав. Таким образом данный подход основывается на выявлении собственно эмоциональных характеристик эмоциональной устойчивости [20; 32].

Отечественный психолог О.А. Черникова понимает под эмоциональной устойчивостью:

– относительную устойчивость оптимального уровня интенсивности направленность эмоциональных переживаний по их содержанию на положительное решение предстоящих задач.

 А.Е. Ольшанникова считает, что для нее характерно отчетливое доминирование положительных эмоций.

Из вышесказанного, обобщив все сведения, можно сделать следующий вывод: если первый подход основные психологические факторы эмоциональной устойчивости выносит за ее пределы и усматривает их прежде всего в волевых качествах, а второй подход считает ее следствием интеграции разных психических процессов и явлений, то третий подход при рассмотрении эмоциональной устойчивости имеет в виду резервы нервно-психической энергии, четвертый же – прежде всего качества и свойства самого эмоционального процесса в сложной для человека ситуации.

Авторы многих работ включают в понятие эмоциональной устойчивости разные свойства личности и в том числе эмоциональные, однако как детерминанты устойчивости эмоциональные факторы почти не изучены.

Можно предположить, что эмоциональную устойчивость характеризует определенное сочетание различных эмоциональных параметров, как качественных (знак, модальность), так и формально-динамических (порог, длительность, глубина, интенсивность и др.). Таких сочетаний может быть множество, но в любом из них какое-то эмоциональное свойство будет определяющим [21; 92].

В различных отраслях психологических наук одни исследователи, в качестве предполагаемых детерминант эмоциональной устойчивости, отмечают «особенности нервной системы и психической регуляции деятельности. При этом, под психической регуляцией деятельности понимаются процессы, связанные с анализом внешних и внутренних, исходящих от самого субъекта, условий деятельности, с выработкой программы коррекции действий на основании сопоставления результатов с условиями. Другие же отдают предпочтение собственно эмоциональным особенностям. Третьи, наряду с психологическими факторами, определяющими специфику эмоциональной устойчивости индивида, анализируют условия конкретной ситуации, степень ее экстремальности или эмоциогенности.

При этом наибольшее внимание авторы уделяют связи эмоциональной устойчивости с такими отдельными особенностями, как высокая сила нервной системы, лабильность и подвижность нервных процессов, низкий уровень тревожности или невротизма, высокий самоконтроль и др.. Данные особенности рассматриваются как детерминанты эмоциональной устойчивости человека. Однако анализ литературы показывает, что получаемые при этом сведения свидетельствуют об отсутствии строгой и однозначной зависимости эмоциональной устойчивости от определенных полюсов психофизиологических и психологических параметров. Подобные факты расхождения иллюстрируются рядом экспериментальных работ. В частности, авторами этих исследований установлено, что один и тот же полюс какого-либо из названных параметров (например, высокий уровень тревожности или силы нервной системы) может выступать в роли как положительного, так и отрицательного фактора в эмоциональных условиях деятельности человека. [2; 92]

Это дает основание предполагать, что значение того или иного психофизиологического параметра для эмоциональной устойчивости не абсолютно. Их неоднозначная зависимость обусловлена множеством внутренних (присущих субъекту) и внешних условий деятельности.

Рассмотрим факторы эмоциональной устойчивости подробнее. Устойчивое преобладание положительных эмоций является одной из главных эмоциональных детерминант эмоциональной устойчивости. Развивая эту гипотезу, Л.М. Аболин пришел к выводу, что решающим показателем, детерминирующим эмоциональную устойчивость, является знак и интенсивность эмоций. Преобладание положительных интенсивных эмоций, как пишет Л.М. Аболин, свидетельствует об умении спортсмена преодолевать отрицательные переживания, неизбежно возникающие в сложных соревновательных условиях, и является одним из определяющих факторов эмоциональной устойчивости.

Результаты исследований М.И. Дьяченко и В.А. Пономаренко дали им основание сделать вывод, что эмоциональная устойчивость в значительной мере детерминируется динамическими (интенсивность, гибкость, лабильность) и содержательными (виды эмоций и чувств, их уровень) характеристиками эмоционального процесса. Поэтому для познания ее природы действительно требуется проникновение в закономерности генезиса, функционирования и динамики разных классов эмоциональных явлений. [19; 112]

Важным фактором эмоциональной устойчивости, на наш взгляд, является содержание и уровень эмоций, чувств, переживаний в экстремальной обстановке. Обострение и усиление нравственных чувств позволяет подавить боязнь, растерянность. К такому выводу приводит изучение героических поступков, а также поведения людей во время стихийных бедствий.

Встает вопрос о связи и соотношении собственно эмоциональных детерминант эмоциональной устойчивости, с такими освещенными в исследованиях ее детерминантами (неэмоциональными в строгом смысле слова), как направленность личности, ее потребности и мотивы, волевые качества, знания, навыки, умения, тип нервной системы и др. Исследования показали, что эмоциональными детерминантами являются:

– эмоциональная оценка ситуации, эмоциональное предвосхищение хода и результатов деятельности;

– испытываемые в данной ситуации эмоции и чувства;

– эмоциональный опыт личности (эмоциональные установки, образы, прошлые переживания в различного рода ситуациях).

Следуя положению диалектики о роли внутренних причин в развитии предмета, явления, можно считать, что эмоциональные детерминанты влияют на эмоциональную устойчивость непосредственно, другие (неэмоциональные) - в основном преломляясь через них. Например, тип нервной системы не прямо влияет на эмоциональную устойчивость, а через силу и лабильность эмоций, эмоциональную восприимчивость, скорость превращения эмоций в побуждения и т.д. [18; 152]

Главная трудность состоит в том, что эмоциональная реакция может быть  невыраженной, а эмоциональная неустойчивость налицо, работоспособность сохранена, а надежность действия низкая, оперативная надежность высокая, а потенциальная – низкая и т.д. Исследование эмоциональных состояний в условиях реальной угрозы для жизни подтвердили, что «регулятором глубины эмоций, их влияния на поведение служат не сами по себе вегетативные реакции, а потребностно – мотивационные, мировоззренческие, волевые и другие свойства личности.

С этим фактом связан не менее важный другой вывод: эмоциональная устойчивость только частично зависит от типа нервной системы, некоторых свойств темперамента. Определяющим является субъективная интерпретация сигнала, т.е. полнота психического отражения воспринимаемой ситуации. Одна из сторон психического отражения зиждется на биологическом параметре значимости его для личности. Из этого вытекает еще более существенный вывод о том, что человек в условиях реальной угрозы жизни опирается на природные защитные механизмы (инстинкты, безусловные рефлексы, ориентировочные реакции, активация энергетических ресурсов) и приобретенные (навыки, умения, знания, установки). Любопытно, что в эмоциогенной ситуации задержка в переходе от природных защитных механизмов к приобретенным приводит к повторному усилению инстинктивных реакций, затрудняющих умственные преобразования по выработке тактики и стратегий действий.

Экспериментальный опыт изучения поведения людей в аварийных ситуациях позволил установить, что эмоциональная устойчивость носит черты специфичности реакции и объединяет в себе природные защитные и приобретенные механизмы, которые запускают воздействие значимости раздражителя. Продуктивность этих факторов состоит в том, что эмоциональную устойчивость в контексте практической деятельности можно рассматривать как психологическую характеристику надежности человека, в известной мере как функцию его интеллекта и психического образа решаемой задачи. Научная новизна высказанных суждений о природе эмоциональной устойчивости состоит в том, что в эмоциогенной ситуации взаимодействия человека с объектом управления служит регулятором тактики и стратегии выбора действий. Проявляется как явление, прежде всего психологическое, в виде качества личности или свойства психики оказывать сопротивление влиянию сильных эмоциональных воздействий. Следует указать на различие позиций отечественных и западных психологов при изучении психологии и поведения человека в экстремальных условиях. Западные психологи уделяют основное внимание внешним факторам, недооценивая, по существу, внутренние, собственно психологические [2; 256].

Эмоциональная устойчивость как качество личности является единством ниже перечисленных компонентов:

1) мотивационного. Сила мотивов определяет в значительной  мере эмоциональную устойчивость. Один и тот же человек может обнаружить разную степень ее в зависимости от того, какие мотивы побуждают его проявлять активность. Изменяя мотивацию, можно увеличить (или уменьшить) эмоциональную устойчивость;

2) эмоционального опыта личности, накопленного в процессе преодоления отрицательных влияний экстремальных ситуаций;

3) волевого, который выражается в сознательной саморегуляции действий, приведение их в соответствие с требованиями ситуации;

4) интеллектуального – оценка и определение требований ситуации, прогноз ее возможного изменения, принятие решений о способах действий.

Благодаря эмоциональной устойчивости как качеству личности в экстремальных условиях обеспечивается переход психики на новый уровень активности, такая перестройка ее побудительных, регуляторных и исполнительских функций, которая позволяет сохранить и даже увеличить эффективность деятельности.

