Раздел 2 Теория поля
2.1 Виды полей
Современная семантика руководствуется положением о том, что основным содержательным элементом языковой модели мира является семантическое поле, и в основе ее лежат знания, закрепленные в семантических категориях, семантических полях, составленных из слов и словосочетаний, по-разному структурированных в границах этого поля.
Теория поля активно изучалась в середине 60-х годов XX века в трудах многих отечественных и зарубежных лингвистов: Б. Ю. Городецкий [15], Ю. Н. Караулов [22], А. И. Новиков [36], И. Трир [77], В. Порциг [73], А. А. Уфимцева [49], Г. С. Щур [59] и др. Однако типология языковых полей и их определения остаются в современной науке о языке дискуссионными вопросами. Лингвистические открытия последних лет существенно дополняют и уточняют теорию поля.
Термин «поле» представляет собой «иерархическую структуру множества лексических единиц, объединенных общим (инвариантным) значением и отражающих в языке определенную понятийную сферу» [36, 458]. В основе теории семантических полей лежит представление о существовании в языке некоторых семантических групп и о возможности вхождения языковых единиц в одну или несколько таких групп. В частности, словарный состав языка (лексика) может быть представлен как набор отдельных групп слов, объединенных различными отношениями: синонимическими (хвастать – похваляться), антонимическими (говорить – молчать) и т.п.
Возможность подобного представления лексики в виде объединения многих частных систем слов обсуждалась уже в лингвистических трудах XIX в., например, в работах М. М. Покровского [39]. Первые попытки выделения семантических полей были предприняты при создании идеографических словарей, или тезурусов. Сам термин «семантическое поле» начал активно употребляться после выхода в свет работ Й. Трира [77], В. Порцига [73] и Г. Ипсена [66]. В своих исследованиях они опирались на учение Ф. де Соссюра об ассоциативных группах и о языковых значимостях [46]. Трир выделял «понятийные поля» и «словесные поля», соединенные друг с другом, как он считал, по принципу мозаики: словесные поля полностью – как мозаика – покрывают смысловые (понятийные) поля. Порциг выделял парадигматические и синтаксические поля (позднее их стали называть синтагматическими) [73]. К первым он относил синонимы, антонимы и другие типы лексико-семантических парадигм, а ко вторым – сочетания (синтагмы) типа лошадь ржет, воробей чирикает и т. д., которые академик В. В. Виноградов назвал позднее фразеологическими сочетаниями [13]. В дальнейшем и теория Трира, и теория Порцига не только критиковались, но и уточнялись, совершенствовались. Были выделены и другие типы полей: понятийные (О. Есперсен [19], И. И. Мещанинов [34]), функционально-семантические (А. В. Бондарко [8]), грамматико-семантические (Е. В. Гулыга [16], Е. И. Шендельс [56]), ассоциативные (Ш. Балли [5]), когнитивные (концептосферы, ментальные пространства и т. п.). Пожалуй, наибольшей системностью и полнотой отличается типология Л. М. Васильева [10]. Уже в ранней типологии полей Васильев выделяет три фундаментальных типа: парадигматические, синтагматические и комбинированные поля, подразделяя парадигматические на пять подтипов: лексико-семантические группы, синонимо-антонимический подтип, семантемы, словообразовательные парадигмы и части речи вместе с их грамматическими категориями. В более поздней работе Л. М. Васильев выделяет пять типов полей:
1) семантические классы одной части речи, единицы которых находятся в парадигматических отношениях друг с другом и объединяются в 4 типа парадигм: лексико-грамматические разряды, синонимические ряды, антонимические ряды, лексико-семантические группы;
2) семантически соотнесенные классы слов разных частей речи, единицы которых могут находиться как в парадигматических, так и синтагматических отношениях друг с другом и объединяются в 2 типа парадигм: словообразовательные гнезда и симиляры (термин А.А. Залевской [20]), включающие ассоциативные поля Ш. Балли [5] и морфосемантические поля П.Гиро [64];
3) функционально-семантические поля, представленные в плане выражения как лексическими, так и грамматическими средствами;
4) синтаксические парадигмы, выраженные словосочетаниями и предложениями, связанными друг с другом трансформационными (синонимическими и деривационными) отношениями, типа мне холодно : я мерзну : меня знобит (сюда же включаются и синтаксические поля В. Порцига, типа лаять + собака = собака лает, ржать + лошадь = лошадь ржет [73]);
5) семантико-синтаксические поля смешанного типа, образованные в результате объединения в одной семантико-синтаксической модели типа «деятель - действие – объект»: рабочие строят дом, нескольких лексических парадигм в соответствии с валентностью предикатов.
