1.2 Будущее развитие ситуации
Нельзя не признать тот факт, что фашизм в России есть, с каждым годом он проявляет себя в более агрессивных формах, примечательно, что националистические идеи пользуются популярностью у руководства страны и распространены в политических партиях. Свастики и националистические лозунги на домах уже мало кого смущают, мы каждый день узнаем об
избиениях и убийствах «чужаков», ксенофобские призывы звучат с экранов телевизоров и со страниц газет.
Есть тревожные сведения, которые, впрочем, могут быть преувеличенными именно в целях содействия сдвигу русских в сторону этнонационализма. По данным ВЦИОМ, осенью 2001 г. лозунг "Россия для русских" поддерживало 58% опрошенных. Это - лозунг этнонационализма, хотя его смысл и логика людьми еще не осознается. Важным надо считать и тот факт, что изменился уровень этнической нетерпимости в среде молодежи: в 90-е годы молодежь была более терпима к иным этническим группам, чем люди старших поколений, а к 2003 г. произошла инверсия. Как говорят, русский этнонационализм еще не стал институциональным, не возникло националистических русских партий. Но он набирает популярность в массах и, вероятно, по мере этого будет происходить и его формальная организация. Скорее всего, однако, тяготение к этническому и гражданскому национализму находится в неустойчивом равновесии. В ближайшие годы, вероятно, произойдет сдвиг в ту или иную сторону. Этнонационализм как идеология начал свое наступление в СССР в годы перестройки. Как уже говорилось, тогда удалось произвести важное изменение во всей конструкции межнационального общежития СССР и России - сдвинуть массовое сознание нерусских народов от русоцентричного к этноцентричному. В некоторых республиках (как в Прибалтике и на Украине) тогда же был начат проект мобилизации этничности на базе русофобии, то есть агрессивного этнонационализма. Этот процесс начался и на окраинах РФ. В.А. Тишков пишет об этом: "Идеологи этнонационализма проводят линию, что татарский, башкирский, марийский, мордовский и другие культурные компоненты не есть часть российского культурного ареала, а это часть полумифических и политизированных "тюркского мира", "финно-угорского мира" и прочих "татарских миров". Следом за этим принимаются государственные программы поддержки избранной категории россиян, родные языки которых лингвисты поместили в одну языковую семью, например, финно-угорскую. А уже за ними следом, только с противоположным смыслом, эстонские политики вносят в ПАСЕ проект резолюции о нарушении прав финно-угорских народов в России.
Обе эти позиции спонсирования этнического партикуляризма есть по сути отрицание российского народа, а значит, и России". Много говорилось и о всплеске этнического мифотворчества на основе примордиалистских представлений. В. Шнирельман пишет: "Этноисторические мифы полностью соответствуют программам местных этнонационалистических движений. Содержащиеся в них политические проекты прививаются учащимся в виде примордиалистских представлений, которые школьное образование легко превращает в "коллективную память". Это служит одним из важнейших механизмов, используемых мультикультурализмом для политизации культуры. В том-то и состоит трагедия современного мультикультурализма, что, выдвинутый либеральной демократией в надежде на "праздник разнообразия", он со временем стал превращаться в нечто прямо противоположное. Теперь лозунг мультикультурализма нередко служит для оправдания доминирования и дискриминации ссылками на "культурные особенности" и "исторические права". Соответственно, такой "мультикультурализм" предлагает объяснять современные этноконфликты некими исконными "культурными различиями" и "архетипами", доставшимися от первобытных предков. Именно в этом контексте на смену старому биологическому расизму приходит новый "культурный" расизм". Понятно, что и этнонационализм нерусского населения ("снизу"), и этнонационализм элиты "титульной нации" ("сверху") не мог не породить ответной этнической мобилизации русских. Этнологи довольно единодушно признают сугубо компенсаторную природу всплеска русского этнонационализма в 90-е годы.
Сдвиг к этноцентризму нерусских сограждан соответственным образом "этнизировал" русских. Но еще важнее влияние общего кризиса и нарастания социального хаоса, для противостояния которому люди обращались к
простому ("естественному") и почти единственному в рамках доктрины рыночной реформы способу сплочения - на основе этнической солидарности. Быстрее всего она мобилизуется через образ враждебного иного. По данным ВЦИОМ, с 1989 по 1993 г. уровень "этнонационального негативизма" у русских вырос в 2-3 раза (с 27 до 56-75%). Это объясняют стремлением гарантировать минимум социальной стабильности и защищенности. Вот, например, как было на короткое время мобилизовано этническое чувство в связи с устранением из паспортов графы национальность.
В полемике с Тишковым выступила Т.Л. Борисова со статьей под заглавием "Изъятие национальности из паспорта имеет целью разрушение России". Она пишет: "Трагичный и заранее просчитанный результат имеет изъятие из паспорта нашего национального имени - русский. Наше родовое имя русские последовательно и методично вытравливается из русского национального сознания. У русских их национальное имя отнимают, так появляются в прессе абсурдные фигуры - татарстанец Иванов, башкортостанец Петров, карелец Сидоров, а все они именуются Россияне -будто подкидыши из никому неведомого племени. Тут не простая игра слов в суете геополитических перемен. Ведь племенное имя для нации есть залог будущего воссоединения. Именно оно дало возможность евреям тысячелетиями сохраняться в рассеянии, оно помогло соединиться немцам. Но смогут ли узнать друг в друге родную кровь казахстанцы и россияне, прибалтийцы и приднестровцы? Нет, не смогут! И потому у разделенных сегодня русских не останется даже надежды на будущее воссоединение".