В числе показателей эмоциональной устойчивости – правильное восприятие обстановки, ее анализ, оценка, принятие решений. Как следствие, последовательность и безошибочность действий по достижению цели, выполнение функциональных обязанностей. Проявление поведенческих реакции, точность и своевременность движений, громкость, тембр, скорость и выразительность речи, ее грамматический строй; изменения во внешнем виде: выражение лица, взгляд, мимика, пантомимика, тремор конечностей и т.д.

Познанию природы и закономерностей эмоциональной устойчивости способствует динамический анализ деятельности с учетом возможных трансформаций ее целей, мотивов, способов, смыслового содержания. Важной предпосылкой поддержания и реализации эмоциональной устойчивости на дежурстве является совершенное владение операционным составом деятельности, которое в значительной мере определяет соответствие эмоционального процесса стоящим целям и условиям их достижения.

Несомненно, полнота представлений и знаний о предельно сложных условиях работы, понимание ее общественной значимости, установка на рациональные и уверенные действия способствует сохранению эмоциональной устойчивости и успеху деятельности. Эмоциональная устойчивость поддерживается сплоченностью группы, коллектива, взаимным доверием и взаимоуверенностью, навыками успешных взаимодействий.

Случаи проявления эмоциональной неустойчивости объясняются недостаточной информированностью, понижением уровня мотивации поведения. Управление эмоциональной устойчивостью, предполагает воспитание и стимулирование положительных мотивов поведения и других ее слагаемых, четкую постановку и разъяснение задач, проведение упражнений и тренировок в совершенствовании необходимых действий, личный пример руководителей, поддержание дисциплины и организованности коллектива [20; 119].

В различных отраслях психологических наук одни исследователи в качестве предполагаемых детерминант эмоциональной устойчивости отмечают «особенности нервной системы и психической регуляции деятельности (под психической регуляцией деятельности понимаются процессы, связанные с анализом внешних и внутренних, исходящих от самого субъекта, условий деятельности, с выработкой программы деятельности и коррекцией действий на основании сопоставления результатов деятельности с ее условиями. Другие же отдают предпочтение собственно эмоциональным особенностям. Третьи, наряду с психологическими факторами, определяющими специфику эмоциональной устойчивости индивида, анализируют условия конкретной ситуации, степень ее экстремальности или эмоциогенности».

Подводя итоги, можно отметить, что эмоциональная устойчивость может иметь разные уровни, которые определяются ее структурой, индивидуальными особенностями личности, опытом, знанием, навыками, умениями. Авторы многих работ включают в понятие эмоциональной устойчивости разные свойства личности и в том числе эмоциональные, однако как детерминанты устойчивости эмоциональные факторы почти не изучены.

 

Выводы

 

Таким образом, в заключение теоретической главы, опираясь на анализ используемой литературы, можно обозначить следующие выводы:

Ведущая роль в формировании зависимости, по мнению ряда авторов, принадлежит младенческой травме.

Серьезной проблемой семей зависимых личностей могут быть эмоциональные расстройства у самих родителей, которые, как правило, сопровождаются алекситимией – неспособностью родителей выражать в словах свои чувства (понимать их, обозначать и проговаривать). Ребенок не только «заражается» в семье негативными чувствами, он обучается у родителей замалчивать свои переживания, подавлять их и даже отрицать само их существование.

Зависимое поведение может формироваться в любой семье. На его формирование влияет множество семейных факторов. В связи с этим целесообразно говорить не о наследственной, а о семейной предрасположенности к зависимому поведению.

Косвенно склонность к зависимому поведению может определяться типологическими особенностями нервной системы.

Зависимое поведение также может рассматриваться как следствие обсессивного или компульсивного характеров. Базовый конфликт обсессивно-компульсивных личностей, по мнению Н. Мак-Вильямса, – это гнев, борющийся со страхом быть осужденным. Обсессивность вполне может принимать участие в суицидальном поведении. Компульсивность же, как стереотипное повторение какого-либо действия (даже вопреки желанию личности), непосредственно связана с различными формами аддиктивного поведения.

Другим важным индивидуальным фактором, влияющим на поведение личности, может выступать стрессоустойчивость, интенсивность которой будет зависеть от уровня эмоциональной устойчивости.

 

 

 

2 ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ АДДИКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ УСТОЙЧИВОСТИ

 

2.1 Организация и методы эмпирического исследования

 

Эмпирическая часть нашей работы выстраивалась, исходя из понимания феномена эмоциональной устойчивости как качества личности, способствующего успешному осуществлению деятельности в напряженных условиях, адаптации, преодоление кризисной ситуации и.т.д.

Опираясь на принятое рабочее определение эмоциональной устойчивости, нами была поставлена цель исследования: выявить взаимосвязь эмоциональной устойчивости и аддиктивного поведения на примере реабилитантов наркологического диспансера.

Для реализации цели нашего исследования были выдвинуты следующие основные задачи:

1) Изучить психолого-педагогическую литературу по проблеме исследования.

2) Подобрать диагностический инструментарий.

3) Экспериментально исследовать уровень развития эмоциональной устойчивости у пациентов с алкогольной или наркотической зависимостью;                                                         

4) Проанализировать полученные результаты и сделать выводы.

5) Разработать профилактические рекомендации для психологов, работающих в наркологическом диспансере.

 Объект исследования: аддиктивное поведение.

 Предмет исследования: взаимосвязь аддиктивного поведения и эмоциональной устойчивости.

Гипотезой данного исследования является предположение о наличии взаимосвязи, между аддиктивным поведением и эмоциональной устойчивостью. То есть для лиц с аддиктивным поведением, определяющимся алкогольной или наркотической зависимостью, характерна низкая эмоциональная устойчивость.

Для получения научно-обоснованных результатов мы считаем необходимым использование диагностических тестовых методик и методов математической статистики для получения надёжных, валидных результатов.

Для проведения эмпирического исследования был подобран комплекс диагностических методик:

1. Самооценка эмоциональных состояний (сокращенный вариант методики А. Уэссмана и Д. Рикса).
2. Опросник личностной и ситуативной тревожности Ч. Спилбергера (адаптация Ю.Л. Ханина).
3. Методика УСК Дж. Роттера, адаптированная Е.Ф. Бажиным.
4. Методика А.К. Осницкого по выявлению уровня саморегуляции.

Рассмотрим данные методики подробнее.

Самооценка эмоциональных состояний (сокращенный вариант методики А. Уэссмана и Д. Рикса). Методика применяется для самооценки эмоциональных состояний и степени бодрствования. Данная методика эффективна, если необходимо выявить изменение эмоционального состояния человека на протяжении определенного периода времени. Простота выполнения задания делают ее весьма оперативным инструментом. При этом можно как вычерчивать кривые изменения отдельных показателей, так и работать только с интегральным результатом. Измерение проводится в десятибалльной системе. Индивидуальная самооценка (С) равняется номеру суждения, выбранного испытуемым из данной шкалы.

 Испытуемому дается инструкция: Опишите свое состояние. Прошу вас, выбрать в каждом из предложенных наборов суждений то, которое лучше всего описывает ваше состояние сейчас. Номер суждения, выбранного из каждого набора, запишите в соответствующей строке для ответов.

Измеряются следующие показатели (П):

П 1 – С «Тревожности - спокойствия»;

П 2 – С «Усталости - энергичности»;

П З – С «Подавленности - приподнятости»;

П 4 – С «Чувства беспомощности - уверенности в себе»;

П 5 – суммарная (по четырем шкалам). Определяют следующие показатели: 

И5 = И1 + И2 + ИЗ + И4,

где, И1, И2, ИЗ, И4 – индивидуальные значения по соответствующим шкалам. 

Если сумма баллов от 26 до 40, то испытуемый высоко оценивает свое эмоциональное состояние, если от 15 до 25 баллов, то средняя оценка эмоционального состояния и низкая если от 4 до 14 баллов. 

 В общем виде эмоциональное состояние – характеристика эмоций человека, отражающая ее положение относительно объектов окружающей среды. Состояние может быть наблюдаемо как внешне, так и внутренне. Внутреннее состояние эмоций фиксируется сознанием субъекта на определенный момент времени тех ощущений благополучия (неблагополучия) как организма в целом, как и его частей. Внешне оценка состояния эмоций фиксируется высказываниями испытуемого по определенным признакам. Состояние человека выступает регулятивной функцией адаптации к окружающей среде или ситуации.

Шкала «Спокойствие-тревожность»:

–  выше 5-6 баллов. В опросе испытуемый показывает преобладание «Спокойствия»: выдержанность, сдержанность, терпеливость, степенность, благоразумность, уравновешенность, невозмутимость, терпимость.

– 5-6 баллов. В самооценке испытуемый показывает средние показатели по шкале «Спокойствие-тревожность» без явного преобладание одного из полюсов.

– 1-4 балла. По самооценке испытуемого прогнозируется задерганность, запуганность, закомплексованность, нерешительность, пугливость, нервность, неуверенность, напряженность, боязливость.

Шкала «Энергичность-усталость»:

– выше 5-6 баллов. Испытуемый оценивает себя как личность: инициативный, деятельный, предприимчивый, одержимый, устремленный, активный, кипучий, пробивной, расторопный.

– 5-6 баллов. В самооценке испытуемый показывает средние показатели по шкале «Энергичность-усталость» без явного преобладание одного из полюсов.

