Социолог, вторгаясь на территорию визуальной социологии либо как фотограф, либо как интерпретатор фотографии, привносит собственные теоретические убеждения: принятые онтологические предпосылки в отношении общества и принятые эпистемологические предпосылки в отношении соответствующих способов познания общества. Такие теоретические убеждения определяют, во-первых, что фотография вообще - полезный, дополняющий инструмент познания, а во-вторых, что именно нужно фотографировать или интерпретировать. Как пишет Говард Беккер: «Мы не фотографируем то, что для нас неинтересно или не имеет значения. То, что может иметь значение и быть интересным, является функцией теорий, которые мы принимаем в отношении того, что является предметом нашего исследования». Только тогда, когда наша теория учитывает непосредственно наблюдаемый слой социальной жизни, когда мир, о котором она говорит, является по меньшей мере миром визуальным, фотографический метод обретает смысл и применение.
В свою очередь, когда теория принимает во внимание уже категории визуальных явлений, то от ее конкретного содержания зависит, на чем сосредоточить внимание, как эти явления зафиксировать, какие аспекты подчеркнуть, а какие отбросить. Только теория может преобразовать хаос зрительных впечатлений в «социологические визуальные данные». В то же время разные теории визуального мира могут представлять этот мир совершенно по-разному, различными способами определяя визуальные данные. «Анализ визуальных явлений ограничен принятыми теоретическими рамками». Поэтому визуальная социология находит инспирацию только в некоторых течениях социологической теории и могла появиться только тогда, когда благоприятствующие ей теоретические течения приобрели сильное влияние на социологическое мышление.
Фотография не только инспирируется теорией, которая указывает ей что и как фотографировать, но и может влиять на теорию. В отношении социологических теорий фотография, существующая или сделанная социологом, может, вообще говоря, выполнять двоякую роль. Во-первых, эвристическую, предлагая новые гипотезы, новые понятийные категории, более выразительно иллюстрируя вербальные формулировки. Таким образом, она может способствовать обогащению и развитию теорий. Во-вторых, она может выполнять проверочную, доказательную роль, предоставляя эмпирические свидетельства, подтверждающие гипотезы или утверждения, сформулированные в рамках теории. Однако сама сущность фотографического образа как продолжения человеческого глаза предполагает, что обе эти роли фотография может играть в отношении только определенной теории, а не всех теорий вообще. Существуют теории, для которых эти роли фотографии и могут не иметь ни малейшего значения.
Какими чертами должна обладать социологическая теория, чтобы использование фотографии стало правомочным? В истории социологии существует важное разделение на так называемую первую и вторую социологию. Оно имеет хронологический и аналитический смысл. Самая ранняя классическая социология Огюста Конта, Герберта Спенсера, Карла Маркса была прежде всего теорией больших общественных систем (организмов), сформированных на собственном специфическом уровне, как бы над миром повседневной жизни обычных людей. Таким системам приписываются их собственные, особые черты и закономерности, не редуцированные до черт и закономерностей своих составляющих - человеческих личностей. Их деятельность наделена своеобразным смыслом - целью и направлением, трактуемым как общественная эволюция или общественное развитие. В современной социологии продолжением первой социологии является, например, структурно-функциональный анализ Талкотта Парсонса (Talcott Parsons) или другие разновидности теорий общественных систем.
Вторая социология родилась вместе с антиорганическим и антиэволюционным переломом, начатым Максом Вебером. Предметом социологии становится деятельность людей или поведение, наделенное значением, и особенно общественная деятельность (названная позднее интеракциями), в которой люди устанавливают взаимные контакты друг с другом. Всякие общественные образования (группы, общины, национальности, государства и т. п. ) трактуются как эманация или устойчивый эффект массовой или коллективной деятельности людей. Такое подтверждение категорий деятельности можно найти, например, у Томаса Лукманна: «Человеческая жизнь, обычная повседневная человеческая жизнь - это цепь действий. Независимо от того, чем она может быть еще, она прежде всего связана с секвенцией проектов, реализованных более или менее удачно отдельными человеческими личностями. Так как деятельность представляет собой субъективные достижения или поражения, она имеет значение как проекты, достижения, поражения для личностей, которые этой деятельностью занимаются, а также, естественно, для всех других, на которых она оказывает влияние тем или иным способом (... ) Любые общественные науки в конечном итоге базируются на том фундаментальном и конститутивном свойстве их предмета исследований, которым являются элементарные повседневные значения человеческих действий (... ) Действие, как наделенное значением поведение, представляет собой предпосылку и фундамент общественных наук».