Типология семантических полей Л. М. Васильева в принципе исчерпывает анализируемые в современной лингвистике виды лексических объединений, имеющих общий инвариант. Из этой типологии следует, что термин семантическое поле может иметь, по крайней мере, два значения: широкое и узкое. В широком значении семантическое поле есть любое языковое поле, экспоненты которого выражаются как лексическими, так и грамматическими средствами языка, репрезентирующими как парадигматические, так и синтагматические, а также смешанные структуры. В узком значении семантическое поле представляет собой парадигматическое поле, экспоненты которого выражаются только единицами лексического, в том числе фразеологического уровня, т.е. простыми и сложными лексемами. Таким образом, если семантическое поле в широком значении может соответствовать в плане выражения функционально-семантическому или лексическому полю, то в узком значении его экспонентом может быть только лексическое поле (семантический класс слов).
Вслед за Л. М. Васильевым, автор данной работы под семантическим полем понимает парадигматическую структуру (т. е. такую группу слов, элементы которой связаны отношениями противопоставления), обязательные (ядерные) и факультативные (периферийные) места в которой занимают классы слов, объединенные той или иной семантической категорией или субкатегорией [10, 105].
Семантическое поле обладает психологической реальностью, которая уменьшается по мере удаления от среднего уровня категоризации, такого как «человек», «животное» или «живое», или смыкаясь с терминологической системой нижнего уровня. Поэтому такая категория как «человек» вряд ли психологически может считаться семантическим полем, в отличие от ее структурных частей, например, «интеллект человека», «человеческая психика», «физическое состояние человека». Каждая из этих ментальных образований интуитивно осознается как обозримое и ясное целое. Этим в частности объясняется преимущественный выбор в качестве объекта исследования семантических полей, группирующихся вокруг понятийной рубрики «человек». Аксиоматично, что чем более определенная языковая сфера связана с человеком, тем больше основания считать эту сферу семантическим полем.
Таким образом, семантическое поле существует не только в языке, но и в голове человека. Когнитивный аналог семантического поля представляет собой семантическую репрезентацию фрагмента действительности, интериоризованную говорящим в виде когнитивной структуры, называемую в когнитивной лингвистике фреймом. Фрейм характеризуется наличием узлов связи (нодов), обеспечивающих организацию семантической информации в голове. Следовательно, взаимосвязь единиц семантического поля объясняется взаимосвязанностью нодов [75, 44], а его языковая реальность обусловлена психологически (существованием фрейма) и семантически (наличием структурных связей между языковыми значениями).
Общими свойствами поля признаются следующие: 1) взаимосвязь элементов, 2) регулярный характер связей между элементами, 3) значимость каждого элемента, зависимая от его отношения к соседним элементам, 4) принципиально общий, единый для всех языков характер семантических структур, лежащих в основе эквивалентных полей, 5) исторически обусловленное существование конкретного поля в каждом языке, 6) культурно-языковая специфика проявления семантических структур, образующих эквивалентные поля в разных языках [52, 17].
Семантическое поле выражает наивное, а не научно-философское представление о мире, поэтому конституировать семантическое поле может не любой, а только такой общий признак, который существует в пространстве когнитивных моделей среднего человека. Структурно семантическое поле как поле семем образуется пересечением интегральных и дифференциальных сем. Каждая сема как инвариантная величина представлена вариантными величинами, так же как морфема представлена морфами, а фонема фонами. Такая вариантная величина в семной комбинации, образующей семему, называется семантическим компонентом (СК), например сема «характер глагольного действия» = СК «процесс»: СК «состояние». Эта метаязыковая запись обозначает сему, представленную двумя семантическими компонентами.
Для определения семантического поля в эмпирическом исследовании серьезной проблемой является установление его границ. Границы семантического поля зависят, с одной стороны, от ограничений, устанавливаемых исследователем, а, с другой стороны, от различной реальной протяженности и проницаемости поля в конкретном языке на данном этапе его развития.