– 1-4 балла. Испытуемый оценивает себя как: неинициативный, пассивный, инертный, безынициативный, вялый, апатичный, безразличный, медлительный.

Шкала «Приподнятость-подавленность»:

– выше 5-6 баллов. Испытуемый оценивает себя как: кипучий, темпераментный, задорный, порывистый, энергичный, вольнолюбивый, раскрепощенный, живой, подвижный, бойкий.

– 5-6 баллов. В самооценке испытуемый показывает средние показатели по шкале «Приподнятость-подавленность» без явного преобладание одного из полюсов.

– 1-4 балла. Испытуемый оценивает себя как: застенчивый, робкий, нерешительный, несмелый, запуганный, стеснительный, угнетенный, оробелый, подавленный, задавленный.

Шкала «Уверенность в себе – чувство беспомощности»:

– выше 5-6 баллов. Испытуемый оценивает себя как: боец, закаленный, решительный, упорный, героический, работоспособный, сильный, волевой, твердый, бесстрашный, отважный, самостоятельный.

– 5-6 баллов. В самооценке испытуемый показывает средние показатели по шкале "Уверенности-беспомощности" без явного преобладание одного из полюсов.

– 1-4 балла. Оценивается: безответный, слабохарактерный, безгласный, несмелый, слабый, слабовольный, пришибленный.

Опросник ситуативной тревожности Ч. Спилбергера (адаптация Ю.Л. Ханина), при этом тревожность рассматривалась как состояние (Т-состояние, состояние тревожности) и измерялась с помощью опросника ситуативной тревожности, а так же как свойство (Т- диспозиция, свойство тревожности). С точки зрения автора, существует возможность измерения различий между двумя упомянутыми видами психических проявлений, которые обозначаются A-state (тревога-состояние) и A-trait (тревога-черта), то есть между временными, преходящими особенностями и относительно постоянным предрасположением. Опросник допускает групповое и индивидуальное тестирование.

Данный опросник был адаптирован Ю.Л. Ханиным, модифицирован и стандартизирован русскоязычный вариант STAI, который известен как шкала реактивной и личностной тревожности Спилбергера – Ханина.

Шкала состоит 2 частей по 20 заданий в каждой. Первая шкала (шкала ситуативной тревожности (СТ) предназначена для определения того, как человек чувствует себя сейчас, в данный момент, то есть для диагностики актуального состояния, а задания второй шкалы (шкала личностной тревожности ЛТ) направлены на выяснение того, как субъект диагностирует тревожность как свойство личности. Каждая их частей шкалы снабжена собственной инструкцией, заполнение бланка ответов не сложно, продолжительность обследования составляет примерно 5 – 8 минут. Каждое высказывание, включенное в опросник, оценивается респондентами по четырех бальной шкале. Вербальная интерпретация позиций оценочной шкалы в первой и во второй частях различна.

 Для СТ: «нет, это не так» – 1 балл,

 «пожалуй, так» – 2 балла,

«верно» – 3 балла,

«совершенно верно» – 4 балла.

Для ЛТ: «никогда» – 1 балл,

«почти никогда» – 2 балла,

«часто» – 3 балла,

«почти всегда» – 4балла.

Оценка и подсчет результатов тестирования, полученных за ответы на суждения по шкалам ситуационной и личностной тревожности осуществлялась с помощью, ключа к методике оценки тревожности. Порядковым номерам выбранных альтернатив по каждому из номеров суждений в ключе соответствует определенное количество баллов.

Подсчитывается общее количество баллов по всем суждениям отдельно по каждой из шкал (ситуационной тревожности и личностной тревожности). Это общее количество баллов в отдельности по каждой шкале делится на 20.

Итоговый показатель рассматривается как уровень развития соответствующего вида тревожности для данного испытуемого. При этом показателями уровней тревожностей будут:

3,5-4,0 балла – очень высокая тревожность

3,0-3,4 балла – высокая тревожность

2,0-2,9 балла – средняя тревожность

1,5-1,9 балла – низкая тревожность

0,0-1,4 балла – очень низкая тревожность.

Следует обращать внимание не только на тех, кто имеет высокий и очень высокий уровни тревожности, но и на субъектов, отличающихся «чрезмерным спокойствием» (то есть тех, у которых очень низкий уровень тревожности). Подобная нечувствительность к неблагополучию носит, как правило, защитный характер и препятствует полноценному формированию личности. При этом следует иметь в виду, что ответы во многом зависят от желания давать искренние ответы, от доверия к экспериментатору. Так, высокие баллы по шкалам могут выступать своеобразным «криком о помощи», и, напротив, за «чрезмерным спокойствием» может скрываться повышенная тревога, о которой человек по разным причинам не хочет сообщать. По каждому ученику следует написать заключение, которое должно включать оценку уровня тревожности и необходимые рекомендации по его коррекции. Так, лицам с высокой оценкой тревожности следует формировать чувство уверенности и успеха. Для низко тревожных людей требуются пробуждение активности, возбуждение заинтересованности, чувства ответственности в решении тех или иных задач.

Ю.Л. Ханин получил нормативы по уровневой выраженности тревожности: до 30 баллов – низкий уровень, от 31 – 44 баллов – средний уровень,  выше 45 баллов – высокий уровень.        

Уровень субъективного контроля (УСК) – опросник личностный и предназначен для диагностики интернальности - экстернальности. Разработан на основе шкалы локуса контроля Дж. Роттера и опубликован Е.Ф. Бажиным с соавторами.

УСК – обобщенная характеристика личности, оказывающая регулирующее воздействие на формирование межличностных отношений, способы разрешения кризисных ситуаций и т.д. В соответствии с концепцией локуса контроля, те лица, которые принимают ответственность за события своей жизни на себя, объясняя их своим поведением, способностями, чертами личности, обладают внутренним (интервальным) контролем. И напротив, людям, которые склонны приписывать ответственность за события внешним факторам (другим людям, случаю, судьбе) присущ внешний (экстернальный) контроль. Любой человек по локусу контроля занимает определенное место на континууме интернальность - экстернальность.

Нами использовался исследовательский вариант УСК, где испытуемые формулировали свои ответы по шестибальной шкале « -3,-2,-1,+1, +2, +3», в которой «+3» - полностью согласен, а «-3» - совершенно не согласен, на 44 вопроса.

При этом мы использовали:

– шкала общей интернальности (Ио);

– шкала интернальности в области достижений (Ид);

– шкала интернальности в области неудач (Ин);

Интерналы – активно ищут информацию о возможных проблемах здоровья, принимают предосторожности, чтобы сохранить или поправить свое здоровье; верят в то, что удачи и неудачи определяются их собственными действиями, способностями; чувствуют, что в большей степени влияют на подкрепление; считают, что происходящее с ними события, прежде всего, зависят от его личностных качеств, таких как компетентность, целеустремленность, уровень способностей и является закономерным результатом его собственной деятельности; склонны подчиняться давлению других людей, сильнее реагируют на утрату личностной свободы, активнее ищут информацию, более уверены в себе.

Экстерналы – чаще всего бывают психологические проблемы, повышенная тревожность и депрессия, низкое самоуважение, повышенная вероятность появления психических заболеваний, сильнее подвержены социальному воздействию; убежденны в том, что их успехи или неудачи являются результатом таких внешних сил, как везение, случайность, давление окружающих, другие люди, и т.д.

На следующем этапе, согласно логике нашего исследования, мы использовали методику А К. Осницкого по выявлению уровня саморегуляции. Данная методика состоит из двух опросников: «положительной» формы и «отрицательной». Процедура обследования предусматривает испытание по обеим формам с тем, чтобы выявить меру, в какой испытуемые представляют себе содержание указанного в опроснике регуляторного умения. Так, если в обеих формах дается одинаковый ответ на соответствующие вопросы, то это, скорее всего, говорит о том, что мнение отвечающего об указанном в опроснике регуляторном умении недифференцированно и противоречиво.  Взаимоисключающие ответы, наоборот, свидетельствуют о четком, ясном понимании содержания высказывания.

Опишем подробно процедуру проведения исследования.

УСК и уровень саморегуляции у реабилитантов замерялись – на входе в реабилитационную программу деятельности, во время реабилитации пациент проходит специально разработанную психологическую программу «Дом». Это позволяет реабилитанту узнать свои личностные особенности, и при работе групповой и индивидуальной есть возможность коррекции и ухода от стереотипного поведения.

Несмотря на то, что данный подход страдает некоторой усредненностью, мы посчитали, что он отвечает заявленной проблеме, цели и гипотезе исследования, т.к. вполне логично характеризует именно устойчивость исследуемого психологического феномена характеризующегося на момент поступления в центр реабилитации и на момент выписки.

В ходе обработки результатов исследования производилась дифференцировка испытуемых по степени выраженности эмоциональной устойчивости, тревожности и саморегуляции, при этом количество подгрупп по каждому из параметров было сведено к трем: – высокий, средний и низкий уровень.

Следующим шагом было выявление взаимосвязи проявления саморегуляции и эмоциональной устойчивости.

Для верификации полученных данных были проведены дополнительные беседы с родителями, психологами, результаты которых дополняли наши представления о работе с реабилитантами, подтверждали и объясняли полученные данные.