В результате базовым методом социологии становится анализ действий, а в особенности получение психологического либо культурного значения, которое с ними связано. Вместо естественного внешнего объяснения постулируется понимание -герменевтическая или структуральная (культурная) интерпретация действий. В современной социологии вторая социология становится доминирующим направлением. Она содержит среди прочих такие направления, как гуманистическая социология Флориана Знанецкого, символический интеракционизм Джорджа Мида, феноменологическая социология Альфреда Шютца (Alfred Schtuz), драматургическая социология Ирвинга Гофмана (Erving Goffman) или этнометодология Гарольда Гарфинкеля (Harold Garfinkel).
Таким образом, если мы ищем теоретические инспирации для визуальной социологии, то найдем их прежде всего во второй социологии - «этой традиции, находящей выражение во множестве разновидностей, которая в качестве исходной избирает действующих людей, составляющих общество, а не общественные системы и институции, которые являются произведениями их действий». Фотографический образ запечатлевает только то, что зрительно различимо, наблюдаемо, фотографируемо. В области общественной жизни он может представлять людей, их действия и материальные эффекты человеческой деятельности. Ни одной из этих трех категорий наблюдаемых объектов не занимается первая социология. Ее характерные объекты: общественные организмы, системы, их функционирование, рост или развитие -абстрактные конструкции, теоретически различаемые только на уровне понятий. При их исследовании фотография не может найти никакого применения. Совершенно по-другому представляются возможности фотографии в перспективе второй социологии. Это действующие люди и созданная либо преобразованная ими цивилизационная или техническая среда появляются в нашем живом, непосредственном визуальном ощущении. Представление этого на фотографии не только возможно, но и может принести познавательную пользу, которую мы проанализировали в предыдущих главах. Поэтому инспирации для социологической фотографии мы должны искать в направлениях второй социологии.
Аналогична и дифференциация социологических теорий: те, которые занимаются абстрактными общественными процессами (глобализацией, модернизацией, урбанизацией, миграцией, пауперизацией и т. п. ) и функционированием общественных организаций или институций, и те, которые концентрируют внимание на повседневной жизни человеческих коллективов. Действительно, хотя сами абстрактные процессы или функционирование организаций не воспринимаются непосредственно, определенные проявления или симптомы этих абстрактных категорий могут быть предметом фотографической регистрации. Мы можем фотографировать рекламу международных корпораций как проявление глобализации, современные автострады как проявление модернизации, дымящиеся заводские трубы как проявление индустриализации, небоскребы как проявление урбанизации, лагеря беженцев как проявление миграции или компанию бездомных как проявление пауперизации. Однако непосредственно мы можем заметить только то, чем занимаются теории повседневной жизни: человеческие действия и интеракции, а также окружающую среду «мира жизни». Как утверждают многие современные социологи, именно эта область является онтологически первичной, фундаментальной. Все остальное - это надстроенные на ней абстрактные конструкты. Поэтому только этот второй тип теорий важен для визуальной социологии.
Социология повседневной жизни понимается двояко. Иногда ее считают очередной субдисциплиной социологии (так же, как социологию труда, промышленности, семьи, города и т. п. ). Однако это неправильно. Ведь в каждой из перечисленных для примера субдисциплин появляется наряду с другими и аспект повседневной жизни. Работа - это наша повседневная активность, индустриализация создает контекст нашей повседневной жизни (например, в позитивном смысле давая нам электроэнергию, а в негативном -загрязняя среду). Значительную часть жизни мы проводим в семье, а наши повседневные действия в городе не такие, как в деревне. Каждая область явлений, исследованных социологией, имеет свое выражение и в повседневной жизни. Поэтому социологию повседневной жизни необходимо трактовать не как субдисциплину, а как точку зрения, применяемую в каждом социологическом исследовании. Дополним - как одну из точек зрения, одну из ориентации, к которой не редуцируется богатство общественной жизни, но которая имеет важное и, как мне кажется, возрастающее познавательное значение в новейшей социологии.