2.1 Типизация семантического поля
Типизация исследуемого объекта есть предварительная операция, осуществляемая с целью получения аналитических суждений о его свойствах. Успешно проведенная типизация влияет на точность получаемых суждений и зависит, во-первых, от онтологических свойств исследуемого объекта, во-вторых, от метода его описания [53, 123]. Особенно сложной представляется типизация лексического объединения как с точки зрения онтологии (вследствие аморфности лексики, самой аморфной из всех языковых систем), так и с точки зрения источника описания (вследствие несовершенства словарных данных).
Типизация семантического поля предполагает выделение типизируемой области, то есть отраженной в языке концептуальной сферы (категории, субкатегории, концепта), в которой можно выделить структурные элементы и иерархические отношения между ними, образующие логическую модель типизируемой области [53, 123]. Эта модель позволяет отождествить эквивалентные семантические поля языков сравнения.
Типизация семантического поля проходит в два этапа. На первом этапе логическая модель типизируемой области отождествляется со средствами ее представления в языках сравнения для выделения эквивалентных смыслов (эквивалентов), то есть эквивалентных семных комбинаций, лексикализованных в языках сравнения. В плане выражения эквивалент может соответствовать более чем одной номинации в силу асимметрии языкового знака. Однако принцип тождества сравнения требует установления определенного изоморфизма между означающим и означаемым, а именно выбора одной номинации для каждого данного эквивалента. В качестве имени смысла семантического поля выбирается – при прочих равных условиях – так называемое слово-идентификатор, то есть «самое простое, самое общее и понятное слово, которое содержит в зародыше все остальные слова синонимического ряда» [5, 121]. Слово-идентификатор – это наименование родовой семы, ключ к толкованию смысла наименования, поэтому его критерием является частотность в дефинициях семантически близких единиц в толковом словаре. При лакунизации смысла в языке выбирается лексематическое сочетание или лексико-грамматический вариант лексемы [52, 96]. На втором этапе эквивалентные смыслы отождествляются друг с другом для выделения инвариантных смыслов, то есть лексикализованных семных комбинаций, представленных в двух языках сравнения и образующих поле инвариантов (эталонное поле) [53, 123].
Таким образом, типизация семантического поля есть одновременно процесс и результат взаимной сверки смыслов эквивалентных полей для построения эталона, моделирующего эти смыслы в качестве семем. Смысл понимается как репрезентация языкового содержания, независимая от способа номинации, поэтому семема есть смысл, представленный номинацией, поскольку понятие, выраженное с помощью описания, семемы не образует [24, 68]. Таким образом, смыслы-несемемы признаются лакунами, следовательно, репрезентанты инвариантного поля в конкретных языках могут включать в себя как семемы, так и лакуны. Сумма инвариантных смыслов эталона составляет горизонтально типизируемое (семемное) поле, сначала открытое, а затем – в результате процедуры аппроксимации – закрытое, имеющее законченный характер.
Главная проблема типизации семантического поля есть проблема выбора его единиц. Более того, важно отметить, что основными источниками являются Толковый словарь русского языка под редакцией Ожегова и Шведовой [60] и Longman Dictionary of Contemporary English [69], и в силу разных объемов словарей источников в каждом языке из анализа исключаются значения лексических единиц, которые отсутствуют хотя бы в одном источнике». В соответствии с принятыми критериями определения концепта «смерть» из рассмотрения исключается ряд номинаций исходя из дефиниций лексических единиц по следующим оппозициям.
1. Оппозиция ЖИВАЯ МАТЕРИЯ : МЕРТВАЯ МАТЕРИЯ. Если в дефиниции в содержании наименования интегральная сема семантического поля «смерть» имеет переносное значение, то есть обозначает прекращение действия или конечную фазу события (относится к мертвой материи), то соответствующее наименование исключается из анализа, например англ. ruin «spoil or destroy something completely» [69].
2. Оппозиция ЧЕЛОВЕК : ЖИВОЕ СУЩЕСТВО (кроме человека).