Полученные данные позволили провести корреляционный анализ. В корреляционном анализе исследовалась взаимосвязь между показателями саморегуляции и эмоциональной устойчивости.

По итогам эксперимента были сделаны выводы по взаимосвязи и взаимовлияния саморегуляции и эмоциональной устойчивости у испытуемых с аддиктивным поведением.

Кроме того, исследование стало основой для разработки программы тренинговых занятий, способствующих формированию устойчивых навыков саморегуляции. Данная программа тренинга будет использована в процессе дальнейшей работы с пациентами наркологического диспансера.

 

 

2.2. Анализ результатов эмпирического исследования

 

В контексте развиваемых нами задач исследования, изучалась самооценка эмоциональных состояний (сокращенный вариант методики А. Уэссмана и Д. Рикса). Данная методика приведена в Приложении А. В результате проведенного тестирования нами были получены данные, приведенные в таблице 1 в приложение Б.

В графическом виде полученные данные можно представить в виде диаграммы приведенной ниже.

Рис. 1. Результаты выявления самооценки эмоциональных состояний

 

Очевидно, что самооценка эмоциональных состояний у 1 человека (2%) испытуемых, является весьма высокой, что отчасти отвечает его активному поведению. У 14 человек (28%) из 50 среднее эмоциональное состояние. Вместе с тем отметим тот факт, что у 35 реабилитантов (70 %) оценили свое эмоциональное состояние как достаточно плохое, что свидетельствует о неуверенности в своих силах. Неадекватная самооценка и связанные с ней мнительность, навязчивая неуверенность, смущение перед группой, психологами также провоцируют чрезмерную напряженность и возбуждение. В этом же направлении оказывают отрицательное действие и недостатки волевых качеств личности: слабость воли, нерешительность, безынициативность.

И хотя Л.Д. Гиссен полагает, что такая самооценка, как и тесно связанная с ней тревожность не может являться абсолютно отрицательным критерием в прогнозе уровня успешности деятельности в экстремальных условиях, все же сопоставление полученных данных с успешностью в достижении жизненных планов показывает, что низкая самооценка практически всегда ведет к недостаточно успешному образу жизни и влечет за собой склонность к аддиктивному поведению, а в ряде случаев ведет к эмоциональному срыву.

Далее, в ходе эмпирического исследования нами был использован опросник Ч.Д. Спилбергера – Ю.Л. Ханина.

В результате проведения исследования по тесту Ч.Д. Спилбергера – Ю.Л. Ханина (Приложение В) мы выявили наличный уровень ситуативной и личностной тревожности у исследуемых (таблица 2 в приложение Г).

В результате исследования испытуемые были отнесены к одной из трех групп: с низким, средним и высоким уровнем проявления данного вида тревожности.

Как видно из полученных данных, среди 50 испытуемых 26 (52%) показали высокий уровень ситуативной тревожности, 11 (22%) – средний, и 13  (26%) – низкий уровень. По личностной тревожности показатели соответственно: 25 (50%), 16 (32%), 9 (18%).

Для большей наглядности, результаты эмпирического исследования по методике Ч.Д. Спилбергера – Ю.Л. Ханина по уровню ситуативной тревожности в графическом виде представлены в следующем изображении на рисунках 2-3.

Рис. 2. Распределение респондентов по уровню ситуативной тревожности

Условные обозначения:

1 – Высокий уровень;

2 – Средний уровень;

3 – Низкий уровень.

 

Рис. 3. Распределение респондентов по уровню личностной тревожности

Условные обозначения:

1 – Высокий уровень;

2 – Средний уровень;

3 – Низкий уровень.

 

Полученные данные свидетельствуют о том, что количество реабилитантов, проявляющих низкий уровень ситуативной тревожности, не значительно отличается от уровня личностной тревожности (52 % и 50 %). Это свидетельствует о том, что испытуемые характеризующиеся аддиктивным поведением в большей степени волнуются, и свою роль вносит и сама обстановка в реабилитации, и то как они себя проявят в ходе выздоровления, за пределами реабилитации.

В контексте проанализированной литературы такое положение дел легко объяснимо: рост самосознания приводит к бурному развитию стремления утвердить свою взрослость в глазах окружающих, суждения и оценки приобретают большее значение. Эмоциональное благополучие всё больше начинает зависеть от того,  как будет складываться дальнейшая жизнь, будет ли чувствовать себя равным, удастся ли вернуть доверие близких, ведь положение отвергнутого, не понятого – почва для глубоких и тягостных переживаний.

Таким образом, мы приходим к выводу: для людей с устойчиво низким уровнем эмоциональной устойчивости более характерным является выраженная ситуативная тревожность на фоне высокой личностной тревожности.

В период выздоровления им присуща слабость «Я», изначально как привычная стратегия поведения (способность легко расстраиваться), а так же из-за беспокойства о будущем, ожидания неудачи, окружающие представляются скучными и вялыми. Они обладают сниженной стрессоустойчивостью, остро реагируют на угрозы, для них характерно наличие выявленных психосоматических отклонений, особенно в период первого и второго месяца трезвости.

На следующем этапе экспеимента, использовалась методика исследования уровня субъективного контроля (УСК).

В своем исследовании, работая с данным вариантом методики (Приложение Д), мы использовали двузначные шкалы общей интернальности (Ио) и показатели по шкалам: Ид – интернальность в области достижений; Ин – интернальность в области неудач; Ис – интернальность в семейных отношениях; Ип – интернальность в области отношений со взрослыми; Им – интернальность в области межличностных отношений; Из – интернальность в отношении здоровья и болезней.

Каждый вопрос оценивался по 6-бальной шкале (-3, -2, -1, +1,+2,+3), в которой ответ "+3" означал "полностью согласен", "+2" - "согласен", "+1" -"почти согласен", "-1" - "полностью не согласен", "-2" - "не согласен", "-3" - "почти не согласен".

Полученные результаты были преобразованы в стандартную систему единиц - стены. Отклонение вверх по отдельным шкалам свидетельствовало об интернальном типе контроля над соответствующими ситуациями, а отклонение вниз - об экстернальном (Приложение Е)

Чувство ответственности, степень активности собственных усилий, направленных на преодоление трудностей, важнейшие социально-психологические характеристики личности. Актуальное значение они имеют в процессе адаптации к резко меняющимся условиям жизни, в развитии способности ориентироваться в новой для него обстановке. В результате исследования испытуемые были отнесены к одной из трех групп интерналы, экстерналы, неопределенный тип. Респонденты, относящиеся к "неопределённому типу", набрали такое количество баллов, что оказались в промежуточном положении по экстернальности-интернальности.

Данные по показателям интернальности (Ио-«общей»; Ид-«достижений»; Ин-«неудач»; Ис-«семейной»; Ип-«взрослой»; Им-«межличностной»; Из-«здоровья») представлены в таблице 3 (изучение шло по шестибалльной системе оценок (-3; -2; -1, +1; +2; +3).

Как видно из полученных данных, среди испытуемых 42% - интерналы, 46% - экстерналы и 12% - относятся к неопределенному типу. Среди интерналов на первом месте стоит интернальность в области достижений (Ид). Вы­сокие показатели по этой шкале имеют 29% выздоравливающих реабилитантов, что соответствует высокому уровню субъективного контроля над эмоционально-положительными событиями и ситуациями. 

Эти пациенты считают, что они сами добились всего того хорошего, что было и есть в их жизни. Эта часть испытуемых способна с успехом преследовать свои цели в будущем.

Второе место занимает интернальность в области неудач (Ин) говорит о развитом чувстве субъективного контроля по отношению к отрицательным событиям и ситуациям, что проявляется в склонности обвинять самого себя в своих неприятностях.

Третье место занимает интернальность в области семейных отношений (Ис), что свидетельствует о том, что они склонны считать себя ответственными за события, происходящие в жизни их семьи. А так же общая интернальность (Ио). Далее в отношении здоровья и болезней (Из) и в области межличностных отношений (Им) и показатель в области отношений со взрослыми (Ип) значимым ни для кого из испытуемых не является. По полученным данным видно, что те реабилитанты которые относятся к интеральному контролю говорит о том, что испытуемые считают, что большинство важных событий в их жизни было результатом их собственных действий, что они могут ими управлять и, таким образом, они чувствуют свою собственную ответственность за эти события и за то, как складывается их жизнь в целом. Показатели по шкале здоровья и болезней (Из) свидетельствуют о том, что испытуемые считают себя во многом ответственным за свое здоровье: если он болен, то обвиняет в этом самого себя и полагает, что выздоровление во многом зависит от его действий.

Низкие показатели по шкале интернальности в области межличностных отношений говорят о том, что реабилитанты чувствуют минимальную  от­ветственность за свои отношения с другими выздоравливающими.

В графическом виде полученные данные можно представить в следующем виде (см. рис. 4-5):

 

Рис. 4. Распределение по шкале экстернальности-интернальности

Условные обозначения:

1 – интерна

 2 – экстерналы;

3 – неопределенный тип.

 

Рис. 5. Распределение по видам преобладающей интернальности

Условные обозначения:

1 – Ид; 2 – Ис; 3 – Ио; 4 – Ин; 5 – Из.