В. Малахов указывает на опасность того, что примордиализм как культурная предпосылка этнонационализма запускает автокаталитический, самоускоряющийся процесс, создающий порочный круг. Возникает взаимная этнизация всех групп населения, ведущая к нарастанию напряженности. Он так видит эту порочную обратную связь: "Русские националисты хотели бы видеть Россию русской. По их представлениям, нерусские должны либо стать русскими, ассимилировавшись, либо уехать. Активисты меньшинств, в социологии зачастую называемые "этническими предпринимателями", видят в отрыве этничности от территории угрозу национальной идентичности тех групп, которые они претендуют представлять. Единственная гарантия сохранения этничности в их логике - это сохранение этнически определенного (квази)государства. Укрепление суверенитета там, где он уже есть (в так называемых "национально-территориальных образованиях"), или обретение такового, если его еще нет. Иными словами, всякому этносу нужна "своя" территория. До тех пор, пока обсуждение проблематики дискриминации будет вестись в этноцентристских терминах - то есть не в терминах прав человека, а в терминах прав этноса, - жертвы дискриминации будут говорить на языке тех, кто их дискриминирует. До тех пор, пока защитники прав этнических меньшинств не преодолеют эссенциалистских представлений об этничности, они будут невольно служить воспроизводству того языка, который к нарушению этих прав как раз и ведет".
Этнологи признают, что русский народ действительно находится перед историческим выбором - ход развития России будет в большой мере зависеть от того, возобладает ли в сознании и политической практике русский гражданский национализм или этнонационализм. О. Неменский пытается провести беспристрастное сравнение двух альтернатив: "Перед носителями русского самосознания сейчас стоит выбор: либо строить свой национальный проект, постепенно отвоёвывая у власти равноправие с народами, уже имеющими в составе РФ свои национальные образования и легальные возможности для национальной жизни, либо побороться за "изгнание Запада с Равнины", за то, чтобы убрать из сознания людей "националистическую заразу" и отстроить вновь великую Равнинную (Евразийскую) империю на старых принципах. Этот путь имеет солидную идейную традицию и активно предлагается в наши дни. Его адепты, признавая "цветущую сложность" "основным принципом евразийской философии", весьма резонно утверждают его традиционность для России. Но традиционность - не значит адекватность эпохе и тем более - билет в будущее". Таким образом, суть выбора видится как продолжение строительства, в новых условиях, гражданской нации с государственно-национальным устройством по типу Российской империи или СССР (то есть без ассимиляции и апартеида) - или построение национального русского государства ("Россия для русских"), легитимированного идеологией русского этнонационализма. Здесь надо сделать одну оговорку. Некоторые этнологи рассматривают еще один вариант развития России как полиэтнической системы, не сводящийся в сформулированным выше альтернативам - мультикультурализм. Они считают возможность построения общества в духе новой доктрины США -как конгломерата разных этнических (этно-культурных) сообществ, не "сплавляемых" уже в единую нацию с помощью "плавильного тигля", но лояльных государству.
Политика госструктур и государства, в целом, недальновидна и вызывает недоумение у граждан, которые не разделяют националистических идей, и у иностранных государств. Правоохранительные органы до последнего времени отказывались заводить дела по ст. 282 УК РФ. Государство пресекает деятельность антифашистских организаций, СМИ, которые рассматривают проблему фашизма, нацизма, ксенофобии и национальной нетерпимости в РФ. Изначально, версия о том, что во всех бедах россиян виноваты «жиды» и «чурки», была предложена государственными чиновниками, и теперь попытки решить проблему ксенофобии по приказу «вышестоящих инстанции» обречены на провал, так как долгие годы через СМИ эта идея тиражировалась в разных вариантах. Бороться с фашизмом, нацизмом, ксенофобией и национальной нетерпимостью можно только когда само общество к этому подойдет, когда изменится сознание тех, кто сейчас не терпит «не славян». Но мало одного желания «русских» уживаться с «не русскими», последние должны принимать условия жизни в России, как это было решено сделать во Франции. С 2007 года там начинает действовать ограничения на въезд иммигрантов, устанавливаются минимальные критерии для получения
французского гражданства, в которые входит: — обязательное знание языка;
— профессия или диплом; — минимальное знание французских законов; — соблюдение законов светского государства (сюда входит и ношение национальной мусульманской одежды). Возможно, России нужно идти по тому же пути, чтобы свисти к минимуму недовольство россиян «абреками», «торгашами-чурками», «нерусскими» и т.д. Для того, чтобы общество стало более терпимым, нужно с ним работать, нужно разъяснять минусы нацизма, а не PR-ить скинхедов, фашистские марши и неофашистские организации, как это делают политики и СМИ. Последние играют важную роль в «просветительской» работе, поэтому российские СМИ постепенно переходят на самоцензуру, чаще публикуют материалы, в которых осуждаются действия современных нацистов и фашистов, ксенофобов и расистов.
Чтобы решить проблему фашизма, нацизма, ксенофобии и национальной нетерпимости в РФ, необходимо решать ее на всех уровнях российского общества: в школах, ВУЗах, СМИ, правительстве и т.д. Если не начать решать проблему сейчас, то России грозят кризисы, каких еще не было. В таком большом государстве, как Россия, самое опасное — это межэтнические конфликты — они могут вести к катастрофе, к гибели, а не к возрождению россиян, как народа.