Если в дефиниции в содержании наименования указывается на смерть животного (растения) или на причинение смерти животному (растению), такие единицы исключаются из анализа. Ср., например, англ. destroy «to kill an animal, esp. because it is sick or dangerous, put to sleep». Следует отметить, что исключается лишь такая единица, в семантической структуре которой смерть животного (в отличие от человека) является критериальным признаком, если же дефиниция не указывает специально на смерть живого существа, которое не является человеком, то соответствующая единица включается в рассмотрение.
3. Оппозиция СМЕРТЬ : БОРЬБА ОРГАНИЗМА ЗА ЖИЗНЬ. Если в дефиниции в содержании наименования имеется указание на борьбу организма за свое существование (агонию), то такое наименование исключается из рассмотрения.
4. Оппозиция СМЕРТЬ : БЛИЗОСТЬ К СМЕРТИ. Если в дефиниции в содержании наименования дается указание на близость человека к своей смерти вследствие болезни, старости, объективной невозможности сохранить свою жизнь, например вследствие стадии голода или жажды, несовместимой с продолжением жизни, то такое наименование исключается из рассмотрения, например англ. have one foot in the grave «to be very old or ill and likely to die soon» [70].
Прежде чем приступить к исследованию лексических единиц языка, обозначающих смерть, необходимо выяснить, как семема репрезентируется в языке.
2.2 Наименование как лексический репрезентант единицы семантического поля
В плане выражения семема репрезентируется различными способами, в частности, лексемой. Однако лексема не может использоваться в межъязыковом исследовании эквивалентных семантических полей как единица метаязыка поскольку: во-первых, не существует четкого критерия определения лексемы; во-вторых, одна и та же категория может выражаться в разных языках словом, словосочетанием или вообще соответствовать лакуне. Представляется очевидным, что для типологического (сравнительного) исследования более удобной единицей для репрезентации семемы является наименование (номинация) [53, 120]. Номинация есть одновременно процесс и результат языковой категоризации. Как результат номинация может выражаться лексемой (словом или словосочетанием), а также целым предложением. Если лексема употребляется в речи как один член предложения, речь идет о лексической номинации. По своему статусу все выражения, представляющие лексические семы, являются равноправными лексическими номинациями, например kill «убивать» и cut down «убивать мечом» в английском языке.
Содержание концепта отражается в содержании лексической номинации как совокупность сем, составляющих его денотативное значение (семему). Концепт отражается в содержании так называемого родового понятия, в состав которого входит меньшее по объему видовое понятие. Одна и та же лексема может выражать как родовое, так и видовое понятие, в зависимости от отношения к вышестоящему или нижестоящему уровню абстракции. В языке логическое соотношение родового и видового отражается в виде родовых наименований (гиперонимов) и видовых наименований (гипонимов).
Родовое наименование смерти указывает на атрибутивные признаки данной категории, то есть признаки, общие для всех ее объектов. Поэтому содержание таких определений, как «прекращение жизни» или «перестать жить», в целом, исчерпывает содержание категории СМЕРТЬ.
Атрибутивные признаки могут выражаться в толковании либо прямо, то есть с помощью лексических средств языка, либо косвенно, то есть с помощью ключевых слов, значения которых толкуются прямо. Выражение существенных признаков родового понятия указывает либо на категорию СМЕРТЬ, либо на категорию более высокого уровня абстракции по сравнению с этой категорией, например в толковании лексемы drop dead: «to die suddenly and unexpectedly» → die «to stop being alive» [70]. Форма выражения существенных признаков может быть как прямой (например, дефиниция номинации drop dead), так и косвенной; косвенная форма может требовать нескольких трансформаций ключевого слова в дефиниции, например: eliminate «murder someone who is considered to be a problem»→ murder «to commit the crime of killing someone deliberately → killing «an act in which someone is deliberately killed» → kill «make a person or other living thing die» → die «to stop being alive» [70].