 

Методика А.К. Осницкого по выявлению уровня саморегуляции у реабилитантов (Приложение Ж) позволяет выявить высокий, средний и низкий уровень саморегуляции у реабилитантов наркологического диспансера.

Список оцениваемых умений саморегуляции: целеполагание, моделирование условий, программирование действий, оценивание результатов, коррекция результатов и способа действий, обеспеченность регуляции в целом, упорядоченность деятельности, детализация регуляции действий, осторожность в действиях, уверенность в действиях, инициативность в действиях, практическая реализуемость намерений, осознанность действий, критичность в делах и поступках, ориентация на оценочный балл, ответственность в делах и поступках,  автономность - зависимость в действиях, гибкость, пластичность в действиях, вовлечение полезных привычек в регуляцию действий, практичность, устойчивость в регуляции действий, оптимальность (адекватность) в регуляции действий, податливость воспитательным воздействия.

Обработка опросных бланков.

1) В бланках СР-1 и СР-2 ответы "да" и "пожалуй, да" считаются как один ответ - утвердительный, а ответы "нет" и "пожалуй, нет" тоже считаются как один, но отрицательный ответ.

В бланке СР-3 для получения информации о возможностях саморегуляции учащихся при подсчете объединяются ответы "могу и хочу" и "могу, но не хочу", для выявления желания учащихся применять умения саморегуляции при подсчете объединяются ответы "могу и хочу" и "хочу, но не могу".

В бланке СР-4 ответы "очень часто" и "часто" суммируются, также вместе суммируются ответы "редко" и "очень редко".

2) Сопоставляя построчно ответы, полученные в бланке СР-1 (вопросы задаются в отрицательной форме), с ответами в бланке СР-2 (вопросы задаются в утвердительной форме), получаем разные варианты:

а) при совпадении отрицательного ответа в бланке СР-1 с  утвердительным ответом в бланке СР-2 последний подтверждает наличие умения (или особенности) саморегуляции, указанного в бланке СР-1;     

б) при совпадении утвердительного ответа в бланке СР-1 с отрицательным ответом в бланке СР-2 последний отрицает наличие  умения  (или особенности) саморегуляции, указанного в бланке СР-1;

в) совпадение отрицательных (как и положительных) ответов в обеих формах означает так называемые "ошибки рефлексии", свидетельствующие о неспособности четко установить у себя наличие или отсутствие умения (особенности) саморегуляции.

3) Если от 17 и более позициям установлено наличие умений, мы констатируем высокий уровень саморегуляции у данного испытуемого. По позициям от 11 до 16 включительно – средний уровень саморегуляции; по позициям меньше 11 – низкий уровень саморегуляции.

В результате мы получили данные находящиеся в таблице 4 (Приложение И).

Анализ полученных данных показывает:

1) Высокий уровень саморегуляции (7 человек) показали следующий результат: низкий уровень СТ у 4 чел. (57%); средний уровень у 1 чел. (14%); высокий уровень СТ показал 2 чел. (29%). По ЛТ соответственно: низкий уровень – 3 чел. (43%), средний уровень – 4 чел. (57%).

2) Со средним уровнем саморегуляции (17 чел): по СТ низкий уровень – 4 чел. (24%), средний уровень –  4 чел. (24%), высокий уровень –  9 чел. (52%); по ЛТ низкий уровень – 3 чел. (18%); средний уровень – 6 чел. (35%), высокий уровень – 8 чел. (47%).

3) С низким уровнем саморегуляции (26 чел.): по СТ низкий уровень – 5 чел. (19%); средний уровень – 6 чел. (23%), высокий уровень – 15 чел. (58%); по ЛТ низкий уровень – 3 чел. (12%), средний уровень – 6 чел. (23%), высокий уровень – 17 чел. (65%).

Графически это можно представить следующим образом (см. рис. 6-7).

Рис. 6. Распределение ситуативной тревожности в зависимости от уровня саморегуляции.

Условные обозначения:

Ряд 1 – низкий уровень СТ, ряд 2 – средний уровень СТ, ряд 3 – высокий уровень СТ.

1 группа – с высоким уровнем саморегуляции; 2 группа – со средним уровнем саморегуляции; 3 – с низким уровнем саморегуляции

 

Рис. 7. Распределение личностной тревожности в зависимости от уровня саморегуляции

Условные обозначения:

1 группа – с высоким уровнем саморегуляции; 2 группа – со средним уровнем саморегуляции; 3 – с низким уровнем саморегуляции

Ряд 1 – низкий уровень ЛТ, ряд 2 – средний уровень ЛТ, ряд 3 – высокий уровень ЛТ.

 

В какой степени уровень саморегуляции связан с высокой ситуативной тревожностью аддиктов? Для установления меры связи между этими двумя переменными мы использовали коэффициент корреляции Пирсона. Как известно, корреляция Пирсона определяет степень, с которой значения двух переменных "пропорциональны" друг другу. Значение коэффициента корреляции не зависит от масштаба измерения.

Коэффициент корреляции Пирсона ()  для практических расчетов вычисляется по формуле:

 

 

Для вычисления  необходимо найти средние значения признаков Х и Y, а также отклонения каждого статистического данного от его среднего . Зная эти значения, находятся суммы .

Найдем коэффициент корреляции для первой пары значений, где Х – ситуативная тревожность, Y – средний балл успеваемости реабилитанта.

Сформулируем гипотезы: Нулевая гипотеза Н₀ - уровень саморегуляции не связан с ситуативной тревожностью. Альтернативная гипотеза Н₁ – уровень саморегуляции связан с ситуативной тревожностью.

Затем найдем коэффициент корреляции для второй пары значений, где Х – личностная тревожность, Y – средний балл успеваемости.

Сформулируем гипотезы: Нулевая гипотеза Н₀ - уровень саморегуляции не связан с личностной тревожностью. Альтернативная гипотеза Н₁ – уровень саморегуляции связан с личностной тревожностью.

В практической деятельности, когда число коррелируемых пар признаков Х и Y не велико (), то при оценке зависимости между показателями используют следующую градацию:

1) высокая степень взаимосвязи – значения коэффициента корреляции находится в пределах от 0,7 до 0,99;

2) средняя степень взаимосвязи – значения коэффициента корреляции находится в пределах от 0,5 до 0,69;

3) слабая степень взаимосвязи – значения коэффициента корреляции находится от 0,2 до 0,49.

По полученным данным находящимся в таблице 5 (Приложение К) посчитаем коэффицент корреляции Пирсона по ситуативной тревожности.

 

 

По полученным данным находящимся в таблице 6 (Приложение К) посчитаем коэффицент корреляции Пирсона по личностной тревожности.

 

 

Но только по величине коэффициента корреляции нельзя судить о достоверности корреляционной связи, этот параметр зависит от числа степеней свободы k = n-2, где n – число коррелируемых пар показателей x и y. Поэтому мы сравним эмпирическое значение коэффициента корреляции с табличным для k = 27 (Приложение К, таблица 7).

Результат отразим на оси значимости и сделаем выводы:

Ось значимости для первой пары значений:

 

ситуативная тревожность и уровень саморегуляции респондентов:

 

 

 

 

Вывод: Эмпирический коэффициент корреляции на 1%  уровне значимости больше табличного, следовательно, взаимосвязь между ситуативной тревожностью и уровнем саморегуляции достоверна. Фактическое значение коэффициента корреляции попадает в область «значимости», поэтому мы можем отклонить гипотезу Н₀ и принять гипотезу Н_1. – низкий уровень саморегуляции отрицательно влияет на уровень ситуативной тревожности, повышая его.

Коэффициент корреляции Пирсона мы получили с отрицательным знаком -0,49, что говорит об обратной связи между ситуативной тревожностью и успеваемостью по реабилитационной программе, то есть низкий уровень саморегуляции отрицательно влияет на уровень ситуативной тревожности, повышая его.

Ось значимости для второй пары значений:

 

личностная тревожность и уровень саморегуляции:

 

 

Вывод:

 

 

 

Эмпирический коэффициент корреляции также попадает в зону  «значимости», следовательно, мы можем отклонить гипотезу Н₀ и принять гипотезу Н_1.

Данное положение вещей, с нашей точки зрения, обусловлено наличием с высоким уровнем тревожности повышенной чувствительности, неуверенностью в себе, в своих силах, в успехе. Они склонны воспринимать угрозу своей самооценке и жизнедеятельности в обширном диапазоне ситуаций и реагировать весьма напряженным состоянием тревожности. Активность высокотревожных реабилитантов снижена не только в ход выздоровления, но и в повседневном стиле жизни за приделами реабилитации, что было подтверждено при личных беседах с родителями и психологами наркологического диспансера. Пациенты с высокой тревожностью склонны отказываться от принятия решения и ориентируются на легкие задачи. Неуверенность в выборе цели сопровождается выраженной нерешительностью. Так же обусловливается не желанием брать ответственность за свою жизнь.

Психические состояния, возникающие при подходе к каким либо ситуациям выражающиеся эмоциональным напряжение и ее выполнении, характеризуются преобладанием эмоций отрицательной модальности, слабой концентрированностью внимания, возникновением многочисленных ошибок памяти, затрудняющих фиксацию полезного опыта.