Быть может, интерес к визуальной социологии в конце XX в. связан с происходящими примерно в это же время изменениями позиций в разных областях общественных наук, которые иногда называют субъективистским возвратом или возвратом культурническим. «Несомненно, заинтересованность повседневной жизнью может быть связана с кризисом классических социологии, таких как позитивизм, марксизм или функционализм, и поражением их попыток рациональной организации разных аспектов общественного поведения в виде макромоделей и макросистем». В социальной антропологии, например, «произошел отход от исследования абстрактных систем (структур родства, экономических систем и т. п. ) к анализу человеческого опыта. Результатом является фокусирование внимания на человеке; эмоциях и чувствах (... ) Для антропологии это означало отход от формалистических и аналитических позиций - функционализма, структурализма и т. п. -к более феноменологической ориентации».
Дуг Харпер говорит об интерпретационной антропологии, которая «имеет корни в феноменологической социологии: уделяет особое внимание тому, как аборигены видят свой мир, оставляя в стороне, насколько это возможно, точку зрения этнографа», а также о герменевтике, «размышляя над способами, которыми аборигены кодируют и декодируют свои собственные сложные "тексты"». Почти то же самое можно сказать о новейших тенденциях в социологии, когда культура понимается не как застывшая система правил, норм и образцов, а как живой, целостный способ бытия людей в мире. Существенным аспектом повседневного опыта является «создание и обмен значениями - переговоры о значениях -между членами общества или группы (... ) Культура основывается на интерпретировании участниками их окружения и придании смысла миру приблизительно похожим образом». Социология повседневной жизни открывает перед визуальным анализом как повседневные способы жизни, так и способы передачи значений.
Существует еще одно различение социологических теорий, важное в данном контексте, - теории макро- и микрошкал. Предметом первых являются большие объекты: нация, государство, армия, город, партия, общество, организации и т. п. Вторые концентрируют внимание на объектах меньшего размера: небольших группах и коллективах, локальных общинах. Человеческий глаз и объектив фотоаппарата имеют свое ограничение шкалы, в которой они воспринимают или регистрируют. Нельзя увидеть народ, а только граждан, нельзя увидеть государство, а только чиновников, нельзя увидеть армию, а только солдат и т. д. В кругу макросоциологии предметом фотографической регистрации могут быть только косвенные отдельные фрагменты или элементы тех целостных объектов, которыми она напрямую занимается. В микросоциологии вся область открыта для наблюдений и фотографической регистрации. Следовательно, инспирацию для визуальной социологии мы получим не в области макросоциологии, а в области микросоциологии.
Таким образом, мы приходим к выводу, что среди социологических теорий те, которые могут быть использованы визуальной социологией и одновременно сами использовать эвристически либо доказательно фотографические снимки, должны выполнять три условия: (а) принадлежать ко второй социологии, а значит, социологии действий; (Ь) принадлежать к социологии повседневной жизни; (с) размещаться в рамках микросоциологии. Из социологических теорий три наиболее полно выполняют эти условия: феноменологическая социология Альфреда Шютца, этнометодология Гарольда Гарфинкеля и драматургическая социология Ирвинга Гофмана. Предметом первой является «мир повседневной жизни», предметом второй - «общественный порядок обычного вечного общества», а предметом третей - «интерактивный порядок». Рассмотрим эти теории.
Используемая литература: Штомпка П.
Ш92 Визуальная социология. Фотография как метод
исследования: учебник/ пер. с польск. Н.В.
Морозовой, авт. вступ. ст. Н.Е. Покровский. — М.:
Логос, 2007. — 168 с. + 32 с. ив.ил.
ISBN 978-5-98704-245-3
Скачать реферат:
Пароль на архив: privetstudent.com