Оба способа выражения существенных признаков понятия представляют собой обычную практику лексикографического описания значения языковых единиц через соотнесение видового признака с родовым или синонимом. Лексическая единица, указывающая на род или синоним в словарной дефиниции, может быть названа словом-идентификатором. Слово-идентификатор есть «самое простое, самое общее и понятное слово, которое содержит в зародыше все остальные слова синонимического ряда» [5, 121]. Таким образом, для установления иерархии лексем используется принцип категоризации, который позволяет определить объект через отнесение его к более общей категории [50, 12]. Толкование лексемы через соотнесение с ближайшим родовым наименованием образует отношение «собственной гипонимии», а синонимическое толкование (через соотнесение лексемы с синонимом) образует отношение «симметричной гипонимии» [28, 480], позволяя определить семантические связи между единицами одного семантического поля. Возникающий при этом «порочный круг» словарных дефиниций объясняется равнообъемным характером выражаемого понятия и отнюдь не препятствует раскрытию семантического содержания единиц данного поля [24, 20].
Таким образом, выделение глагольных лексических единиц, обозначающих смерть, из корпуса словаря осуществляется методом фронтального анализа толкового словаря и последовательным трансформированием «промежуточных толкований» (слов-идентификаторов), что позволяет выявить весь круг соответствующих наименований. Процедура последовательных трансформаций продолжается до нахождения прямого (по способу выражения существенных признаков) толкования, которое служит ближайшим родом для семантического поля «смерть», то есть его родовым наименованием. Лексикографическим критерием такого наименования является «выведение» его толкования из круга наименований смерти. Например, толкование лексемы die «to stop being alive» [70] в английском языке «выводит» ключевое слово за пределы семантического поля; ключевое слово stop толкуется как «to no longer do something» [70], то есть «прекратить что-либо» семантически более емкое понятие, чем «прекратить жизнь».
Для последующего установления семантических компонентов в денотативных значениях, образующих семантическое поле «смерть» в языках сравнения, необходимо рассмотреть метод компонентного анализа.
2.3 Компонентный анализ как метод раскрытия семантики лексических единиц
Человеческое мышление имеет парадоксальную природу. С одной стороны, проявляется стремление к всеобщему упорядочению, разложению и систематизации, с другой стороны, с углублением и расширением опыта появляется понимание того, что мир сложнее в своих проявлениях, чем любое, самое полное его описание.
Понятие «компонентный анализ» было введено У. Гуденафом [65]. По существу компонентный анализ всегда был представлен в толкованиях, хотя и без строго теоретического обоснования [18, 139]. Идеи о необходимости разложения лексических значений при их описании на компоненты в европейском языкознании высказывались многими учеными, например, Р. Мейером [71], Л. В. Щербой [58], Л. Ельмслевом [18] и др. Устройство человеческого ума таково, что изучение объекта легче начинать с предположения о том, что некоторые его компоненты дискретны, т.е. элементарны, отдельны [29, 176]. По мнению Звегинцева, компонентный анализ «является выражением дискретности, одного из основных принципов современной науки» [21, 30], и в этом, видимо, главное его достоинство. «Компонентный анализ надо рассматривать как один из важнейших инструментов, с помощью которого мы может проникать в тайны внутренней организации языка как системы, в частности в тайны структурной организации семантической системы языка» считает Л. М. Васильев [10, 467].
Критики компонентного анализа утверждают, что компоненты значения относятся к метаязыку описания и имеют операциональный характер, поэтому в языковом сознании эти компоненты отсутствуют [30, 61 - 66]. С таким мнением сложно согласиться, ведь если бы это было так, то говорящие, независимо от наличия лингвистического образования или вообще без образования и даже дети дошкольного возраста не могли бы интуитивно толковать значения слов, расчленяя лексические значения на составные компоненты, однако они, как известно, успешно это делают. Например, в высказываниях собака лает, лошадь ржет, а корова мычит уже в зачаточной форме содержится компонентный анализ, основанный на варьировании характерного звука, который издает то или иное животное.
Кроме того, критики компонентного анализа нередко заявляют, что не все лексические значения разложимы на элементарные компоненты (семы). Действительно, при расчленении значений конкретных слов типа береза, голова, сидеть, плясать и т. п. всегда получается эмпирический остаток (дистинкторы), не повторяющийся в значениях других слов [68]. Помимо дистинкторов компонентный анализ позволяет выделить также непосредственные составляющие (условно их можно назвать семантическими множителями), которые не являются элементарными. Однако трагедии здесь никакой нет, поскольку главной целью компонентного анализа является не получение элементарных, далее неделимых компонентов, а описание семантического объединения лексических единиц с помощью компактного, ограниченного, универсального для всех языков набора сем (множителей, непосредственных семантических составляющих) [10, 467].