Такой тревожный, а следовательно, эмоционально неустойчивый аддикт, несмотря на выраженную потребность в общении, проявляет робость, застенчивость, скованность, эмоциональную напряженность, быстро устает от многочисленных контактов с окружающими. Его ослабленная общительность дополняется конфликтностью, проявлением агрессии. Стремясь избежать осложнений во взаимоотношениях, он еще более уклоняется от контактов. При объяснении причин конфликтного поведения тревожная личность часто прибегает к различным формам психологических защит, к упрямству и неуступчивости а, следовательно, к привычному уходу от трудностей, употребление алкоголя или наркотиков.

Стоит указать, что тревожность не относится к социально неодобряемым переживаниям (как гнев), а иногда считается позитивным фактором. Оценивают положительно, если тревожность помогает организоваться и подготовиться к определенным мероприятиям. Они говорят, что это переживание, его наличие говорит о богатстве внутреннего мира человека, которое не позволяет ему оставаться равнодушным. 

Полученные нами результаты также соотносятся с имеющимися в литературе (Л.М. Аболин, Н.Д. Левитов и др.) выводами о том, что уровень эмоциональной устойчивости имеет отрицательную корреляционную связь с уровнем тревожности. Это позволяет предполагать, что эмоциональная устойчивость как личностное образование (свойство) более сложно детерминировано, чем эмоциональная устойчивость как состояние.

Таким образом, мы смогли убедиться, что высказанная нами гипотеза о том, что мужчинам с аддиктивным поведением и со сниженным уровнем саморегуляции присуща выраженная ситуативная тревожность на фоне высокой личностной тревожности, что приводит к снижению у них эмоциональной устойчивости, нашла свое подтверждение.

По итогам исследования нами разработана программа тренинговых занятий по оптимизации уровня самоконтроля реабилитантов, что влечет за собой увеличение их эмоциональной устойчивости. Апробация данной программы – дело будущей тренерской деятельности, однако уже сейчас у нас есть основания утверждать, что проведенное исследование по выявлению зависимости эмоциональной устойчивости от личностно-типологических особенностей испытуемых позволит оптимизировать методику их психо­логической подготовки, что положительно скажется на эффективности выздоровления и личностного роста.

 

2.3. Практические рекомендации по оптимизации саморегуляции и увеличению эмоциональной устойчивости.

 

Для повышения уровня эмоциональной устойчивости рекомендуется два раза в неделю проводить занятия продолжительностью 2 часа на протяжении курса реабилитации. В программу входят такие ключевые моменты как:

1. Формирование команды и ее единства. Ключевая концепция: в реабилитации все ровны, все идут к одной цели.
2. Мотивация. Ключевая концепция: для чего требуется выздоровление.
3. Контроль внимания. Ключевая концепция: контроль своих мыслей и действий.
4. Контроль эмоций. Ключевая концепция: сохранение спокойствия и способности рассуждать не придаваясь панике.
5. Ощущение тела. Ключевая концепция: знакомство с психосоматическими реакциями тела.
6. Уверенность в своих силах. Ключевая концепция: осознание собственных возможностей и способностей.
7. Зрительный образ. Ключевая концепция: нацеленность на результат.
8. «Чувство времени». Ключевая концепция: только сегодня.

Необходимо рекомендовать упражнения на релаксацию, физическое расслабление. Саморегуляция основывается на использовании приемов отвлечения, переключения внимания на другие объекты. В ожидании сложных ситуаций, во время ответственной деятельности возможно использование таких приемов, как самовнушения-самоубеждения, как десенсибилизация, деактуализация, построение внутренних опор.

Эффективными средствами можно считать комплексы релаксирующих средств, медитацию. Из вербальных средств наибольшее значение имеют сублимация, рационализация, катарсис, тонизация.

Полезными являются также упражнения на совершенствование различных свойств внимания, моделирование разнообразных и непредвиденных ситуаций с выбором эффективного решения и идеомоторная тренировка в разнообразными упражнениями как по двигательной структуре, так и по быстроте и силе выполнения.

Упражнения по развитию эмоциональной устойчивости: «Дерево».

Группе предлагается представить свою аудиторию в виде дерева. Крона его находится у окна, а корни – у противоположной стены. Участникам нужно найти свое место на этом дереве, но так, чтобы оно соответствовало их умению выходить из конфликта, снимать эмоциональное напряжение у партнера. Упражнение требует осознания уровня развития у себя данного навыка и своего места в общей групповой шкале.

Вариант для самостоятельной работы. Попробуйте оценить у себя навыки снижения напряжения в беседе, например, по 10-балльной шкале. Мысленно соотнесите свою оценку с возможными оценками своих коллег и знакомых. Найдите двух человек, которые превосходят вас по уровню развития навыка, и двух человек, которые уступают вам.

Упражнение 2: «Стенка на стенку»

Отбираются две равные по количеству группы участников, занявшие в предыдущем упражнении противоположные полюса или, по крайней мере, разные стороны от центра.

Команды садятся на два ряда стульев, поставленных друг против друга. Одного из тех, кто выбрал для себя положение ближе к корням дерева, ведущий просит представить себе трудную конфликтную ситуацию, с которой он, может быть, не смог справиться в реальной жизни и обратиться к кому-то из сидящих в противоположной шеренге с претензией.

Задача его партнера – снять напряжение у нападающего. Спустя 2 минуты диалог прерывается, даже если он еще не вполне закончен, и нападающего просят определить, снизилось его напряжение, осталось на прежнем уровне или даже повысилось.

Тренер с помощью группы анализирует результаты и называет техники, которыми пользовались участники. Часто способы взаимодействия с агрессивно настроенным партнером оказываются неконструктивными и не столько снижают напряжение, сколько, напротив, повышают его. Участникам группы предлагается разделить лист вертикальной чертой пополам и в левый столбец записывать техники, снижающие напряжение, а в правый столбец — повышающие его:

Предоставление партнеру возможности выговориться.

Вербализация эмоционального состояния: своего партнера.

Подчеркивание общности с партнером (сходство интересов, мнений, единство цели).

Проявление интереса к проблемам партнера.

Подчеркивание значимости партнера, его мнения в ваших глазах.

В случае вашей неправоты – немедленное признание ее.

Предложение конкретного выхода из сложившейся ситуации.

Обращение к фактам.

Спокойный уверенный темп речи.

Поддерживание оптимальной дистанции, угла поворота и контакта глаз.

Перебивание партнера.

Игнорирование эмоционального состояния своего партнера.

Подчеркивание различий между собой и партнером, преуменьшение вклада партнера в общие дела и преувеличение своего.

Демонстрация незаинтересованности в проблеме партнера.

Принижение партнера, негативная оценка личности партнера.

Оттягивание момента признания своей неправоты или отрицание ее.

Поиск виноватых и обвинение партнера.

Переход на «личности».

Резкое убыстрение темпа речи.

Избегание пространственной близости и наклона тела.

После окончания игры ведущий дополняет перечень техниками, которые не были спонтанно использованы в разыгрываемых ситуациях.

Вариант для самостоятельной работы. Постарайтесь определить, в использовании каких техник снижения напряжения вы наиболее успешны и, наоборот, наименее успешны. Попробуйте поработать в тех конкретных техниках, которые удаются вам в меньшей степени.

Упражнение 3: «Подчеркивание общности»

Упражнение проводится в кругу с мячом. Участник, бросающий мяч другому, должен назвать психологическое качество, которое объединяет его с тем человеком, кому он бросает мяч. При этом он начинает свою фразу словами: «Я думаю, нас с тобой объединяет...», и называет это качество, например: «Мы с тобой одинаково общительны»; «Мне кажется, мы оба бываем несколько прямолинейны»; «Я думаю, нас объединяет такое качество, как застенчивость» и др. Тот, кто получает мяч, отвечает: «Я согласен», если он согласен, или «Я подумаю», если не согласен. Даже если человек не согласен, что у него есть это качество, все равно то, что сообщает ему партнер, несет в себе определенную информацию о том, как мы выглядим в глазах других людей. Тот, к кому попал мяч, продолжает упражнение, передавая мяч кому-нибудь другому, и так до тех пор, пока каждый не получит мяч.

Упражнение 4: «Подчеркивание значимости»

В этом упражнении участникам предлагается выявить в других людях качества, вызывающие восхищение, уважение или симпатию. Упражнение выполняется в кругу с мячом или письменно. Ведущий просит участников выбрать тех людей, с которыми он менее знаком, для того чтобы усложнить себе задачу. Упражнение начинается с того, что кто-то, обращаясь к своему коллеге, говорит: «Сергей, мне в тебе нравится...» и называет то личностное качество, которое он отметил. Например: «У меня вызывает уважение твоя независимость»; «Мне очень нравится в тебе объективность, способность не давать оценок»; «Интонации твоего голоса всегда спокойны». Сергей, в свою очередь, должен назвать то чувство, которое возникло у него в ответ на эти слова.

Таким образом, в этом упражнении происходит одновременно и отработка техники вербализации своего эмоционального состояния. Надо отметить, что эта часть упражнения проходит труднее всего, поскольку большинство участников при вербализации обращаются только к двум эмоциональным состояниям: «Мне приятно» или «Мне очень приятно». Видимо, это связано с тем, что дифференциация и осознание чувств в реальной жизни у нас происходит крайне редко. Этот навык не отработан не только у наших потенциальных клиентов, но и у психологов. Хотя известно, что только тот, кто понимает себя, может разобраться и в чувствах партнера. В процессе данного упражнения у большинства участников происходит понимание этой проблемы. После того как чувство или эмоция вербализованы, упражнение продолжает кто-либо другой из участников. И так до тех пор, пока каждый не выскажется.

Варианты для самостоятельной работы.  Каждый может тренировать в себе способность видеть в человеке значительные черты ежедневно и ежечасно. Попробуйте задаться целью в течение дня не менее двух (трех, четырех, пяти) раз подчеркивать значимость тех людей, с которыми вы работаете или общаетесь – психологически корректно оценивать существенность их вклада в общее дело, отмечать удачные идеи, предложения, выражать им уважение, симпатию и т. д. Искреннее признание достоинств другого человека не только помогает снизить напряжение в беседе, но и развивает у психолога способность к безусловному принятию других людей.

Попробуйте разработать свой собственный словарь эмоций. Пусть в нем будет три раздела: положительные эмоции, отрицательные эмоции и «нейтральные», или амбивалентные, психические состояния. Пополняйте словарь всякий раз, когда вы вспомните новый термин, описывающий эмоциональные состояния.

Пример: Положительные эмоциональные состояния – радость, ликование, восторг, восхищение, упоение, удовольствие, удовлетворение, умиление, благоговение, воодушевление, вдохновение, блаженство, самозабвение, очарованность, гордость, самолюбование, счастье, наслаждение, безмятежность, надежда, предвкушение, энтузиазм, торжество и т. п.

Отрицательные эмоциональные состояния – досада, разочарование, огорчение, уныние, тоска, депрессия, подавленность, скорбь, тревожность, страх, ужас, дискомфорт, смятение, отчаяние, шок, обида, зависимость, униженность, гнев, негодование, мстительное чувство, зависть и т. д.

«Нейтральные» или амбивалентные состояния – любопытство, интерес, удивление, внимание, скука, равнодушие, спокойствие, смущение, грусть (от «горькой» до «сладкой»), веселость, облегчение, возбуждение, ожидание, нетерпение, напряжение, «спортивная» злость, азарт, влечение, ревность, порыв, бунтарство, сосредоточенность, расслабленность, созерцательность, отстраненность, умиротворенность, смирение, примирение и т. д.

Попробуйте добавить к этому списку еще, по крайней мере, по десять новых терминов.

Упражнение 5: «Обработка навыка снятия эмоционального напряжения»

Участники разбиваются попарно и садятся друг против друга в два круга: внутренний круг направлен наружу, внешний – к ним лицом. Участникам предлагается какая-то эмоционально заряженная ситуация, член пары, сидящий во внутреннем кругу, должен снять напряжение партнера, находящегося во внешнем кругу.

Ситуации обычно носят отвлеченный или даже фантастический характер, чтобы избежать излишней личностной вовлеченности участников. Например: клиент записался на прием к врачу, но в назначенное время врача на месте не оказалось и т.д. Время ограничено 2–3 минутами. Ситуаций предлагается, как правило, три. Каждый раз меняется партнер, снимающий напряжение, так как внешний круг после каждой ситуации перемещается на одного человека вправо.

По окончании упражнения происходит обсуждение того, какими приемами пользовались участники для снятия напряжения и кому из них это удалось лучше всего. Часто в процессе обсуждения участники обнаруживают, что разные техники в разных ситуациях работают по-разному, и их эффективность зависит от индивидуальных особенностей партнеров.

Вариант для самостоятельной работы. Попробуйте использовать различные техники снижения эмоционального напряжения в различных ситуациях вашей жизни для того, чтобы определить, какие из них в большей степени отвечают вашим индивидуальным особенностям, подходят конкретным людям или ситуациям.

Занятие заканчивается домашним заданием. Каждый участник получает бланк лабораторной работы, который он должен заполнить.

 

Выводы

 

Анализ результатов исследования позволяет сделать следующие выводы:

1) Для выздоравливающих пациентов с аддиктивным поведением с низким уровнем эмоциональной устойчивости более характерным является выраженная ситуативная тревожность на фоне высокой личностной тревожности.

2) Для испытуемых, показавших низкую эффективность в процессе прохождения реабилитационной программы, присуща выраженная экстернальность в области достижений.

3) Проявление эмоциональной неустойчивости, приводящей к снижению уровня продуктивности в процессе жизнедеятельности, протекает в виде ожидания неудачи, эмоционального переживания неуверенности в успехе, блокирования инструментальной деятельности, направленной на достижение успеха, на общем фоне снижения уровня силы мотивации.

4) Исследование указывает на особую роль саморегуляции для оптимизации эмоциональной устойчивости, а именно: уровень саморегуляции имеет отрицательную корреляционную связь с эмоциональной устойчивостью людей с аддиктивным поведением. Это позволяет предполагать, что эмоциональная устойчивость как личностное образование (свойство) более сложно детерминировано, чем эмоциональная устойчивость как состояние.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Целью нашего выпускного квалификационного исследования было выявить взаимосвязь аддиктивного поведения и эмоциональной устойчивости.

Объект исследования: аддиктивное поведение.

 Предмет исследования: взаимосвязь аддиктивного поведения и эмоциональной устойчивости.

Гипотезой данного исследования является предположение о наличии взаимосвязи, между аддиктивным поведением и эмоциональной устойчивостью. То есть для лиц с аддиктивным поведением, определяющимся алкогольной или наркотической зависимостью, характерна низкая эмоциональная устойчивость.

Для реализации цели нами были поставлены следующие задачи:

1) Изучить психолого-педагогическую литературу по проблеме исследования.

2) Подобрать диагностический инструментарий.

3) Экспериментально исследовать уровень развития эмоциональной устойчивости у пациентов с алкогольной или наркотической зависимостью;                                                          

4) Проанализировать полученные результаты и сделать выводы.

5) Разработать профилактические рекомендации для психологов, работающих в наркологическом диспансере.

В эмпирическом исследовании приняли участие: пациенты находящиеся на лечении в реабилитации, состоящие из 50 чел., мужчин в возрасте от 18 до 37 лет.

Для проведения эмпирического исследования, были использованы следующие психодиагностические методики:

• Самооценка эмоциональных состояний (сокращенный вариант методики А. Уэссмана и Д. Рикса).
• Опросник личностной и ситуативной тревожности Ч. Спилбергера (адаптация Ю.Л. Ханина).
• Методика УСК Дж. Роттера, адаптированная Е.Ф. Бажиным.
• Методика А.К. Осницкого по выявлению уровня саморегуляции.

В результате проведенного теоретического анализа психологической литературы по проблеме аддиктивного поведения и эмоциональной устойчивости, мы сформулировали ряд выводов:

• Люди, страдающие от злоупотребления психотропными веществами отличаются: эмоциональной неустойчивостью, способствующей снижению социальной адаптации, невыраженными интеллектуальными и духовными интересами, безответственностью, агрессивностью, склонны к тревожности и частым колебаниям настроения.
• Для коррекции личностных особенностей зависимого человека применяются: психотерапия, артерапия, психотерапевтические группы, индивидуальная работа с психологом и т.д.
• Эмоциональная устойчивость характеризуется индивидуальными особенностями личности, опытом, знаниями, содержанием эмоций, чувств, переживаний, выраженностью защитных механизмов, навыков и умений, которые ярко прослеживаются в экстремальной обстановке.

Таким образом, после проведения исследования было выявлено, что у индивидуумов с аддиктивным поведением низкая эмоциональная устойчивость. Что свидетельствуют полученные нами результаты. У пациентов с аддиктивным поведением была выявлена низкая самооценка эмоциональной устойчивости, высокий уровень ситуативной и личностной тревожности, по уровню субъективного контроля преобладает экстернальный тип личности. С помощью корреляции Пирсона было установлено, что низкий уровень саморегуляции отрицательно влияет на уровень ситуативной и личностной тревожности.

Из полученных результатов следует, что уровень тревожности повышает чувствительность, восприимчивость и неуверенность в своих силах, в достижении поставленной целей, что формирует негативные эмоции и эмоциональное напряжение, что отрицательно сказывается не только в стрессовых ситуациях но и в повседневной жизни.

Таким образом, гипотеза исследования, состоящая в предположении о том, что у мужчин с аддиктивным поведением низкая эмоциональная устойчивость,  нашла свое подтверждение.