Разумеется, компонентный анализ нельзя признать полностью объективным методом, так как в конечном итоге он всегда опирается на языковую интуицию говорящих или интуицию исследователя как носителя изучаемого языка, и поэтому является субъективным. Однако многие другие методы лингвистического анализа, в том числе математические, также опираются на интуицию говорящих или используют исходные данные, полученные с помощью этой интуиции. Поэтому вряд ли справедливо только на этом основании полагать, что компонентный анализ не оправдал себя и оказался неактуальным, научно несостоятельным [47].
Компонентный анализ не является универсальной отмычкой для «семантического замка» всего языка. Как и всякий лингвистический метод, он ограничен в применении вследствие 1) недостаточной разработанности, 2) характера языкового материала (одни группы слов более другие менее приспособлены для компонентного анализа).
Необходимо, конечно, учитывать и то, что возможность различного членения одного и того же значения на составные компоненты обусловлена объективной его многоаспектностью и диффузностью [57, 76 - 80].
В данном исследовании вслед за О. Н. Селиверстовой под компонентным анализом понимается процедура расщепления значения на составные части, вычленение которых обусловлено как соотношением элементов внутри отдельного значения (наличие более общих и более частных элементов, т. е. иерархичность организации), так и соотношением этого значения со значениями других языковых единиц (совпадение или нейтрализация элементов верхних уровней и совпадение дифференцирующих признаков нижних уровней) [44, 82]. Признак считается дифференциальным независимо от того, является ли он единственным признаком, по которому различаются значения, по крайней мере, двух языковых единиц. Для признания признака дифференциальным достаточно, чтобы его содержанием служила информация о дифференцирующем свойстве, представленном, по крайней мере, в двух вариантах, причем информация об отдельных вариантах входила бы в разные означаемые. Под интегральным признаком понимается элемент информации, общий, по крайней мере, для двух языковых единиц и принадлежащий к более высокому иерархическому уровню по сравнению с теми элементами значения, по которым эти единицы различаются между собой, т. е. дифференцирующие элементы этих единиц должны быть более частными по сравнению с общим элементом значения, их объединяющим. Необходимым условием компонентного анализа является предварительная типология структурных компонентов значения.
Однако для данного исследования важно отметить лишь то, что семема представляет собой цепочку денотативных сем лексического значения; коннотация как форма представления языковой значимости сюда не входит.
Выводы
Таким образом, можно заключить, что категоризация – основное свойство человеческого мышления, познавательный процесс, представляющий собой членение мира на категории, которые представляют собой объединения уже сложившихся концептов. Сомнительно противопоставление категории концептам по схеме, в которой объекты реального мира представляют категории, а понятия об этих объектах представляют концепты. Вследствие того, что корреляция между понятиями «категория» и «концепт» представляется весьма запутанной, имеет место взаимная замена соответствующих терминов по отношению к одним и тем же ментальным структурам.
В основе теории семантических полей лежит представление о существовании в языке некоторых семантических групп и о возможности вхождения языковых единиц в одну или несколько таких групп. Термин «поле» представляет собой «иерархическую структуру множества лексических единиц, объединенных общим (инвариантным) значением и отражающих в языке определенную понятийную сферу» [36, 458].
Наибольшей системностью и полнотой отличается типология полей Л. М. Васильева, который выделяет три фундаментальных типа полей: парадигматические, синтагматические и комбинированные [10].
Типизация семантического поля есть одновременно процесс и результат взаимной сверки смыслов эквивалентных полей для построения эталона, моделирующего эти смыслы в качестве семем.
Под компонентным анализом понимается процедура расщепления значения на составные части, вычленение которых обусловлено как соотношением элементов внутри отдельного значения (наличие более общих и более частных элементов, т. е. иерархичность организации), так и соотношением этого значения со значениями других языковых единиц (совпадение или нейтрализация элементов верхних уровней и совпадение дифференцирующих признаков нижних уровней) [44, 82].
Разумеется, компонентный анализ нельзя признать полностью объективным методом, так как в конечном итоге он всегда опирается на языковую интуицию говорящих или интуицию исследователя как носителя изучаемого языка, и поэтому является субъективным.