 

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Акопов, А.Ю. Свобода т зависимости. Социальные болезни личности. / А.Ю. Акопов. – СПб.: «Речь», 2008. – 224с.
2. Айвазова, А.Е. Психологические аспекты зависимости. /А.Е. Айвазова. – СПб.: Изд-во «Речь», 2003. – 120с.
3. Березин, С.В. Психология наркотической зависимости и созависимости / С.В. Березин, К.С. Лисецкий. – М.: МПА, 2001. – 254с.
4. Березин, С.В. Психология наркотической зависимости и созависимости. Монография. /С.В. Березин, К.С. Лисецкий, Е.А. Назаров. – М.: МПА, 2001. – 191 с.
5. Бурно, М.Е. Клиническая психотерапия. /М.Е. Бурно. – М.: Академический проект, ОППЛ, 2000.
6. Вилюнас, В.К. Психология эмоций / В.К. Вилюнас. – СПб.: Питер, 2007. – 496с.
7. Вишнев, В.Н., Цыганков, В.А. Преодоление созависимости. /В.Н. Вишнев, В.А. Цыганков. – М.: Приход, 2008. – 96.
8. Гоголева, А.В. Аддиктивное поведение и его профилактика /А.В. Гоголева. – М.: МПСИ, 2002. – 240 с.
9. Гофман, А.Г. Клиническая наркология. /А.Г. Гофман. – М.: Миклош, 2003.
10. Гусев, А.Н. Психологические измерения: Теория. Методы: учебное пособие для студентов вузов. Гриф УМО / А.Н. Гусев, И.С. Уточкин. – М.: Аспект Пресс, 2011.- 319 с.
11. Егоров, А.Ю. Игумнов, С.А. Расстройства поведения у подростков: клинико-психологические аспекты. /А.Ю. Егоров, С.А. Игумнов. – СПб.: «Речь». 2005. – 436с.
12. Емельянова, Е.В. Кризис в созависимых отношениях. Принципы и алгоритмы консультирования / Е.В. Емельянова. – СПб.: Речь, 2008. – 368с.
13. Зайцев, С.Н. Совершенствование методов лечения алкоголизма без желания пациента: практическое пособие для врачей /С.Н. Зайцев. – 2-е изд. – Н. Новгород: Изд-во НГМА, 2007. -148 с.
14. Зайцев, С.Н. Способ преодоления алкогольной анозогнозии: Патент на изобретение № 2218946. //Изобретения и открытия. – М.: 2003.
15. Захаров, Н.П. Психотерапия пограничных расстройств и состояний зависимости / Н.П. Захаров. – М.: «ДеЛи-принт», 2004. – 288с.
16. Змановская, Е.В. Девиантология: (Психология отклоняющегося поведения): Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - 2-е изд. / Е.В. Змановская. – М.: Издательский центр «Академия», 2004. – 288 с.
17. Изард, К.Р. Психология эмоций/ К.Р. Изард. – СПб.: Питер, 2000. – 341с.
18. Ильин, Е П. Дифференциальная психофизиология / Е.П. Ильин. – СПб.: Питер, 2001. – 701с.
19. Ильин, Е П. Эмоции и чувства / Е.П. Ильин. – СПб.: Питер, 2008. – 783с.
20. Ильин, Е.П. Структура эмоциональности как свойства личности / Е.П. Ильин. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. – 539с.
21. Клиническое руководство по психическим расстройствам /Под ред. Д. Барлоу. 3-е изд. – СПб.: Питер, 2008 – 912с.
22. Котляров, А.В. Другие наркотики, или Homo Addictus / А.В. Котляров. – М.: «Психотерапия», 2006. – 480с.
23. Котляров, А.В. Освобождение от зависимостей, или школа успешного выбора / А.В. Котляров. – М.: «Психотерапия», 2005. – 448с. Короленко Ц.П. Аддиктивное поведение. Общая характеристика и закономерности развития //Обозрение психиатрии и медицинской психологии. /Ц.П. Короленко. – М.: №1. С.8-15.
24. Крутецкий, Е.М. и др. Феноменология патологического влечения в алкоголю у больных алкоголизмом в ремиссии: связь с рецидивом заболевания // Вопросы наркологии. 2003. №6.
25. Лаврова, Н.М. Сравнительный анализ клинических и психологических особенностей пациентов с сочетанной алкогольно-невротической патологией / Н.М. Лаврова. – М: Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В. М. Бехтерева. 2005. – 372с.
26. Лакосина, Н.Д. Клиническая психология /Н.Д. Лакосина. – М: Медпресс-информ, 2007. – 416с.
27. Лебедько, В.В. Механизмы человеческих зависимостей и стратегии освобождения от них / В.В. Лебедько, О.А. Баранник. – М.: МГУ, 2005. – 56с.
28. Личко, А.Е., Битенский, В.С. Подростковая наркомания./А.Е. Личко, В.С. Битенский. – М.: Медицина 1991.
29. МакМаллин, Р. Практикум по когнитивной психотерапии./Р. МакМаллин. – СПб.: Речь, 2001.
30. Малкина-Пых И.Г. Психологическая помощь в кризисных ситуациях.-М.: Изд-во: «Эксмо», 2008 г.
31. Менделевич, В.Д. Психология девиантного поведения: Учебное пособие./В.Д. Менделевич. – М.: МЕДпресс-информ, 2001. – 432с.
32. Менделевич, В.Д. Наркозависимые и коморбитные расстройства поведения. ./В.Д. Менделевич.– М.: МЕДпресс-информ, 2003. – 230с.
33. Меновщиков, В.Ю. Психологическое консультирование. Работа с кризисными и проблемными ситуациями. /В.Ю. Меновщиков. – М.: Смысл, 2004.
34. Мещеряков, Б.А. Большой психологический словарь/ Б.А. Мещеряков. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2003. – 672 с.
35. Москаленко, В.Д. Зависимость: семейная болезнь. 3-е изд., перераб. и доп. /В.Д. Москаленко.– М.: ПЕРСЭ, 2008. 352с.
36. Мой алкоголизм: Самоучитель отказа от алкоголя. – Н. Новгород, 2006. -108с.
37. Осухова, Н Г. Психологическая помощь в трудных и экстремальных ситуациях./Н.Г. Лсухова. – М.: Изд-во: Академия, 2010 г.
38. Павлова, И.М. Влияние уровня эмоциональной устойчивости на особенности психического состояния и поведения учащихся / И.М. Павлова. – Минск: Изд-во БГУ, 2000. – 419с.
39. Пезешкиан Н. Психосоматика и позитивная психотерапия. /Н. Пезашкиан. – М.: Медицина, 1996.
40. Пил, С. Любовь и зависимость / Стентон Пил, Арчи Бродски. – М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2005.- 384 с.
41. Пинигин, В. Г. Возрастные изменения эмоциональных свойств личности / В.Г. Пинигин. – СПб.: Питер, 2001. – 273с.
42. Пушина, В.В. Особенности личности и семейных взаимоотношений у лиц мужского пола, больных алкоголизмом /В.В. Пушина. – Н.Новгород: ВГИПУ, 2007. – 167с.
43. Пятницкая, И.Н. Злоупотребление алкоголем и начальная стадия алкоголизма / И.Н.Пятницкая. – М.: Медицина. - 1988. – 288с.
44. Розенова, М.И. Нарушения личностной целостности в случаях аддиктивно-нарциссической патологии и их проявления в отношениях любви / М.И. Розенова. – М: Мир психологии. 2006, – 251с.
45. Ромек, В.Г., Конторович В.А., Крукович Е.И. Психологическая помощь в кризисных ситуациях. – М.: Изд-во «Речь», 2007 г.
46. Руководство по аддиктологии. /Под ред. Проф. В.Д. Менделевича. – СПб.: Речь, 2007. – 768.
47. Свядощ, А.М. Психотрапия. /А.М. Свядощ. – СПб.: Питер, 2000.
48. Сельченок, К.В. Психология зависимости: Хрестоматия /К.В. Сельченок. – Минск: Харвест, 2004. – 592 с.
49. Сирота, Н.А. Профилактика наркомании и алкоголизма: уч. пос. для студ. высш. уч. зав. Гриф УМО / Н.А. Сирота, В.М. Ялтонский.- М.: Академия,2003.- 176 с.
50. Софронова, А.Г. Наркотизм. Наркополитика / А.Г. Софронова. – СПб.: Издательство Медицинская пресса, 2006. – 552с.
51. Старшенбаум, Г.В. Аддиктология: психология и психотерапия зависимостей / Г.В. Старшенбаум. – М.: Когито-центр, 2006. – 367с.
52. Трошихина, Е.Г. Тренинг развития жизненных целей. Программа психологического содействия социальной адаптации. /Е.Г. Трошихина. – СПб.: «Речь», 2001.
53. Уайнхолд, Б., Уайнхолд, Дж.. Освобождение от созависимости. /Пер. с анг. А.Г. Чеславской. – М: Независимая фирма «Класс», 2008.-204с.
54. Худяков, А.В. Клинико-социальный анализ формирования и профилактики зависимости от психоактивных веществ у несовершеннолетних. Автореф. дисс. докт. мед. наук. – М.: 2003. 48с.
55. Цыганков, В.А. В помощь губнущему брату. – СПб.: Отдел по противодействию наркомании и алкоголизму Санкт-петербургской епархии, 2004. – 44с.

Скачать: vzaimosvyaz-addiktivnogo-povedeniya-i-emocionalnoy-ustoychivosti-na-primere-reabilitacionnogo-centtra-gbuz-ooknd.docx